Осенние (СИ)

Дождь моросил, больше похожий на плотный туман, чем на капель. Промозглая погода, кажется, собиралась воцариться в городе надолго. Но Таня — молодец! Мы под зонтами встретились на остановке — не сразу узнав друг друга в плащах, над чем похихикали. А потом решили не садиться в троллейбус, где не только промозгло, но ещё и откровенно сыро, а пошли гулять, сколько сможем.

Оказалось — правильно. До кафе я успела рассказать Тане вчерашнее происшествие — в подробностях, после которых сама уверилась, что сделала правильно, бросив Косте дурацкую реплику насчёт увольнения и женатого. В самом кафе, где народу было маловато по причине пасмурной погоды, мы обсудили всё — от Веры до галереи (об автописьме Женьки, естественно, я умолчала). Моя душа, во всяком случае, успокоилась, и я поверила, что у нас с Костей не всё ещё закончилось. Заодно лично для себя выяснила, что остро не хочу, чтобы всё заканчивалось.

Потом Таня глянула на часы, сделала большие глаза и помахала от порога кафе.

— Я поскакала! Счастливо!

Мне показалось — дверь за нею не успела закрыться, как зазвонил мой мобильник.

С опаской взглянув, кто звонит, я с облегчением ответила:

— Здравствуйте, Порфирий Иванович!

— Здравствуй-здравствуй, — встревоженно сказал Порфирий. — Алёна, ты никому ничего не говорила насчёт работы?

— Нет. А что?

— Приходил тут один пару минут назад. Глазастый такой. Глазища — жёсткие, вкручиваются аж. Про тебя спрашивал, правда ли уволена. Дамы наши потом сказали, мол, был он один раз тут, искал тебя… Ну так я ему… Я клялся-божился — правда! Уволена, мол… Смотри, если что, не выдай. Контору-то закрывать придётся.

— Нет, что вы, Порфирий Иванович! — открестилась я, смутно подозревая, что глазастый — это Костя, пришедший узнать про меня.

— Уф… Гора с плеч. Сканы-то получила?

— Получила, Порфирий Иванович. Распечатала — скоро начну работу.

— Ну, ладно тогда. Пока, что ли?

— До свидания, Порфирий Иванович.

Итак, Костя приходил проверять первую информацию. Из моих воплей. Надо же — Порфирия напугал… Ну и пусть проверяет. Единственное — как теперь объяснить, что я продолжаю работать? Поверит ли? Скажет ещё — вру, раз меня уволили… Ладно — соображу потом, что сказать. Я собрала со стола наши с Таней картонные тарелочки и пластиковые стаканчики, отнесла к мусорной корзине. Теперь — к зеркалу, в коридоре на выход. Помаду-то съела…

Только достала помаду, только собралась закрыть сумку, как мобильник деликатно звякнул. Эсэмэска. «Я в сквере». С разбегу не сразу сообразила, кто это — я.

Интересно, что он там под дождём делает?

Любопытство и неясная тревога: не замёрз бы, — и позволили быстро собраться с мыслями и поспешить к остановке, чтобы ехать к месту своей бывшей работы.

Ехала и представляла, как он сидит на скамейке и ждёт меня под дождём.

С остановки шла спокойно и насторожённо, мало ли… Но, завернув за дом, не выдержала! Он приехал и позвал! Я бросилась в сквер изо всех сил — по плохой, давно не ремонтированной, потому что далеко в стороне от центральных трасс, дороге, на которой сплошь выбоины и рытвины, по лужам, разбрызгивая воду во все стороны, будто самого дождя не хватает!.. Сейчас я увижу его! Пусть ругается, пусть выясняет, что ему нужно, — я увижу его!

Притормозила только у входа в сквер. Пусть не думает…

… Ха, как бы не так — под дождём! Этот человек, кажется, умеет устраиваться с комфортом везде! Он сидел на чём-то вроде большого пластикового пакета, под огромным чёрным зонтом, больше похожим на пляжный зонтик, и спокойно кормил ошалевших от счастья: не булка, а семечки! — мокрых голубей.

Подходила я к Косте с опаской. Мало ли… Вдруг с самого начала ругаться будет? Прошла чуть полукругом, чтобы голубей не спугнуть. Неужели он специально для них купил семечек? Хм, надо же… Он бросил новую горсточку и вынул из кармана ещё один большой пакет, расстелил на скамье, рядом с собой.

— Садись. Моего зонта на двоих хватит. Свой можешь закрыть.

Ничего себе — быстро он в себя пришёл, и сразу — командовать!

Стараясь, чтобы он видел мою скептическую усмешку, я осторожно приблизилась к скамейке. Вроде спокойный. И увидела. День и так серый от дождливой мороси, а ещё и под зонтом у него сумеречно — и я с сочувствием заметила, как довольно внятно на Костином лице обозначился шрам, корявой нитью перечеркнувший глаз.

— Не смотри так — заживёт, — всё так же спокойно сказал Костя.

Я нерешительно села рядом, закрывая свой зонт и встряхивая его в сторону от воды. Едва сунула зонт в чехол, Костя, не глядя, обнял меня за талию и одним движением притиснул меня к себе. Я только пискнула от неожиданности. А он, как ни в чём не бывало, обстоятельно объяснил:

— На краю села. С зонта льёт. Здесь — лучше.

Кто бы говорил — лучше. А то я без него не знаю.

Он снова бросил голубям семечки, а потом вынул шоколадку и разломил её.

— Угощайся. Долго сидеть здесь не могу — работа. Так что давай сразу: откуда информация, что я женат?

Немного растерянная: предупреждённая звонком Порфирия, я решила, что он начнёт спрашивать об увольнении, я буркнула:

— От мамы. — И только по медленному повороту его головы и по удивлённым глазам, сообразила, что не с того конца начала. — Пока мы с тобой были в клубе, ко мне домой позвонили на домашний телефон. Трубку взяла мама. Ей и сказали.

— Ясно. А что с увольнением?

— Через пару дней после нашего с тобой знакомства к Порфирию, начальству моему, пришли и сказали: или он увольняет меня, или закрыта будет вся контора. А у Порфирия — народу работает… Много — в общем. Ты представь — сразу человек сто безработных! Ну, ладно. Есть такие, у которых на руках востребованная повсюду специальность. А как быть с пенсионерами? Ведь есть такие, которым дома не сидится, им коллектив рабочий нужен, да и деньги не помешают. А тут — бац… Я и сказала — ладно уж, увольняйте. — Подумав, добавила: — Хотя Порфирий и без моего разрешения меня уволил бы. Ну, я-то его понимаю… Он ведь это дело с нуля начинал… А тут…

— Так ты не работаешь?

— Работаю. Я же говорила — дистанционно. Но подробности говорить не буду, — строго посмотрела я на него. — А вдруг на тебе где-нибудь шпионский жучок? И сейчас нас кто-нибудь где-нибудь подслушивает? Не хочу подставлять человека, давшего мне работу. Мне деньги тоже нужны… — И добавила, стараясь, чтобы вышло саркастически: — Время от времени.

Вышло не саркастически, а жалобно. Может, оттого что замёрзла, хоть невольно и продолжала прижиматься к Косте — тёплый! — может, ещё от чего.

— Доехали, — пробормотал Костя — явно на моего «шпионского жучка».

Вздохнув, он поцеловал меня, а я от неожиданности ответила. Да так хорошо ответила, что он резко прижал меня к себе и… Никогда не думала, что после поцелуев могут на небе расходиться облака. Из-под зонта не видно, но вокруг посветлело — точно! А ещё стало легче, потому что Костя смотрел мне в глаза и легонько улыбался, кажется, счастливый.