Глен Кук - Белая Роза. Игра теней

В сторону города кинулся горящий человек. Гоблин с Одноглазым победно взвыли. И двух минут не прошло, как взорвалась пушка. Потом еще одна.

Я внимательно наблюдал за нашими колдунами. Молчун вел себя по-деловому, но Гоблина и Одноглазого понесло. Они веселились вовсю. Я испугался, что они зайдут слишком далеко и имперцы начнут штурм в надежде смести нас.

Атака действительно началась, но позже, чем я ожидал. Противник дождался ночи. И даже тогда они вели себя осторожнее, чем следовало.

А пока над полуразваленными стенами Ржи заклубился дымок. Миссия Одноглазого увенчалась успехом. Кто-то за что-то взялся. Часть войск Госпожи снялась с места и поспешила в город.

— Думаю, мы скоро узнаем, прав ли Лейтенант, — сказал я Следопыту, когда на небе проступили звезды.

Он только брови удивленно поднял.

Запели рога. Войска двинулись на приступ. Мы со Следопытом взялись за луки, пытаясь прицелиться почти в полной темноте, при свете тонкого месяца.

— А какая она, Костоправ? — спросил он из пустоты.

— Что? Кто? — Я спустил тетиву.

— Госпожа. Говорят, ты с ней встречался.

— Да. Давно.

— Ну и какая она? — Следопыт пустил стрелу. Звону тетивы откликнулся чей-то крик. Следопыт казался совершенно спокойным. Точно не он мог умереть через пару минут. Это меня тревожило.

— Такая, как ты и ожидаешь, — ответил я. А что еще можно сказать? От той нашей встречи у меня остались только смутные воспоминания. — Жестокая и прекрасная.

Ответ его не удовлетворил. Он никого не удовлетворяет. Но это лучший ответ, какой я могу дать.

— Как она выглядит?

— Не знаю, Следопыт. Я перепугался до чертиков. И она что-то сотворила с моим рассудком. Я видел молодую красивую женщину. Но таких везде полно.

Звякнула тетива его лука, ответил еще один вопль. Следопыт пожал плечами.

— Просто интересно.

Он начал стрелять быстрее. Имперцы подошли совсем близко.

Я готов поклясться, что он ни разу не промахнулся. Я пускал стрелы туда, где мне что-то мерещилось, а он… Глаза у него как у совы. Я не видел ничего, кроме теней на фоне теней.

Гоблин, Одноглазый и Молчун делали что могли. Их колдовство испещрило поле боя краткими вспышками огня и воплями. Но они сделали слишком мало. Лестницы ударялись о стену. Большая часть отскакивала, но по нескольким уже карабкались люди. Потом прибавилась еще дюжина лестниц. Я выпустил в темноту все стрелы почти наугад, так быстро, как мог, и вытащил меч.

Так же поступили и остальные.

— Вот он! — вскричал Лейтенант.

Я бросил взгляд в небо. Да. Огромная тень затмила звезды. Она снижалась. Лейтенант оказался прав.

Теперь осталось только залезть на кита.

Некоторые из молодых солдат кинулись на плац. Проклятия Лейтенанта их не остановили. Как и угрозы и крики Ильмо. Лейтенант приказал остальным следовать за бегущими.

Гоблин и Одноглазый сотворили что-то особенно мерзкое. На мгновение мне показалось, что они призвали какого-то злобного демона. Выглядело это прежутко. Имперцев оно задержало. Но, как и в большей части их магии, материального в их творении было немного — больше для отвода глаз. Враг вскоре это понял.

Но мы получили передышку. И достигли плаца, прежде чем имперцы опомнились. Те взревели, думая, что наконец-то поймали нас.

Я метнулся к опускающемуся летучему киту, попытался взобраться ему на спину. Молчун дернул меня за рукав и показал на разбросанные бумаги.

— О черт! Не время!

Пока я раздумывал, кто-то уже вскарабкался на кита. Я закинул наверх лук и меч и принялся подавать связки бумаг Молчуну, который перебрасывал их кому-то на спине кита.

На нас бросился взвод имперцев. Я кинулся было к брошенному мечу, понял, что не успею, подумал: «О черт… не здесь, не сейчас…»

Дорогу им заступил Следопыт. Словно вышел из легенды. Он убил троих в мгновение ока и ранил еще троих, прежде чем имперцы наконец решили, что встретились с явлением сверхъестественным. Несмотря на численное превосходство врага, Следопыт кинулся на них. Никогда я не видел, чтобы мечом владели с таким искусством, умением, легкостью и изяществом. Меч был частью его тела и продолжением мысли. Не устоял никто. На мгновение я поверил в старые легенды о волшебных мечах.

Молчун пнул меня в зад, показал: «Кончай пялиться, шевелись». Я швырнул последние два тюка и начал карабкаться на спину чудовища.

К противникам Следопыта прибыло подкрепление. Он отступил. Сверху кто-то пустил несколько стрел. Но я не думал, что Следопыт прорвется. Я пнул карабкавшегося за ним имперца. На его месте появился другой, бросился на меня…

Из ниоткуда возник пес Жабодав. Он сомкнул челюсти на горле нападавшего, и тот булькнул, словно не дворняга в него вцепилась, а бульдог. Не продержался и секунды.

Пес Жабодав рухнул вместе с ним. Я вскарабкался на несколько футов, стараясь прикрывать Следопыту спину. Тот подтянулся, я схватил его за руку и втянул наверх.

В темноте нестройно загомонили, заверещали имперцы. Полагаю, это Гоблин, Молчун и Одноглазый отрабатывали свой хлеб.

Следопыт прополз мимо меня, уцепился покрепче, помог мне. Я вскарабкался еще на пару футов, глянул вниз.

До земли было футов пятнадцать. Кит быстро поднимался в небо. Имперцы, разинув рты, стояли на Плацу. Я пробрался наверх.

Я глянул вниз еще раз — когда кто-то поднял меня повыше. Под нами — в нескольких сотнях футов — полыхали пожары во Рже. Поднимались мы быстро. Не удивительно, что у меня мерзли руки.

Но не от холода я дрожал, опустившись на спину кита.

— Есть раненые? — спросил я, оправившись немного от страха. — И где моя аптечка?

И где Взятые? Как это мы провели день без нашего драгоценного врага Хромого?

На обратном пути я видел больше, чем по дороге на север. Я ощущал под собой жизнь, гул и рокот внутри летучего зверя. Я видел, как выглядывают детеныши мант из гнезд, скрытых между отростками, покрывавшими частью китовую спину. И в лунном свете я по-иному увидел равнину.

Это был иной мир, казавшийся то хрустальным, то сияющим, то сверкающим и блестящим. На западе виднелось нечто похожее на лавовые озера. За ними горизонт озаряли вспышки и проблески бури перемен. Думаю, мы пересекали ее след. Потом, когда мы углубились в равнину, пустыня стала более привычной.

Нашим конем послужил в этот раз не тот трусоватый кит, а другой, поменьше, и не такой пахучий. Был он, кроме того, полегче и поживее.

Милях в двадцати от дома Гоблин пискнул: «Взятые!» — и все легли. Кит набрал высоту. Я глянул вниз.

Да, Взятые, но нами они вовсе не интересовались. Внизу вспыхивало и гремело. Часть пустыни горела. Я видел длинные ползучие тени бродячих деревьев на марше, силуэты мант на фоне огня, Сами Взятые уже спешились, кроме отчаянного одиночки, сражавшегося с мантами. То был не Хромой — его бурые лохмотья я узнал бы даже с такого расстояния.