Глен Кук - Черный отряд. Тени сгущаются

Воздух стал холоднее, а ветер сильнее. Снежинки помельчали и сильнее покусывали щеки. Я брел вслед за Вороном, гадая, куда мы идем и зачем.

Он отыскал место, где парня ударили ножом. Свежий снег еще не успел скрыть следы на старом. Ворон присел на корточки и стал смотреть. Я гадал, что он там видит, — по-моему, в полумраке уже ничего нельзя было разглядеть.

— Может, он и не соврал, — произнес наконец Ворон и уставился в темноту переулка, откуда заявился нападавший.

— Откуда ты знаешь?

Он не ответил.

— Пошли. — Ворон зашагал по переулку.

Я не люблю переулки. А особенно в городах вроде этого, где находит пристанище всякое известное человеку зло и, вероятно, кое-какое пока еще неизвестное. Но Ворон все шел вперед… Ворон нуждался в моей помощи… Ворон — мой брат по Черному Отряду… И все же, будь я проклят, жаркий огонь и теплое вино мне понравились бы куда больше.

Полагаю, за все это время я провел на улицах города не более трех или четырех часов. Ворон выходил из комнаты еще реже, чем я, и все же он, казалось, знал, куда направляется. Он вел меня по улочкам и переулкам, через пустыри и мосты. В Розах протекают три реки, соединенные паутиной каналов. Мосты — одна из достопримечательностей города.

Но в тот момент мосты меня совершенно не интересовали — больше всего я желал не свалиться на снег и сохранить под одеждой остатки тепла. Ноги превратились в глыбы льда. В сапоги упорно набивался снег, а Ворон был не в настроении останавливаться всякий раз, когда это случалось.

Вперед и вперед. Мили и часы. Никогда не видел так много трущоб и свалок…

— Стоп! — Ворон вытянул руку, преграждая мне путь.

— Что?

— Тихо.

Он прислушался. Я тоже. И ничего не услышал. Впрочем, я мало что слышал и во время нашей вылазки. Но как Ворон выслеживал человека, напавшего на Масло? В том, что он выслеживает именно его, я не сомневался — но как?

Откровенно говоря, никакие поступки Ворона меня не удивляют. Никакие — с того самого дня, когда он на моих глазах задушил свою жену.

— Мы совсем рядом с ним. — Он вгляделся в мельтешение снежинок. — Иди вперед с той скоростью, с какой мы шли. Наткнешься на него через пару кварталов.

— Что? А ты куда? — вопросил я вслед расплывающейся тени. — Чтоб тебе провалиться. — Я набрал в грудь воздуха, еще раз выругался, обнажил меч и пошел вперед. В голове у меня вертелась лишь одна мысль: как мы станем оправдываться, если прикончим не того, кого следует?

И тут я увидел его в полоске света, падающей из двери таверны. Высокий поджарый мужчина, уныло бредущий по снегу и не замечающий ничего вокруг. Загребущий? Откуда мне знать? Из нас только Ильмо и Масло участвовали в рейде на ту ферму…

Сумерки сгустились. Только двое из тех, кто находится в городе, способны опознать Загребущего. Но Масло ранен, а Ильмо я не видел уже… Где он? Под снежным одеялом в каком-нибудь переулке, холодный, как эта отвратительная ночь?

Мой страх уступил место гневу.

Я сунул меч в ножны и достал кинжал, пряча его под плащом острием вперед. Фигура впереди не оборачивалась.

— Паршивая ночка, старина, верно?

Он что-то буркнул в ответ. Потом, когда я поравнялся с ним и пошел рядом, посмотрел на меня. Глаза его прищурились, он слегка отодвинулся и вгляделся в меня внимательнее. В его глазах не было страха, он был уверен в себе. Такие не бродят по ночам в переулках трущоб — те шарахаются от собственной тени.

— Что тебе нужно? — услышал я спокойный и прямой вопрос.

Ему нечего было опасаться — я был перепуган за двоих.

— Ты ударил ножом моего друга, Загребущий.

Он остановился. Глаза его на мгновение как-то странно блеснули.

— Черный Отряд?

Я кивнул.

Он смотрел на меня, задумчиво прищурившись.

— Лекарь. Ты отрядный лекарь по прозвищу Костоправ.

— Рад познакомиться. — Уверен, что в моем голосе было больше силы, чем в моем теле.

«А что же мне теперь делать?» — подумал я.

Загребущий распахнул плащ. В мою сторону метнулся короткий меч. Я отпрыгнул в сторону, распахнул полы плаща, еще раз увернулся и попытался выхватить свой меч.

Загребущий замер. Его глаза встретились с моими. Мне показалось, что они становятся все больше, больше… Я начал проваливаться в два серых колодца… Уголки его рта шевельнулись в улыбке. Он шагнул ко мне, подняв меч…

И внезапно застонал. На его лице отразилось полнейшее недоумение. Я стряхнул его чары, отступил, принял оборонительную стойку.

Загребущий медленно обернулся, вглядываясь в темноту. Из его спины торчал нож Ворона. Загребущий сунул руку за спину и вытащил его. С губ Загребущего сорвался стон. Он пристально посмотрел на нож и запел, медленно выговаривая слова:

— Шевелись, Костоправ!

Это же заклинание! Вот болван! Я позабыл о том, кто такой Загребущий. Мой меч нанес удар.

В то же мгновение из темноты возник Ворон.

Я посмотрел на тело:

— И что теперь?

Ворон опустился на колени, вытащил другой нож — с зазубренным лезвием.

— Кто-то предъявит права на сокровища Душелова.

— Его кондрашка хватит.

— Собираешься ему все рассказать?

— Нет. Но что мы с ним станем делать? — Бывали времена, когда Черный Отряд процветал, но богатым он не был никогда. Накопление богатств — не наша цель.

— Какая-то сумма мне пригодится. Рассчитаюсь со старыми долгами. А остальное… Разделите между собой. Отправьте в Берилл. Делайте что хотите. Но не возвращать же все Взятому?

— Дело твое, — пожал я плечами. — Я лишь надеюсь, что Душелов не подумает, будто мы перешли ему дорогу.

— Правду знаем только я и ты. Я ему не скажу. — Ворон смел снег с лица старика. Загребущий быстро остывал.

Потом пустил в ход нож.

Я врач. Я ампутировал конечности. Я солдат. Я видел залитые кровью поля сражений. И тем не менее меня замутило. Как-то неправильно, когда мертвецу отрезают голову.

Ворон спрятал наш кровавый трофей под плащ. Ему он не мешал.

На обратном пути я спросил Ворона:

— Кстати, а почему мы вообще за ним отправились?

Помолчав, Ворон ответил:

— Капитан в последнем письме просил покончить с этим делом, если мне представится возможность.

Когда мы подошли к площади, Ворон сказал:

— Иди наверх и проверь, на месте ли Душелов. Если нет, то отыщи самого трезвого из наших и отправь его за фургоном. Потом возвращайся сюда.

— Хорошо. — Я вздохнул и торопливо зашагал к нашему дому. Что угодно отдам за толику тепла.

Снега выпало уже на фут. Я начал всерьез опасаться, что отморозил себе ноги.

— Где тебя носило? — рявкнул Ильмо, когда я ввалился в комнату. — И где Ворон?

Я огляделся. Душелова нет. Гоблин и Одноглазый вернулись, но такие пьяные, что их сейчас можно приравнять к покойникам. Масло и Ведьмак оглушительно храпели.