Вера Огнева - Нестрашная сказка. Книга 2.

Она просто забыла, что такое власть и сила. Она привыкла быть гонимой, заброшенной, затурканной. Она привыкла рассчитывать только на свои невеликие силы. Жить в тени, в тине, в тихом углу, не высовываясь, не подавая голоса — вообще признаков жизни!

Она открыла лицо.

Люди глазели на Энке. По Тейт взгляды только скользили. Некоторые поспешно отворачивались, заинтересовавшись каким-то товаром. Мужчина европейского вида вытаращил было глаза, и даже открыл рот, чтобы сообщить нечто своему товарищу, но тут же и заткнулся. Тень Энке накрыла Тейт как крона большого дерева. Она обернулась к спутнику и легко поцеловала его в плечо.

— Вон лавка ювелира. Зайдем, и давай возвращаться. Может быть, Лекс еще не проснулся…, - горячо прошептал Энке.

Манус Аспер давно встал, позавтракал и метал теперь громы и молнии. Они получили выговор по-полной. Присутствие дамы Лекса не смущало. Тейт следовало бы закрыть лицо и забиться в угол. А она улыбалась. Сигурд был полностью занят головоломкой, которую ему принес Энке.

Впрочем, поесть им все же дали. За столом Лекс ерзал, будто ему иголок насыпано, Энке уплетал за обе щеки. Тейт вдруг тоже почувствовала зверский аппетит.

— Вы, двое, — раздражение брызгало из Лекса, как яд из змеи полоскушки, — не обжирайтесь, убедительно вас прошу. Нам пора возвращаться. Даю десять минут. Не успеете, уйду без вас.

А что, — подумала Тейт, — тут будет не так трудно и не так страшно, как в ее лесу. Энке защитит ее от любой опасности. Сигурд вырастет в отменного бойца. Тейт еще в детстве насмотрелась на игры наемников с Желтого Востока.

А ее единороги умрут. Сначала они будут ее искать, а не найдя загрустят. Одна Итара нашла бы дорогу домой. С уродливым жеребенком, которого и единорогом-то не назовешь, она не двинется с места.

— Я готова. Сигурд дай руку.

Самая обыкновенная дверь! Когда они сюда ввалились, Тейт даже не поняла, что переход берет начало почти в центре дворца Дзян Фу. Или кончается здесь? Не важно. Полка с драконами и волшебными палочками оказалась совсем рядом.

Сейчас коридор не глушил мраком и полным отсутствием звуков. Все вокруг было так, будто пробираешься по подземному ходу. Лекс шел впереди со свечой в руке. Энке нес Сигурда. Тот трещал без умолку, успевая вертеть сою головоломку. Лекс не возражал против шума. Лишь бы не отставали.

Сигурд перестал рассказывать Тейт про утреннюю экскурсию по дворцу, споткнувшись на полуслове. Энке встал, как вкопанный, Только Тейт по инерции проскочила несколько шагов. А Лекс пропал. В переходе слоился полумрак. Человека, как будто стерли из пространства. Энке поднял руку, предупреждая вопросы. В полной тишине стали отчетливо слышны шаги, Лекс удалялся, ни о чем не подозревая.

— Стой!

Звук шагов оборвался. Мгновения тянулись, склеиваясь в линию времени. Тейт вдруг стало по-настоящему страшно.

— Оставайтесь на месте… — низкий, искаженный голос Лекса исходил из каменной стены.

Они замерли, стараясь вообще не дышать. Тишина мешалась с шорохами. То, казалось, что стена начинает трескаться и крошиться, то — будто тысячи маленьких лапок топчут камень под ногами.

Постепенно Энке стал проявлять признаки беспокойства. Время перестало быть ощутимой категорией. Приходилось только догадываться, сколько они тут стоят.

Вдруг прямо перед глазами из сплошной темноты явились расходящиеся, дрожащие круги, и раздался звонкий чмок. Коридор преобразился. Именно по такому они вчера шли.

— Бегом! — взревел Энке.

На одно плечо он взвалил почти бесчувственное тело Лекса. На другое — пристроил Тейт. Сигурд обхватил его руками и ногами как обезьянка. По мере того, как Энке разгонялся, его тело становилось горячее и горячее. Тейт казалось, что она тонет в волнах кипятка.

Пытка продолжалась и продолжалась. Тихо скулил Сигурд. Лекс молчал, кажется, пребывая без памяти. А может, уже умер.

Свежий воздух показался ледяным. Или они вынырнули среди снегов?

Небо загораживали кроны, в просветах перемигивались звездочки. Ухал филин.

Все лежали на земле вповалку. Лицо Энке показалось Тейт безумным. Завозился Лекс, вытащил из-за пояса кошель, вытряхнул из него медную посудинку и пристроил ее между камнями.

Энке свечкой с места ушел вверх, налету превращаясь в узкий закрученный белый вихрь, который со свистом всосался в горлышко посудины.

Джинн? Надо же, джинн! Все та же полка в детской, на которой живут драконы и феи…

— Вы там как? — промычал Лекс, с трудом принимая вертикальное положение.

— А уже почти никак. Сигурд?

— Мама, я потерял головоломку.

— Мне жаль. Мы не можем за ней вернуться.

— А куда улетел дядя Энке?

— Я не знаю. Дядя Лекс, наверное, знает, но нам не скажет.

— Держи свою головоломку. Ты ее выронил, а я подхватил. Что касается превращений нашего общего друга, с ним такое твориться уже неизвестно сколько веков. Не побоюсь даже сказать: тысячелетий.

— Что творится?

— Он привязан к лампе. Все очень просто и очень печально. Он раб.

— Твой? — для чего-то уточнила Тейт.

— Он раб любого, кто владеет лампой. Уже несколько лет мы путешествуем вместе. Я как могу, оберегаю сей драгоценный сосуд, чтобы он не попал в плохие руки. А Энке хранит меня. Хочу сразу тебя предупредить, если ты попробуешь завладеть лампой, мне придется тебя убить. Прости. Таковы реалии. Отчего ты думаешь, мы неслись под всеми парами? Опоздание грозило очень большими бедами. И Энке и нам. А в переходе нельзя пользоваться лампой по, так сказать, прямому назначению.

— Вы друзья, вы много лет вместе… так освободи его, — Тейт такой выход казался вполне закономерным и правильным.

— Я бы с радостью. Только от моей воли тут ничего не зависит. Чтобы стать свободным Энке должен выпить один глоток… молока единорога.

— Что?!

— Не кричи, пожалуйста. Ночью в лесу слышен каждый шорох, а я тебе открываю одну страшную тайну за другой. Не хотелось бы, чтобы нас услышали чужие уши. Мы с Энке и прибыли сюда из-за молока. Но самим, как выяснилось, его не взять. Помоги нам. Мы заплатим любую цену…

— Остановись!

На Тейт будто свалился неподъемный груз. Ее придавило отвращение. Ее опять предали. Опять обман. Хотя, понять можно, ради обретения долгожданной свободы и лягушку поцелуешь…

…он ласкал, был нежен, он заставил ее вспомнить, что такое желание и безмятежность…

Он просто хотел стать свободным!

— Помоги нам. Я сделаю для тебя все, что в моих силах. Любая цена…

— Замолчи! Я не хочу слушать.

— Тот, кто выставил в переходе ловушку, придет за тобой и твоим сыном! — Крикнул Лекс. — Учитывая, что мы ему сильно осложнили жизнь, придет скоро. Одной тебе не справиться. Глоток молока — цена жизни твоего ребенка.