Рената Еремеева - Когда Хранитель слеп (СИ)

Трон вдруг задрожал, паукообразные ножки зашевелились и проворно спустились с помоста. Старик по-прежнему был абсолютно недвижен и безучастно смотрел перед собой. Трон шустро побежал вперед. Хартс повелительным жестом показала молодым электам, что надо двигаться вслед за ним, и те, удивленно переглядываясь, повиновались.

– Как мы сюда попали? – зашептала Флер Майе, на время забыв, как она ее ненавидит. – Я ничего не могу понять! И вообще, что тут происходит?

– Ой, это очень долго объяснять, – рассеянно ответила ведьма, – Сейчас мы спустимся в лабиринт Аграах, чтобы добыть второй бериалл и спасти отца Грея, а заодно, и весь Гринтайл. Если, конечно, получится. Потому что я совершенно не представляю, как у нас это может получиться. Я тебе все потом расскажу, ладно? Если, конечно, мы отсюда выберемся…

Странное существо на троне, напоминающее Грею и Моран их отца, привело их опять в Большой Церемониальный зал храма и стало медленно кружить и пританцовывать по разбитому паркету. Остановившись, оно стало настойчиво стучать ножками по полу. Хартс направила ладонь на то место, где только что стояло кресло. Пол стал медленно обваливаться по кускам, образуя зияющий непроглядной тьмой провал.

– Ой, как страшно! Там очень глубоко? – шепотом спросила пораженная Майя.

– Думаю, очень! – так же, как и она, с ужасом расширив глаза, в тон ей, прошептала Хартс. – Жаль будет, если вы не вернетесь оттуда. Мне будет очень, очень жаль, если я потеряю тебя, моя девочка! Самое удивительное, что ты способна согревать и одаривать любовью каждого и всех! От тебя исходит тепло… А мне так холодно… о-о, как мне холодно! У меня кровь остыла от всеобщей вражды и нелюбви! Когда-то и Фэл был нежной Луной, этим он и пленил меня, а теперь он только хищник, затаившийся на время. Я устал все время держать его в узде! Я бы Фэла заменил тобой… – По фиолетовым губам Хартс скользнула дьвольская улыбка, а в прожигающем насквозь взгляде черных с синевою глаз слились воедино порок, всезнание и мощная энергетика сладострастного искушающего посыла. И этот взгляд, проникая в девушку, завораживал: голова закружилась от какого-то сладостного дурмана, и истома охватила все ее тело.

Но вдруг лицо великой жрицы застыло, затвердело, как гипсовая маска, в которой отпечаталось усилие распознать какую-то внешнюю опасность … Тень, упавшую на нее сверху, заметили Моран и Грей. Белый ягуар в бесшумном прыжке опустился на плечи своей повелительницы, и, вонзив в нее когти, попытался сомкнуть челюсти на ее шейных позвонках, как это не раз он проделывал со своими жертвами… но невероятная сила отбросила его прочь от нее, и теперь уже не ее, а его тело бездыханно свалилось у черной дыры, открывающей вход в подземелье.

Майя, с которой уже спало гипнотическое оцепенение, навеянное Элераной, вскрикнула, она сделала шаг к неподвижно лежащему зверю, но не удержалась на подкосившихся ногах...

– Фалькон, Фалькон, – шептала она, ползя к нему на четвереньках, – не умирай! Ты не можешь умереть, дыши! Пожалуйста, дыши! – плакала Майя, оглаживая руками его еще теплое тело.

– Детка, утри свои слезы, – устало и холодно сказала Хартс. – Он жив и еще будет жить. К сожалению, он еще нужен мне. И он нужен вам. Я отпускаю его с тобой, детка. Он будет сопровождать и защищать вас там, куда я вас сейчас отправлю.

И Майя почувствовала, как под ее рукой на шее ягуара толчками забился пульс, зверь вздрогнул и протяжно вздохнул, его теплое дыхание коснулось ее низко склоненного лица. Мгновение – и перед ней лежал уже не хищный зверь, а темноволосый юноша. Он поднялся и сказал Хартс:

– Никогда я не позволю тебе превратить Майю в нового Фалькона.

– Да никогда я не повторю своей ошибки, – злобно скривилась Хартс. – Превратив Луну в мужчину, я потеряла ее навсегда. Если вы вернетесь, я щедро награжу тебя: верну тебе твой прежний облик, – Элерана мстительно хихикнула. – И тогда мы посмотрим, нужна ли будет Луна Майе. А теперь, милости просим, – Хартс сделала пригласительный жест рукой по направлению к пробоине в полу.

Пятеро друзей по несчастью стояли у пролома и не решались шагнуть в пустоту.

Флер запаниковала.

– Я не пойду. Я не пойду туда! Умоляю, отпустите меня, пожалуйста! – она попыталась отбежать, но магическая волна, созданная Хартс, внезапно толкнула их вниз, в объятия мрака.

Глава IX. Лабиринт Аграах

«Здесь нужно, чтоб душа была тверда;

Здесь страх не должен подавать совета»

Данте Алигьери

1

– А-а-а-а-а! – бессознательный панический крик сопровождал падение низверженных электов в бесконечную пропасть тьмы.

Хаотичные бессвязные мысли проносились в голове Майи. Она судорожно перебирала в памяти накопленные за годы обучения знания.

– Надо что-то сделать… Ой, мамочка! Что же делать?… Что делать? – беспомощно бормотала она, не в силах собраться с мыслями.

Но тут кто-то подхватил ее и вскоре мягко опустил на каменный пол. Девушка сразу узнала его сильные бережные руки, ну, конечно, это был Фалькон. Он даже секунды не побыл с нею рядом – тут же взмыл кверху, чтобы помочь друзьям Майи приземлиться без травм и ушибов. На дне этой пропасти была такая кромешная темень, что она не увидела их – ни Флер, ни Грея, ни Моран, скорее почувствовала их присутствие по шумному дыханию да всплескам, холодной, как лед, воды – она доходила до щиколоток и сразу же залилась в мокасины.

Майя создала большой световой пульсар, и все смогли осмотреться. Перед ними уходил в темноту мрачный тоннель с низкими дугообразными сводами, напоминающими ребра гигантского зверя. Из-за сырости и пустоты каждый звук гулко отражался от каменных стен. Друзья решительно зашагали по коридору, радуясь, что у них есть пульсар, освещающий им путь. Как вдруг он потух, и чрево зловещего мрака снова поглотило их. Тщетно Майя пыталась осветить пространство. Как отсыревшие спички, один за другим гасли ее пульсарчики. Еще одна попытка, вторая, третья, но все безуспешно…

– Моран? Грей? Фэл? Откликнитесь, кто-нибудь! Не молчите, ребята, мне страшно!

Никто не отозвался. Она крикнула еще несколько раз, но себя не услышала: ничем не потревоженная, плотная, непроницаемая тишина окружала ее. С нарастающим чувством собственного бессилия, она ощутила, как ледяным колом в нее вошел страх одиночества, а вместе с ним странная мысль ошеломила ее, что она… оглохла… и ослепла тоже… Ни единого шороха, и абсолютная тьма вокруг. Она снова крикнула, но это крик или шепот – она не знала. Она не слышала себя. А может, ей только кажется, что она кричит? Может, она только так думает, что зовет их? Ведь на самом деле звука не было! Она не только слепа и глуха! Она еще и нема! – догадалась Майя.