Вера Чиркова - Выбор судьбы

Девушка улыбнулась еще раз и принялась за густую наваристую уху, а Доренея торопливо поднесла платочек к лицу, чувствуя, как подкатил к горлу непрошеный комок. Было неожиданно приятно и печально осознать, что младшие сыновья уже тоже взрослые и самостоятельные мужчины и они не просто где-то бродят и играют в свои мужские игры, но и думают о будущем, о семьях и спутницах жизни и о теплом местечке в этой жизни для своей матушки.

— Все, кто на лошадях, отправились вперёд, — едва войдя в комнату, сообщил спутницам Ардест, — мы их легко догоним.

— Садись тогда и поешь, — кивнула Веся на тарелку, — тут вкусная уха. Я с кем еду?

— С Терсией, — чуть нахмурился Ардест, хоть и знал, при отце и его воинах он все равно не стал бы обнимать свое солнышко так откровенно.

И вдруг понял, как по вкусу ему пришлась спокойная, защищенная жизнь в Цитадели, доверие, сквозившее в словах и действиях чародеев, и спрятал вздох сожаления. Хоть и вернутся они в скалистое ущелье, где высятся над потоком мощные стены жилища магов, да ненадолго. А вот будущее, которое он всегда представлял довольно туманно, еще больше скрыто во мраке неизвестности, и надёжно светит в нем лишь единственная звездочка, его Весенка.

— Хорошая уха, — подтвердил ястреб, споро опустошив тарелку, и оглянулся на княгиню, умиленно следившую за тем, как он ест. — Матушка, мы, наверное, сюда уже не вернемся… из Гнезда поедем напрямик в Цитадель. Ничего не хочешь сказать на прощание? И передать для Анса?

— Хочу, — подавив вздох, кивнула Дора, — я благословляю вас с Эвестой и жду день, когда она сможет отдать тебе свой браслет. А строить дом, как выберешь место, тебе поможет отец… это будет наш свадебный подарок, не заботься ни о деньгах, ни о мастерах. Ансу передай мое благословение и скажи, пусть хоть весточку пришлет…

Княгиня всхлипнула и торопливо поднесла к глазам платочек.

Пятерка огромных тэрхов летела по дороге, нагоняя упущенное время, когда зверям пришлось с великой осторожностью пробираться по улицам города между повозками и пешеходами. Саргенс по каким-то своим соображениям оставил место для Веси на тэрхе замыкавшего отряд Береста, а сам мчался впереди, посадив позади себя травницу. Ольсену пришлось ехать с одним из людей князя, а сам Илстрем сидел впереди надёжного воина — лучника. На пятом тэрхе, под охраной крепкого мечника ехал крепко прикрученный к седлу десятник Бервода. У него на голове красовался мешок с прорезью для рта, но говорить наемник не мог, связанный заклинанием чародея.

— Оказалось, он один из «утешителей» дочки Бервода, — угрюмо рассказывал Весе ястреб, крепко прижимая к себе свое солнышко, — просто удивительно, насколько слепа была моя матушка! Себя я тоже не оправдываю… прости.

— Дест… не нужно про нее вспоминать, — ласково погладила его щеку прохладная ладошка, и княжич немедленно спрятал руки невесты в своих горячих ладонях, — давай лучше поговорим о другом. Я пригласила матушку пожить у нас осенью, и не вздумай сказать, будто ты этого не хотел.

— Весенка… — еле слышно шепнул княжич, и его горячие губы согрели ее щечку, опустились ниже, — ты мое солнышко. Конечно, я хотел… но сам бы позвать не решился. Да и некуда нам пока звать.

— Будет, — уверенно улыбнулась куница, — мне батюшка камней полный кисет дал, там не один дом купить можно, а твой обещал мастерами помочь… я не за это волнуюсь. Мне сейчас другое пришло в голову… а может, не нужно нам самим искать это место? Посмотри, какие они все умные… и ушлые! Твой отец, мой отец, дед, Кастина, Феодорис? Ты им просто объясни, чего хочется, и все.

— Я и сам собирался попросить у них совета, — не отрываясь от приятного занятия, отозвался Берест, тайком облегченно переводя дух.

Ну и зачем он целых два часа мучился сомнениями, стоит ли говорить Весе про Анастию или смолчать? И не обидится ли любимая, если он утаит от нее обидные новости? Но куница все поняла правильно… и на его давнюю шалость даже внимания не обратила. Впрочем… она и его шашни с Нирентой так же равнодушно восприняла. Так может, куница и вообще не ревнива? У них же законом разрешено брать вторую жену? Хотя ему никакая вторая и близко не нужна… но выяснить поточнее все же неплохо бы… вон его мать с батюшкой сквозь зубы почти пять лет разговаривала… из-за глупого подозрения.

— Веся…

— А? — тотчас отозвалась чародейка, ну, наконец-то, решился! Интересно, о чем можно было так сердито сопеть целых пять минут?

— Скажи… ты меня совсем не ревнуешь?

— А ты? — лукаво смотрела куница на слегка растерявшегося Береста. — Твоя очередь первым отвечать! Только честно!

— Да? — засомневался княжич, глядя в смеющиеся синие глаза, за которыми видел фиалковые, — ну хорошо… если честно… я уже об этом думал, если что-то замечу или что-то скажут… сначала спрошу у тебя. И даже если ты… — он смолк, проглотил вставший в горле комок и твердо договорил: — тебя не трону никогда. Но подлеца убью.

— Дест, — Веся просунула руку в распахнутый ворот его куртки, обвила шею ястреба и прижалась к нему так крепко, как могла, — ты забыл одну вещь… У куниц мужчин мало, и потому мы их ценим… и никогда не изменяем мужьям. Поэтому у меня могут быть только пациенты. А вот с ними бывает всякое… один раз я вытаскивала из-за грани молоденького лучника, а он никак не согревался… много крови потерял… я легла рядом и обняла его… так и грела, пока наши не отогнали врага и не вернулись. Тадор едва не рычал… а я тогда по наивности думала, это он сердится из-за того, что я от слабости уже встать не могла.

— Весенка… но я же не Тадор! Отлично знаю, на какие жертвы готовы истинные лекари ради раненых. Потому и говорю… обязательно спрошу тебя. А теперь твой черед отвечать.

— Ну хорошо… ты сам напросился! — свирепо уставилась на него куница. — Тогда знай, хотя в клане Куницы жены и не изменяют мужьям, но и их измен не любят. И стараются не допускать. Ну а уж если случится грех… обычно прощают. Но я теперь больше не куница! Я чародейка и камышовая кошка и никаких измен не потерплю. А про Ниренту молчу только оттого, что не имела тогда на тебя никаких прав. Но наперед знай… кошки ни с кем добычей не делятся! А ты моя добыча… драгоценная. И потому наказывать всяких нахалок… я буду очень сурово!

— Веся… — даже задохнулся чувствами ястреб, услыхав это заявление, — солнышко мое ненаглядное… ты можешь не волноваться, никаких нахалок я и близко не подпущу.

— Поверю… — серьезно пообещала чародейка, но в ее глазах прыгали озорные чертенята, — но вот тут ты можешь не волноваться. Я и впредь не собираюсь никуда отпускать тебя одного и потому о нахалках позабочусь сама!

— Подъезжаем! — оглянулся Саргенс, и Веся вмиг посерьезнела, ответила на торопливый поцелуй жениха и рыбкой скользнула в свое кресло.