Вера Огнева - Дети вечного марта кн 2

-- Это одно из имен госпожи Рахны, - подтвердил мужик.

-- Так чего ты от нее убежал? - спросил Саня, насмешливо.

-- Я... эта...

- В разведку? - догадался кот. - Так и скажи. Тут все с понятием. Что ж ты опять носом в пыль уткнулся? Разведка - дело нужное.

Мужик недоверчиво уставился на кота. Потом подтянул под себя ноги и уселся на них задницей. С лица сошло дурковатое выражение.

-- Все одно - помирать, - заключил он, переводя взгляд с Сани на Цыпу.

-- Что ты заладил -то? Помирать, помирать... будто кроме тебя тут покойников мало. И замок вон накрылся. Голову приклонить негде.

Из-за развалин показался озабоченный Шак. За ним медленно ковылял Дайрен. Апостол остановился рядом с Цыпой, Эд подошел к Местырю:

-- Абориген? - спросил, глядя сверху вниз.

-- Местырь я.

-- Это должность или имя?

Что значит синьор в сто-каком-то поколении! Мужик резво перекатился с задницы на колени и, глядя в глаза собаки, затараторил:

- Прибег разведать, что тут творится. Провинился я. От госпожи Рахны вышел приговор... я и оправился через кордон к соседу.

-- У вас все так одеваются? Или только шпионов принято в обноски рядить?

-- Меня семья во все старое одела. Новая-то одежонка детям сгодится, как подрастут.

- Интересный факт, наводящий на очччень глубокие размышления, - поднял бровь Эд. - Стало быть, переход границы априори означает смерть?

-- Диковинно ты выражаешься, великий господин. Я только про смерть и понял.

- А про нее все одинаково понимают. Продолжай. Надели на тебя ремки, довезли до кордона, высадили. А дальше?

- Дальше я сам. Хлеба даже на дорогу не дали. Я - в порубежные заросли как вошел, так и проплутал дня три или четыре. Не помню. Вернее, понять невозможно. То с утра ночь навалиться, то ввечеру утренняя зорька. Хорошо, лес зверьем богат. Правда, у меня - ни копья, ни ножика. Все отобрали... я камнем зайца подбил. Ел его сырым...

-- О мытарствах одинокого путника - после. Как ты проход на эту сторону нашел?

-- Мне примету сказали.

-- Какая примета?

Саня видел, что у Эда от длительно стояния начали дрожать колени. Пока мужик не заметил слабости грозного синьора, кот поднялся и с легким поклоном предложил свое место собаке. Тот, гад, даже не поблагодарил, уселся с надменной рожей и продолжил допрос.

В результате пространных, но путаных объяснений шпиона вышло: первое - между порубежными участками существует проход; второе - препятствий там не меньше, чем у Зеленого; третье - проход следовало искать со всем тщанием.

Примета на все про все имелась одна: круглое, как монетка озеро с ярко красной травой по берегу.

Причем, лезть в воду, даже просто на берегу поваляться категорически не рекомендовалось. Ни один с того бережка еще не поднялся.

Из сказанного, Саня сделал вывод, что к проходу правительница Рахна посылала экспедиции. Иначе, откуда стало известно, что в окрестности озерца лучше не соваться? Эду пришла похожая мысль.

-- Отряду, на сколько я понимаю, в тех местах не пройти? - вкрадчиво спросил он у Местыря.

-- То-то и оно. Пробовали. Не дается проход.

-- А в одиночку, значит, дается? - задумчиво протянул собака.

- Я ведь, господин, пока сам на эту сторону не провалился и не знал точно, пройду, не пройду. У нас между собой тихонько говорили, что и прохода никакого нет. Ушел человек в порубежный лес - все равно, что в омут.

-- Ясно. Теперь поведай, что ты на этой стороне делал?

-- Помирал.

-- Все помирали. Давай, с подробностями.

- Только из кустов вылез, гляжу - стража. Я - обратно. Они меня догнали, - куда пешему против конных, - аркан кинули, да так на аркане и притащили. Завели меня сюда, к телеге привязали. Я уже и с жизнью попрощался. Эти двое отвалили. Потом возвращаются: те или другие, не разберешь. Далеко еще до меня было, под стеной...

-- Что замолчал? - поторопил собака.

- Хотите верьте, хотите - нет: упали оба, как подкошенные. И... будто, волна по воздуху прошла. Меня об телегу приложило. Колесо на сторону вывернулось. Ну, про колесо я потом увидел. Меня так двинуло - дух вон. А когда очухался, смотрю, нет никого. Давай я веревки дергать. Зубами дотянулся, перегрыз одну. Дальше дело легче пошло. Освободился, когда уже ночь пала. Куда по темному времени одному в чужих местах? Решил, пересижу под телегой до завтра, а там видно будет.

Во, какого страха натерпелся! Казалось бы, чего лучше: удирай по темноте. Но страх загнал под телегу и заставил сидеть, пока за руку не выволокли.

Собака поднялся с камня. Под накинутым плащом топорщилось приспособление для ключицы. Но мужик этого знать не мог, и, когда Эд, не удержавшись, схватился за рамку, решил, что грозный синьор сейчас достанет оружие и прикончит ненужного шпиона.

-- Не казни, господин! Я отслужу! Я любую работу...

В рот Местырю набилась пыль и он, не договорив, закашлялся. Эд только плечами пожал. А Цыпа стронулась с места, подошла к распростертому по земле человеку, присела на корточки рядом и погладила по плечу. Тот от страха даже кашлять забыл, только давился.

-- Вставай, - тихо прощебетала у него над головой курица. - Пойдем отсюда. Я знаю, где есть вода.

Мужик, уже ничего не понимая, поднялся и побрел за Цыпой в сторону замкового моста.

Апостол шумно вздохнул, собака ругнулся сквозь зубы. А Сане просто стало стыдно.

- Я там досок натаскал, - прекратил, затянувшуюся паузу Апостол. - Пошли, Санька, попробуем переправу наладить. Телеги тут бросать нельзя. Эдди, побудь с девочками. Им страшно.

-- Не поверишь, мне тоже. Надвигается что-то.

- Тогда надо поторапливаться. Давай так: мы с Санькой займемся телегами, а ты веди девчонок с военнопленным на ту сторону и присматривай.

-- Из меня сейчас охрана, как из Санькиного когтя дирижерская палочка.

- А вот когти мои попрошу не трогать, - строго заметил собаке кот. - Я ими тебе еще так продирижирую, ночную песню среди дня запоешь.

За собакой водилось: устроится посреди полнолунной ночи где-нибудь в отдалении, и тихонько напевает. Апостол сказал Саньке, что в такие минуты Эда лучше не беспокоить. У каждого вида, дескать, свои заморочки. Тебя же по весне от бабы ни палкой, ни арбалетным болтом не отогнать. А Эду в полнолуние надо с ночным светилом поговорить. Саня Апостолово наставление принял к сведению и никогда Эду на полуночные рулады не намекал. Случайно получилось.

- Если ты, котяра, думаешь, что я навсегда калечным останусь, сильно ошибаешься, - недобро пообещал собака.

У Сани холодным сквозняком гуляла по спине тревога. Они вдвоем с Шаком соорудили из досок настил, по которому, если исхитриться, можно было протащить телеги. Скарб с повозок пришлось выбросить - пустые бы провести.

Апостол подхватил оглобли подмышки, Саня уперся в задок, и телега медленно покатила. Хоть бы одну переправить, - думал кот, - девочкам пешком далеко не уйти. О собаке и речи нет - свалится на первой версте.