Вера Огнева - Дети вечного марта кн 2

Его телега подкатила к густым кустам на опушке леса, когда на тракт вырвался авангард егерей. Они шли лавой. Саня визгнул, кони рванули и вскоре уже надежно отгородились он неприятеля зеленью.

Но останавливаться, да просто попридержать взмыленных коней, простаков не было. Шак погонял стоя во весь рост. Саня скрючился на облучке. Он кот, а не боевая лошадь. Ему не зазорно и поопаситься.

Сколько они так гнали? Но вот Шак начал притормаживать. Саня едва успел натянуть вожжи, иначе налетел бы на его повозку. Передовая телега выкатила на поляну. Кот стал рядом. Апостол перегнулся с облучка.

-- Цыпка, покажи.

Курица подняла забинтованную руку. Повязка промокла кровью. На тряпке выступила алая роса.

-- Я тебе голову оторву, - пообещал Шак курице, но тут же переспросил?

-- Нас не заметили?

-- Нет, - отозвалась Цыпа.

-- Будем делать привал?

Сане бы тоже не мешало отлежаться. За побегом позабыл о стонущем животе. А тут вспомнилось, так что кубарем улетел с облучка в кусты.

Когда вернулся, Фасолька бродила по краю зарослей и срывала с верхушек высоких зеленых метелок желтые соцветия.

-- На, - протянула она целую пригоршню лепестков коту. - Ешь прямо сейчас.

Цветочки оказались на редкость противными на вкус. Но сжевал, куда деваться. Подтянулись остальные. Только Местырь исчез.

-- Где пленный-то? - вяло спросил собака.

-- Тебя за ним присматривать отряжали, - сварливо отозвался кот.

Собака закашлялся и не ответил. Санька понял, что ему стало хуже, подскочил, подставил плечо, помог забраться в телегу, накрыл теплым одеялом.

-- Шак, может, правда - привал? Смотри, Эд едва дышит.

-- Потерпишь еще чуть-чуть, Эдди? Надо найти хоть какую-то воду. Иначе лошади падут.

-- Потерплю, - прохрипел собака - не впервой.

Они шагом проплутали чуть не до вечера. Кони заметно слабели и начали спотыкаться. Собака черно ругался, Солька натужно всхлипывала. Только курица хранила молчание. Саня иногда на нее посматривал. Цыпа сильно побледнела. Иногда она задремывала, но на ухабе вскидывалась и начинала таращить глаза. Шак еще несколько раз переспрашивал, про егерей. Выходило - оторвались почти чудом.

-- Слушай, я не понял, - тихонько спросил Саня у дриады, - за что Апоостол на Цыпку наорал?

- Она специально себе руку порезала. У нее тогда на миг предвиденье появляется. Только порез должен быть глубоким, чтобы много крови... Шак уже давно ей запретил так делать, вот и раскричался.

Озерко, но не обрамленное опасной красной растительностью, а самое обыкновенное явило себя, когда солнце уже начало клониться к закату. Они, может, и не наткнулись бы на него, да из частого осинника донесся человеческий крик. Как ни устал Саня, а ломанулся.

Местырь завяз по пояс на топком берегу и орал во все горло. Кот, не долго думая, согнул высокую березку. Человек дотянулся и по ней вылез на сухое.

-- Тебя какая нелегкая понесла в болото? Вон же, рядом, песчаная отмель.

-- Волки, - клацая зубами выговорил Местырь. - Загнали.

Не зря, стало быть, собака поминал в своей ругани дальнюю родню. Постарались серые, не дали беглому уйти.

-- Ну, что? - подступил кот к человеку, - сам дальше будешь пробираться, или с нами пойдешь?

-- С в-в-вами.

-- Ага, давай. Шак, небось, ждет не дождется, а уж Господин Дайрен-то как рад будет.

-- Он кто?

-- Кто, кто?

-- Дайрен ваш, который - чистый волк.

- Это ты, мил человек ошибаешься. Господин Дайрен - собака. Но подозреваю, волки у него в родне действительно ночевали.

- О! Пропажа.

Эд сидел, привалившись к дереву. Шак успел распрячь и на пару с Цыпой водил лошадей по поляне.

-- Видишь ручеек, - показал он Сане. - Лошадям должно хватить, а мы уж как-нибудь...

-- За кустми целое озеро.

-- Кони не пройдут.

-- Я прорублюсь.

Саня кинулся к телеге и выпростал из-под мешков ножны. Топором мелкий зеленый от влаги осинник пришлось бы рубить до завтра, мечом он только старался не цеплять землю. А если и попадало, стряхивал влажные комья и шел дальше.

Лошади прошли, осторожно ставя копыта между острых пеньков. Следом протащился, едва переставляя ноги Эд. Саня с Местырем замыкали шествие.

-- Ты зачем сбежал? - спросил кот у человека.

-- Заблудился я, - соврал Местырь.

Испугался, что нас егеря выследят, - догадался кот.

Человек только закряхтел, не решаясь врать дальше.

Конец 1 части

Часть 2

Глава 1

У Игоря второй день нещадно болел зуб. Он и в дозор-то вызвался, только чтобы не сидеть в казарме. Болтаться без дела и маяться, уже не оставалось сил. В казарме к тому же сохранялась перманентная угроза экстренного вызова к госпоже. И не отвертишься - поползешь хоть зуб у тебя, хоть задняя нога.

Следом за Игорем на невысокой лошаденке трясся косматый темнолицый парень, которого всем корпусом учили человеческой речи. Но почти что и не преуспели. Он с трудом выговаривал, полученное уже тут, собственное имя, да несколько простых фраз, зато обоняние имел не хуже собачьего. Нарекли его, разумеется, Нюхом. Имея дремучую природную лохматость, он еще и рядился исключительно в шкуры. Прибавить, отвращение к мытью...

Госпожа Рахна, вызывая его к себе, всегда велела сначала окунать в бочку с водой. Но, - пойми женщин! - не отпускала потом дня по три. За счет Нюха некоторые, считай, живы остались...

Вызов гвардейца в опочивальню не предполагал наличия у означенного гвардейца плохого настроения, ангины, геморроя, несварения, или отсутствия желания идти и ублажать госпожу. Выкликнули, поднимай кости и ползи. Помрешь в дороге - твое счастье. Оплошать в спальне правительницы, почти наверняка означало позорную мучительную смерть.

Пренебречь вызовом было нельзя, равно как и службой. И там и тут порядки отличались величайшей строгостью. За малейшую провинность следовало наказание: от простой незамысловатой порки, до посажения на кол.

Ночь после разговора с князем Аркаса тянулась бесконечно. Игорь почти не спал. Стоило задремать, по зеленому полю бежала девочка коза. За ней неслась орда пьяных чистюков, предводительствуемая почему-то Игорем. Он не мог остановиться, скакал вместе со всеми, сжимая в руке топор. Когда до девочки оставалось несколько шагов, Игорь мучительно просыпался каждый раз, обливаясь потом. Накатывало облегчение, и одновременно память о недолгой дружбе с чистюками прожигала едкой отрыжкой.

Рысь не удостоил бывшего начальника дворцовой стражи второй аудиенции. Утром Игорю дали собрать вещи, покормили на кухне в присутствии главного повара и вывели из замка тайной калиткой. Ири, завязав в узелок пирожков, покивал, молчком, ткнулся головой Игорю в грудь и ушел. Сун не появился вовсе.

Двое молодых рысей вели незваного гостя к внутреннему рубежу с Невьей почти неделю. За это время можно было и познакомиться, и подружиться, но сопровождающие не проявили к сближению ни малейшего желания. Игоря же заколодело. Не хотите - как хотите! В душе возилась обида. Маслица в огонь подливал, въевшийся за много лет в память шепоток Его Светлости. Так что в один не самый прекрасный, как позже выяснилось, момент Игорь приказал обоим рысям, отваливать восвояси. Дескать, дальше я с вами не пойду. Парни удивленно, помолчали на дурака, пожали плечами и, развернувшись, канули в зеленке. Тоже типа: не хочешь - как хочешь.