Токацин - Небо в огне

"Алсек же!" - снова раздалось под сводом черепа. "Посмотри на ворота!"

Жрец обернулся и встретился взглядом с Аманкайей. Она хихикнула.

"Так хорошо слышно?" - голос отозвался в висках тихим звоном, и Алсек удивлённо мигнул.

- Аманкайя! Это ты говоришь в моей голове?!

- Неужто мой голос так трудно узнать? - хмыкнула колдунья. - На виски не давило?

- Не, - мотнул головой Алсек. - И Хиф тебя не слышал. Так ты научилась думать прицельно?! Хвала великому Солнцу и всем его потомкам!

- Только одному, - слегка нахмурилась Аманкайя. - Почтеннейший Гвайясамин Хурин Кеснек взялся обучать меня - и денег за это не требует.

- Что?! - охнул Алсек, кидаясь к ней и судорожно проводя по волосам. Золотой пластины в черепе по-прежнему не было, как и каменного ока из прозрачного кварца.

- Алссек, ссам подумай, как бы Аманкайя ссейчасс на ногах сстояла сс дырой в макушшке? - укоризненно зашипел Хифинхелф. - Так верховный жрец ссоглассилсся помочь тебе... и не ссобираетсся потом принессти тебя в жертву?

- Хиф! - Алсек возвёл глаза к багровеющему небу. - Отчего все мысли у тебя об одном и том же?! А вообще... для почтенного Гвайясамина это очень странно. Чтобы он отступил от заведённых обычаев... Аманкайя, он сказал что-нибудь об этом?

- Я редко говорю с ним, и понять его непросто, - задумчиво сказала она. - И сказал он немного... Кажется, он считает, что это обучение как-то пригодится... в войне или после неё. Алсек! А кто у нас в мойке?

Шафкат смутился и затолкнул в рукав небесную змею - она выбралась во двор и висела над его ладонью, молча и неподвижно.

- Стая небесных змей, - ответил Алсек. - Обращайся с ними уважительно - это гости почтенного Шафката.

На рассвете изыскателя разбудило возмущённое шипение, он вскочил, стряхнул колпак со светильника и увидел, как от лежащего в постели Хифинхелфа разлетаются во все стороны небесные змеи. Последняя из них свернулась клубком на его груди и не спешила улетать, пока сам ящер не стряхнул её и не перевернулся набок.

- Ну и нахальсство, - щёлкнул он языком.

- Хиф, тебя не покусали? - испугался жрец.

- Нет вроде бы, - ответил сонный ящер, зарываясь в подушку. - Шшто им у Шшафката не ссидитсся?

Из-за тростниковой завесы выглянул Шафкат, виновато вздохнул, и Алсек услышал его шаги на лестнице. Он догнал чародея внизу, в дверях мойки.

- Этим существам, очевидно, не совсем место в квартале переписчиков, - сказал Шафкат, снимая пару змей с плеча. - Я намерен проводить их в полёт. Можно попросить у тебя большой чан для воды?

- Конечно, почтенный Шафкат, - кивнул Алсек, скрывая облегчённый вздох - змеиное гнездо в доме ему совсем не нравилось. - Но он тяжёлый, даже пустой. Мы с Хифинхелфом поможем поставить его, куда надо.

- Тогда поместите его на крыше, поодаль от люка, - попросил чародей. - Я буду наполнять его водой каждый вечер. Некоторое время после на крыше будет небезопасно.

- Что это за опыт? - насторожился жрец.

- Небесные змеи сейчас страдают от жажды, - нахмурился Шафкат. - Их охотничьи земли разделены, те, кто оказался на берегах пересохшей реки, остались без воды. Многие стаи сейчас дерутся за водопой, многие существа пытаются улететь к северным рекам. Я попробую помочь им.

Алсек кивнул, растерянно мигая. "Поилка для змей на моей крыше... Что, во имя всех богов, творится в этом городе?!" - думал он.

Раскатистый гул храмовых гонгов прозвучал для Алсека громом среди ясного неба - он даже подпрыгнул на месте. Хифинхелф попытался поймать его, но не успел - изыскатель едва ли не бегом помчался к Площади Солнца. В эти дни не было никакой нужды в призыве; если он прозвучал, значит, что-то неладно...

Стражей-Гларрхна у храма почти не осталось - только двое охраняли большую лестницу, и кто-то из младших жрецов маячил на верхней ступени, озирая окрестности. Вход в главный зал был открыт, и неровный прерывистый гул доносился оттуда.

Плиты, скрывающие стенные ниши, снова были убраны, и на полу стояли полупустые короба с курильницами, флейтами и боевыми жезлами - двузубыми и четверозубыми, в локоть длиной. У Алсека похолодело в груди, и он, поёжившись, спрятался за спинами младших жрецов. Они стояли в стороне, дожидаясь, пока Гвайясамин отойдёт от коробов. Старшие жрецы, разобрав жезлы, отошли к дальней стене, и там теперь сверкали частые золотые и белые вспышки. Двое младших, повесив на грудь блестящие курильницы, отмеряли драгоценную тикориновую стружку, сушёный Яртис и ядовитые лепестки Олеандра, на них с завистью косились те, кто пока ещё топтался в очереди.

Перед Гвайясамином, хмурясь и глядя исподлобья, стоял Кинти Сутукку.

- Но, почтеннейший Гва... - начал он речь, судя по окаменевшему лицу верховного жреца, уже не раз произнесённую. Гвайясамин поднял руку.

- Ступай, Кинти Сутукку. Чуску Мениа скажет мне, если ты не прибудешь к нему в срок.

- Но почему?! - в голос возмутился младший жрец. - Почему мне нельзя взять жезл и встать на стену?!

- Ради прочности этой стены, - Гвайясамин указал на короб с флейтами. - Бери, что тебе нужно, и иди. Алсек Сонкойок, подойди ко мне.

Кинти завертел головой, высматривая Алсека. Жрец с опаской подошёл к Гвайясамину, вопросительно склонил голову.

- Ты встанешь к югу от Горелой Башни. Старший над тобой - Гванкар, - сказал верховный, кивая на короб с курильницами. - Веди себя достойно, воин Солнца. Будь готов и к победе, и к гибели.

Алсек растерянно мигнул. "К югу от... куда?! На стену?! Храни нас всех Аойген..." - молнией пронеслось в голове.

- Почтеннейший Гвайясамин, - его голос дрогнул. - Отчего... что это... зачем...

- Война, - склонил голову верховный жрец. - Ты всё слышал. Иди.

Алсек замешкался, но кто-то из младших жрецов подтолкнул его в спину - всем не терпелось получить задание. Изыскатель запустил руку в короб с курильницами, вытянул не глядя медный шар в чаше из толстой кожи, на ремнях из белого трёпаного хуллака. Золотой диск сверкал на ажурной крышке.

"Вот и мне довелось подержать курильницу в руках," - думал жрец, набирая в ячеистый кошель тикориновую стружку и сухие листья. Жгучая мерфина обещала защитить от огня, тикорин возносил хвалу богам, Яртис усмирял ярость и прояснял разум, толчёные семена Кууси дарили силу, горькие северные смолы, перемешанные с золой, сопровождали умерших в Кигээл. Благовоний было много - верховный жрец открыл самые глубокие хранилища.

- Алсек! - Кинти, придвинувшись вплотную, шумно дыхнул в ухо. - Ты слышал, куда меня отправили? В Ачаккай!

- Под руку к почтенному Чуску? - Алсек старался добавить сочувствия в голос, но получалось плохо. - Что же, зато до тебя не долетят ни стрелы, ни заклятия.

- Да что вы все, сговорились?! - хлопнул себя по бокам Кинти. - Хочешь сказать, что я трус?!

Тяжёлый взгляд Гвайясамина припечатал его к полу, и младший жрец, прикусив язык, попятился.