Мария Виноградова - Тёмные времена

— Он здесь под мою ответственность, и я клянусь, что он не причинит никому вреда. Но если ты или кто-либо другой попытаетесь хотя бы косо поглядеть в его сторону… — Хес шипел, словно разъяренный хищник. В низком голосе угрожающе перекатывался звериный рык, и Магистр почувствовал, как заходится в ужасе сердце. — … то будете иметь дело со мной. И я не посмотрю на то, что вы слабее, Десебел. Это всего лишь предупреждение. Не воплощай его в жизнь.

И стремительно выскочил из кабинета, напоследок громко хлопнув дверью.

Глава Гильдии еще несколько мгновений постоял, стараясь привести в порядок бешено мечущиеся в голове мысли и успокоить колотящееся сердце. Этот безумец притащил в Гильдию Охотников баггейна, пусть еще и не полностью обратившегося, рассорился со Святым Орденом, против которого еще не выдвинуто обвинение, хотя Магистр и не сомневался, что король встанет именно на сторону Гильдии… Что преподнесет этот паршивец в следующий раз? Может, издать указ, запрещающий ему появляться в зданиях Гильдии? Чтоб если уж буянил, так хоть подальше!

Десебел вздохнул, неодобрительно покосился на бессознательное тело посередине его кабинета, не удержался и мстительно пнул его в бок. Несильно, но удовлетворение от того, что давно хотелось сделать — с тех самых пор, как святоши начали портить жизнь охотникам, — волной разлилось по телу. Магистр улыбнулся и с чистым сердцем сел писать донесение о чрезвычайной ситуации королю.

Свеча, огонек которой едва колыхался от почти недвижных фигур, внезапно заполошно заметался и едва не погас, когда широкоплечий мужчина со звериными глазами потянул носом воздух, вцепился пальцами в дубовую столешницу, а затем оглушительно чихнул, взметая древнюю, наверное, еще со времен создания библиотеки, пыль вверх.

— Темный тебя сожри, Ролло! — вскинулся Хес, уткнувшийся в книгу, вскакивая и с грохотом обрушивая целую стопку рукописей.

Помещение заволокло пыльным туманом, в котором раздавались сдавленные ругательства, фырканье и надсадный кашель.

— Я ненавижу копаться в этих бумажках, — заявил баггейн, моляще вскидывая глаза к потолку.

Исэйас неодобрительно покосился на него, с осторожностью перевернул пожелтевшую от времени страницу и прищурился. Глаза устали от долгого чтения в неверном свете свечей, но охотник сказал, что их дело не терпит отлагательств, поэтому всю возможную информацию следовало найти как можно скорее. И послушник, несмотря на усталость, старательно выискивал крохи упоминаний о странных существах, появившихся в их мире.

— Ну почему у нас не возникла угроза заполонения мира гуараггед аннон? — тоскливо вопросил в пространство Ролло и блаженно прищурился.

Судя по хищной ухмылке, его воображение заняли далеко не самые благочестивые фантазии.

— Может, тебе сходить в город, развеяться? — хитро спросил Хес и вскинул руку.

Свернутый трубочкой свиток, пущенный твердой рукой баггейна, со шлепком упал на пол.

— Еще и издевается, — фыркнул Ролло, ничуть не расстроенный тем, что его снаряд не достиг цели.

Рядом подавился возмущенным воплем Исэйас, наблюдающий за тем, как бессердечно обращаются с древними свитками варвары, с которыми его свела судьба.

— «Тварь, ликом человек, а душою — волк, кою можно разговором усмирить». Слышишь, Ролло? Интересно, они действительно раньше оборотням зубы заговаривали? — Хес со смешком захлопнул фолиант, исписанный каллиграфическим бисерным почерком.

— Может, кому-то и вправду удавалось? — откровенно рассмеялся баггейн.

— Такому, как я, например, — мурлыкнул бесстыдный охотник.

Серебро зрачков блеснуло из-под черных длинных ресниц.

Ролло вздрогнул и с трудом подавил дрожь, огнем пронесшуюся по телу. Набрал воздуха в легкие, открыл было рот, собираясь высказать охотнику все, что он о нем думает — и со щелчком захлопнул его, едва не прикусив язык. Этот паршивец просто издевался! Нащупал его слабое место, и теперь без всяких сомнений и угрызений совести вовсю этим пользуется! Если раньше его шуточки сводились к неслышным подкрадываниям и не больше, то сейчас проклятый фейри перешел все границы.

Баггейн разъяренно рыкнул, вызвав недоуменный взгляд неподвластного чарам послушника, и выскочил за дверь, переводя дыхание.

— Ролло, что… — договорить вышедший за другом Хес не успел.

Оборотень с рыком развернулся, ухватив охотника за груди и приперев к стенке.

— Ты что делаешь, сволочь? — тихо прошипел он, приблизив лицо к Хесу и твердо взглянув в серебряные глаза.

Верхняя губа дрогнула, обнажая нечеловеческие клыки.

— Приучаю тебя, Ролло, — почти неслышно, одними губами шепнул мужчина, бесстрашно глядя в хищные звериные глаза, полные тоски и затаенной боли. — Ты должен уметь не поддаваться моим чарам. Иного способа я не вижу.

Ролло отпрянул от друга, словно тот был ядовитой змеей. Поймав полный раскаяния взгляд, тяжело вздохнул и взъерошил короткие волосы. Потом раздраженно махнул на него рукой, понимая, что всякая злоба на этого невыносимого фейри куда-то пропала.

— Ладно, — он с отвращением глянул на груды свитков и фолиантов, за которыми где-то в самом углу притулился заваленный пергаментными страницами послушник. — Давай, недоразумение, трудись в поте лица.

Хес послушно скользнул между шаткими конструкциями, уселся на свое место и уткнулся в книгу. Ролло зловеще оскалился: теперь он знал управу на этого охотника.

— Ты ее только переверни, — хихикнул из угла Исэйас, глядя, как Хес невидящим взглядом пронзает перевернутые страницы.

Мужчина кисло улыбнулся и сверкнул глазами в сторону мальчишки. Рыжий независимо вздернул подбородок, слыша сдавленный хохот баггейна.

Следующие два часа прошли в молчании, изредка прерываемом жутким завыванием и клацаньем — Ролло боролся со сном, но безнадежно проигрывал. Глаза слипались, а ночи, в которые его звериная натура не давала отдыха, давали о себе знать тяжелой усталостью, навалившейся на плечи.

Вопль Исэйаса «Я нашел!» заставил его подскочить, хватаясь за рукоять несуществующего клинка.

— Мелкий, — возмущенно обратился он к вспыхнувшему от такого нелестного прозвища послушнику, — нельзя же так с людьми-то пожилыми! Бережнее надо, бережнее. А ты вопишь, как на пожаре.

— Как скажешь, старичок, — отозвался Исэйас, и теперь уже баггейн насупился, слушая хихиканье Хеса из угла.

— Давай, показывай, что нашел, — буркнул он, подхватил свою свечу и переставил ее ближе к мальчишке.

Рыжая голова склонилась над древним, толстым фолиантом в кожаном переплете с золотым тиснением.

Вначале был лишь Хаос. Темный, непроглядный, щерившийся глоткой пустоты и острыми клыками тех, кто прятался в туманных завихрениях. Невидимые, неосязаемые, но бесконечно жуткие в собственном безумии. Спокойные и благодушные, полные осознания мощи и Силы, клубящейся в бестелесных душах.