Дуглас Хьюлик - Свой среди воров

– Проваливай, – велел Резун.

Я постоял перед ним ровно столько, чтобы ему хватило прикинуть, не вышвырнуть ли меня, после чего развернулся и пошел прочь.

Небо из темно-синего становилось черным. Позади меня вышел человек Шатуна и прислонился к стене. Следом нарисовался еще один. Этот улыбнулся и помахал рукой – давай, до свидания. Я принял к сведению.

На четвертом перекрестке я убедился, что за мной не следят, вернулся по крышам. Ночь выдалась ясная, ущербная луна взойдет еще не скоро, и я с моим ночным зрением не беспокоился о часовых наверху. Их и не оказалось, крыши были безлюдны до самого ателье модистки.

Я призадумался. Шатун либо невероятно уверен в себе, либо дурак. А поскольку он не был глуп, то оставалось одно. Шатун не сомневался, что в Десяти Путях ему ничего не грозит. Что он настолько в безопасности, что не поставил ни единого человека на Танц-Пути. Это противоречило уличным разговорам.

Или это, или ловушка. Так или иначе, я ничего не узнаю, если буду глазеть на крытый гонтом конек крыши.

На крышу выходили шесть слуховых окон – три с одной стороны, три с другой. Быстрый осмотр показал, что пять из шести были забраны ставнями. Но шестое оставалось распахнутым. Внутри было темно, но ночное зрение четко показало, что там когда-то побывали скваттеры. Судя по слою пыли и нетронутым птичьим гнездам, туда какое-то время никто не наведывался.

Я забрался внутрь и двинулся крадучись, стараясь не наступить на гнилую половицу. В носу щекотало от запаха плесени и птичьего помета. Снизу глухо доносились крики, проклятия и стук игральных костей. Чуть дальше голоса стихли, потом пропали. Я опустился на колени и приник ухом к полу. До меня долетели отзвуки приглушенной беседы двух человек.

До меня, пока я прислушивался, дошло, что я не знал, Шатун там или нет. Я действовал исходя из чутья, тени под дверью и приема, оказанного Резуном. И даже если это Шатун, он с тем же успехом может развлекаться со шлюхой, с каким говорить о чем-то важном. Первый вариант вероятнее, черт побери.

Я улыбнулся во мраке. Что ж, Носу не впервой ложиться мордой в пыль и помет. Ползать и рисковать – издержки ремесла.

Мне не было слышно сквозь пол чердака – точнее, слышно, но мало. Беседа текла на грани внятности. Я вытащил из мешочка с травами слуховую плошку – короткую оловянную трубку, с которой не расставался еще в бытность Широким Носом, – и огляделся зорче. Заметив проблеск света в щели, я подполз, лег плашмя, наставил раструб и приник ухом.

Так-то лучше.

– …Проклятый кордон! – говорил Шатун. – Меня послали наводить порядок, а не устраивать бардак!

– Забавно, – откликнулся его собеседник. – Мне показалось, что как раз наоборот.

Я невольно хапнул воздуха и вовремя остановился, пока не наглотался пыли. Знакомый голос: низкий, глубокий, чуть глумливый. В прошлый раз он доносился не через щель в потолке, а сквозь канализационную решетку. Я не знал, кто этот человек и как его зовут, но вспомнил беседу, которую мы с Деганом подслушали из-под земли неподалеку от лавки Федима.

Какого черта ему понадобилось от Шатуна?

Шатун не то кашлянул, не то издал смешок.

– Можно подумать, твои ребята тут ни при чем!

– Ее люди никому не мешают, – возразил тот. – Только твои. Наводнили улицы и всех прессуют. Было ясно, что Никко отреагирует, но такого беспредела никто не ждал. Кенты из Десяти Путей плюются, дружок, когда слышат его имя, или сплевывают на сталь, пока полируют. Твои действия слишком…

– …Слишком похожи на его? – подхватил Шатун.

– Ты наседаешь и спешишь.

– Именно этого он и хочет, – сказал Шатун. – Никко нужны результаты, и я не собираюсь подставляться ради твоего расписания. Вы сами заварили кашу – и я не виноват, что местные вам не подыгрывают. Что касается моего босса, то он будет счастлив, если я не начну войну.

Наступила пауза.

– Значит, ты понимаешь, что этим может кончиться?

– В смысле? Войной? Или тем, что ее начну я?

– Разницы никакой.

На сей раз я втянул в себя воздух и чуть не задохнулся. Клановая война в Десяти Путях? Кровь хлынет рекой. В других кордонах Кенты разбирались между собой сами и не трогали Светляков. Власти видели, но не вмешивались, пока мы резались только между собой.

Другое дело – Десять Путей. Это серьезный зверь. Если начнется полномасштабная война, то местные банды примутся сводить старые счеты и в драку полезут все подряд. Никто не станет смотреть, Светляк перед ним или Кент; для мщения хватит любого повода, мнимого или подлинного. А дальше спираль закрутится, и все будет только нарастать.

В Десяти Путях зародилось слишком много восстаний, чтобы имперские власти проигнорировали клановую войну. При малейшем признаке того, что речь идет о чем-то большем, нежели местная потасовка, сюда введут легионы – сплошь Черные Кушаки с клинками наголо. А если они не справятся – ну что же, тогда в кордон введут Белых, как было сделано против Исидора, Короля-Тени.

Я содрогнулся. О Белых лучше не думать.

И медленно выдохнул, стараясь не закашляться. Во рту остался привкус пыли и помета – сухой, дерущий и кислый, как уксус. Я скорчил мину, попробовал сплюнуть, но не хватило слюны. Полмира за воду и возможность откашляться, но мне их было не видать, пока Шатун беседовал со своим дружком.

А тот говорил:

– Я думал, что война не планируется…

Я отметил, что Шатун не сильно удивился словам собеседника.

– Ах да… ну, что же… возникли новые соображения. Теперь речь не только о местных разборках.

– Значит, не вам одним хочется помыкать Кругом, – самодовольно ответил Шатун. – Нашлись и еще игроки.

– Полегче, дружок. Это не то, что ты думаешь, – возразил другой. – Мы и хотели привлечь внимание Тузов и Бандюков. Никко – серьезный человек, но даже ему не по зубам в одиночку разгоношить такой кордон, как Десять Путей. Нам было нужно, чтобы Кенты ощутили общую угрозу и выступили скопом, а не разрозненными враждующими шайками. Но ты заходишь слишком далеко. Кенты на границе территории Никко зашевелились. Они ищут поддержки у других Тузов, а мы хотели, чтобы они шли к тебе.

– Как я могу их защитить без надежных тылов? – вспылил Шатун. – Никко должен заработать на кордоне авторитет, чтобы в нем видели опору. Я этим и занимаюсь. А вы интригуете и стравливаете местных. Не доведи вы их до ручки своими играми, я не боялся бы высунуть на улицу нос!

Я чуть усмехнулся, оценив аналогию намного лучше Шатуна. Это была ошибка. В горле запершило, грудь заходила ходуном, и я сделал глубокий, медленный вдох, задержав воздух и унимая кашель.

– Если они так завелись, можно подкинуть им другую тему для размышлений, – изрек собеседник Шатуна.