Юлия Куликова - Летопись Фиднемеса 1-2

– В чем дело? – поинтересовался Фаль.

– Мы хотим вернуться с тобой, – выступил Габран, – Все….– юноши приложили сжатые кулаки к сердцу,

– Что Вы делаете? – воскликнул кто-то из баронов.

– Габран, что ты затеял? – шагнул вперед Лейт.

– Я буду говорить за всех, – выступил вперед светловолосый и зеленоглазый Мидир, сын погибшего барона Мэддига и воспитанник Лейта. Он повернулся лицом к баронам, – Мы были все эти месяцы в необыкновенном месте – Священной Роще, и поняли, что не можем оставить ее в такой трудный момент. Вы не говорили нам, что ученики – такие же, как и мы, только у них нет ни детства, ни юности. Они отдают свои жизни за нас с такой легкостью, что становится страшно. Они улыбаются, когда больно, и плачут, если причиняют кому-то зло. Но самым главным, наверное, является способность прощать…. Я прав, Габран?

– Да, – улыбнулся молодой человек, подошел к отцу и положил по-взрослому руку ему на плечо, – Получить прощение – все равно, что обрести новую жизнь. И теперь мы хотим прожить ее с пользой….

– Если Вы примете нас, – добавил Баот, с улыбкой оглянувшись на отца. Форс с первого мгновения происходящего события почувствовал необыкновенную гордость за своего сына. Иль, стоя рядом, готов был зааплодировать ученику Фиднемеса, который за столь короткий срок из одиннадцати избалованных выродков сделал истинных воинов.

Мак Гири закашлялся, спрятав ухмылку. Мат Фаль был ошарашен, переводя в недоумении взгляд с одного юноши на другого, не зная, что сказать.

– Вы примете нас? – повторил вопрос Габран шагнув от отца в сторону учеников Священной Рощи.

– Вы понимаете, что можете никогда не стать учениками, истинными учениками? – спросил Мат Фаль.

– О, мы на это и не надеемся, – помотал головой Мидир, – Мы хотим оказать посильную помощь, даже если придется просто выполнять грязную работу.

– Да? – недоверчиво переспросил Мат Фаль. Он действительно не знал, что предпринять. Будучи всего лишь учеником, хотя и в ранге наставника, он не мог единолично принимать решение и приводить в Фиднемес людей. Но сейчас на него с надеждой смотрели глаза, полный огня и стремления. Погасить этот огонь было бы очень легко, но потом он уже может не разгореться вновь. – Хорошо, можете ехать….

– Что ты делаешь? – буркнул Мак Гири, заставив своего коня подойти вплотную к коню друга, – Учитель нас накажет, и поверь, то изгнание покажется любовным поглаживанием перед жесточайшей карой, которая нам грозит.

– Я беру на себя, – тихо ответил Фаль, – Лишние руки не помешают, и мы всегда можем попросить их выполнить поручение, скажем, усиление гарнизона замка, строительство заграждений…..

– Ну, если так, – пожал плечами Мак Гири, – У тебя ведь теперь новый защитник – Кинед, он прикроет….

Отряд довольно быстро собрался, и уже вскоре лишь пыль, поднимаемая копытами лошадей, указывала направление движения.

– Да уж, такого я не ожидал, – заговорил Рейнор.

– Я горжусь сыном, – произнес вслух Форс.

– Это ведь был Мат Фаль? – задумчиво сказал Лейт, и, не дожидаясь ответа, сразу же задал новый вопрос, – А кто-нибудь помнит, как он выглядит?

Под изумленными взглядами братьев Энуорт каждый из баронов и воинов в недоумении отрицательно качал головой, переглядываясь друг с другом.

– Он же легенда, – вдруг произнес барон Иль, снимая общее напряжение, и, обернувшись, подмигнул барону Энуорт и его братьям.

Страшная буря бушевала вокруг замка, раскинувшего стены над морем, подобно орлу. Огромные волны взбирались по отвесным скалам, разбиваясь о них с такой ненавистью и силой, что дрожь скалы передавалась и замку. Темные тяжелые тучи нависали, освещаясь изнутри кроваво-красными всполохами. Яркие молнии, похожие на паутину гигантского паука, опутывали небо, ударяя порой то в море, то в гору, на которой стоял замок. Ветер кружил, снося все на своем пути, с остервенением влетая в дымоходы, завывая в полу затопленных пещерах скалы. Корабли, пришвартованные в бухте близ замка, были выброшены на берег, словно игрушки. Вставшие на якорь чуть дальше, были сорваны с якорей и безжалостно разбиты в щепки. Ветер засвистел еще сильнее, взлетев в темную тучу, он стал заворачивать воронку, спуская ее все ниже и ниже. Затем вторую, третью…. Гигантские вращающиеся столбы заскользили по бурной поверхности, завораживая своей смертоносной красотой. Они будто танцевали ни кому неизвестный танец под музыку бури, изгибаясь и выпрямляясь, сходясь и расходясь на водном просторе. И в один момент, словно подчиняясь чьему-то зову, устремились к замку.

– Как долго это будет происходить? – высокий худощавый мужчина с чеканными суровыми чертами лица ходил в зале замка, повторяя одну и ту же фразу. Казалось, он не замечал почти потухший камин, свирепствующую снаружи бурю, сверкавшие молнии.

По верхним этажам сновали люди. Их беготня могла показаться совершенно бессмысленной, если бы не крики и стоны женщины, лежавшей за периодически приоткрываемой дверью.

– Мне кто-нибудь ответит? – вновь воскликнул мужчина, остановившись. Он запрокинул голову, чтобы видеть тех, кто суетился сверху.

– Простите, ваша светлость, – седовласая служанка посмотрела вниз на разгневанного мужчину.

– Уже больше дня это происходит, когда-нибудь все закончится?

– Не знаем, ваша светлость, мы молим богов, чтобы герцогиня быстрее разродилась, – почтительно ответила служанка, утерев глаза, – Мы все очень переживаем….

– Вы бы что-нибудь делали, а не переживали, – закричал мужчина, – О, великая Эпонис, помоги же ей….

– Да пребудет с ней Великая мать, – проговорила служанка, склонив голову, затем вздохнула и скрылась из вида.

Мужчина же продолжал нервно мерить шагами зал. Он не хотел признаваться даже себе, что сильно волнуется, поскольку привык скрывать чувства и мысли, как учил его отец, а до него отец его отца. Вековая традиция породила сильных воинов, с честью отдававших себя служению королю и родной стране. Время текло невыносимо медленно, крики стали слабее и протяжнее. У роженицы уже не было сил, и это грозило неминуемой гибелью матери и не рожденному ребенку.

А за окном буря только усилилась. Ветер ощутимо сотрясал неприступные башни, завывая в переходах. Смерчи обрушили всю свою мощь на берег, уничтожая остатки кораблей, пристани и складов торговцев. Тучи стали еще чернее, опустившись, казалось, на саму землю. Молнии сверкали так часто, что уже не ясно было, день или ночь. Их яркие всполохи словно желали охватить замок, опутывая сверкающей паутиной. Дождь окутал пространство сплошным занавесом, потоки воды устремились к морю, превращаясь в бурлящие реки, затапливая замок.