Наталья Якобсон - Лебедь и дракон

-- Ротберт, - Эдвин впервые за долгие годы назвал имя, которое раньше не смел произнести, будто один его звук мог принести несчастье.

Колдун презрительно хмыкнул, услышав свое имя без привычного княжеского титула, но спорить не стал. Кто сейчас, столько лет спустя, помнит о князе, ставшим чернокнижником? Остались только два свидетеля ужасающих событий, император - дракон и вечно юная королева.

-- Я больше ни ваш ученик, ни робкий испуганный наследник мрачного мага. Теперь я сам себе хозяин, - в голосе Эдвина зазвучали угрожающие нотки. - Нет смысла больше оттягивать начало первого боя. Зачем хитрить и подсылать ко мне лазутчиков? Война так война. А там посмотрим, кто первым объявит капитуляцию.

-- Ты считаешь, что у тебя хватит сил, чтобы сразиться со мной?

-- Сражение с вами, это вопрос ни силы, а хитрости, - дерзко ответил Эдвин. - Тот, кто строит козни против бывших союзников, конспирации ради превращается в коршуна и предпочитает нападать из-за угла, никогда не посмеет вступить в открытый бой.

-- Ты хочешь оскорбить меня? - гневно воскликнул Ротберт. Сказанное задело его до глубины души. - Ты, который принимал у себя смертных гостей и нарушал все запреты.

-- Нет. Я просто пытаюсь открыть вам глаза на правду, - совершенно спокойно возразил Эдвин. - Да. Я нарушил все установленные мною же законы, рассказав свою историю смертной девушке. Однако я не стал приукрашивать истину и восхвалять собственную персону, как это сделали бы вы.

Горбун недовольно фыркнул. Он-то пришел посмеяться над обманутым соперником, а выходит, что тот сам решил подколоть его самолюбие. Будто уловив мысли обидевшегося колдуна, мраморная богиня в темной нише жеманно расправила плечи после долгого сна и оглушительно расхохоталась.

-- Неужели ты не можешь призвать этих мраморных и алебастровых идолов к порядку? - горбун указал на длинную череду бюстов и скульптур.

-- Зачем? - равнодушно пожал плечами Эдвин. - Они ведь не солдаты, которые подчиняются муштре. Да, они погружаются в дремоту и просыпаются при звуках чужих голосов, как самые добросовестные часовые, но никогда не станут слушаться грубых приказов.

И опять в красивом голосе послышалась издевка. Ротберт чуть не кинулся на него с кулаками, но одумался и взял себя в руки. В конце концов, преимущество силы всегда на стороне дракона.

-- Я совсем забыл о ваших изысканных манерах, господин эльф, - лицемерно пропел он, передразнивая голоса его погибших братьев.

-- Что ж, я тоже забыл о манерах, иначе бы девушка от меня не сбежала, - согласно кивнул Эдвин.

Колдун гордо взмахнул мантией, чувствуя, что на этот раз превосходство на его стороне и склонившись к уху собеседника тихо, вкрадчиво шепнул:

-- Она стыдится того, что любит дракона.

-- Она никогда меня не стыдилась, - Эдвин швырнул со стола подставки для книг и те разбились вдребезги. - Напротив, ей было лестно занимать место подле Золотого Владыки. Заклинанием я мог навсегда приковать ее к себе, а вместо этого сам подарил ей свободу. Слишком долго князь - чернокнижник оставался моим злым гением, а его дочь моим идеалом. Когда сердце опустело, появилась девушка, недоступная и невлюбчивая, как северная звезда.

По галерее статуй пронесся тихий шелестящий смех. Летучие мыши закопошились под картинами и стали выбираться из своих потаенных нор. Эдвин даже не пытался усилить свой контроль над событиями в замке и поэтому холодные, цветные огоньки, заточенные в старинной табакерке, вырвались на свободу и закружились в воздухе.

-- Думаю, эльфам пора дать хоть какие-то демократические свободы, - подумал вслух Эдвин.

-- Что это значит? - насторожился Ротберт.

-- Я слишком долго сдерживал их ярость. Уже много лет они хотят расквитаться с вашими подчиненными, а я вместо того, чтобы разрешить им это, стараюсь занять моих смельчаков выкройками одежды, хозяйством и музыкой. Но пришло время взяться за оружие, - терпеливо объяснил Эдвин. Однако опасный блеск в голубых глазах говорил о том, что этого терпения хватит не надолго.

-- Глупец, - гневно крикнул колдун. - Я сделал из тебя дракона. Кем бы ты был сейчас без магии? Прахом и пылью. Мой галеон увез тебя из пылающей страны. Когда-то я считал тебя способным учеником. Однако я просчитался, ты так и не смог освоить моего высокого колдовства. В одиночестве дракон не может править империей. Это противоречит всем законам.

-- Да, вы как-то сказали, что поэт никогда не сможет занять трон этой страны, - сдержанно кивнул Эдвин.

-- Однако ты сумел захватить власть, с помощью своих уловок, сумел всех покорить. Будь солнце твоим конкурентом в борьбе за престол, ты затмил бы даже его. Теперь твоя неограниченная монархия пугает всех, кого ты еще не успел себе подчинить.

-- Других колдунов?

-- Их множество, но они предпочитают прятаться от тебя, и ограждать заклинаниями свои убежища.

-- Должно быть, они наводят ужас на местное население и облагают людей налогами. Боятся, что я на правах сильнейшего потребую с них проценты от выручки, - насмешливо заметил Эдвин.

-- Они хотят безопасной жизни, хотят, чтобы в мире больше не было империи дракона. Одну из таких волшебниц я хотел обезопасить, превратив в лебедя, но недооценил ее ловкость. Тебе нужен соправитель, чтобы контролировать события за границами государства.

-- Или соправительница, - поправил Эдвин.

-- Забудь об этой девчонке! - в гневе крикнул Ротберт. Огляделся по сторонам, потер длинные ладони и настороженно проговорил. - Советую проверить не прихватила ли она с собой чего - то из казны. От красавиц всегда одни неприятности.

-- Вам пора идти, иначе мне придется подписать для вас охранную грамоту, чтобы вы в целости и сохранности добрались до границы. Мои подданные начинают злиться. А когда их одолевает злоба, они становятся дикими и неуправляемыми.

Усилием воли Эдвин распахнул одно из окон. Преимущество опытного волшебника сохранялось за ним, он все еще мог передвигать предметы не прикасаясь к ним, мог, находясь в башне, открыть для гостей тяжелые ворота. Даже если бы его послали осаждать замок, он бы одним усилием мысли мог опустить подъемный мост или сокрушить бастион. Вот какова она, сила заключенная в древних свитках и книгах. От невидимого удара оконное стекло зазвенело, ветер ворвался в библиотеку.

-- Улетай! - приказал Эдвин.

-- Ты еще пожалеешь, - раздался гнусавый голос у него за спиной, слова оборвались птичьим клекотом. Зашелестели крылья. Ротберта в библиотеки уже не было. Только коршун, рассыпая угрозы на своем птичьем языке, вылетел в раскрытое окно.

-- Раньше в тебе были гордость и величие, а теперь наступило время упадка, - устало заметил Эдвин и вновь погрузился в свои раздумья. Воспоминания об эпохе могущества злого гения все еще тревожили его. Даже удары башенных часов напоминали о вторжении в королевский замок и о тех ночах, когда он должен был выполнять приказы корыстолюбивого и мстительного господина. Сколько тогда было уничтожено мелких княжеств, городов, поселений, сколько было выжжено лесов и пахотных полей, над которыми после пожара оседал ядовитый дым. Роза чуть не задохнулась в таком дыму, чуть было не попала в плен к врагам, хотя с кошельком золота она вполне могла нанять на дороге экипаж и, не привлекая к себе излишнего внимания, добраться до дома. Но она каждый раз попадала в неприятности. Приходилось выручать ее и утешать, как малое дитя. Может, даже к лучшему, что она ушла из его жизни. Без нее будет меньше проблем. Теперь у него развязаны руки для военных действий и не надо бояться, что враги могут навредить его подопечной. Он слишком долго нянчился с ней и старался оправдать в ее глазах каждый свой поступок.