Татьяна Богатырева - Фейри с Арбата. Гамбит

Тыква передернул плечами и фыркнул. Даже Сенька оторвался от плиты и заглянул в блюдце. И заржал.

- Суженый, ой, не могу! - выдавил он, ткнул пальцем куда-то вверх, на обклеенную постерами и журнальными вырезками стену, и заржал снова. - Доигралась!

Настасья с Тыквой глянули вверх и, с облегчением забыв про гадание, принялись громко обсуждать, кто из актеров, игроков или персонажей отразился в воде. А Лиля уставилась в блюдце. Может быть, хотелось снова увидеть то лицо и убедиться: да, точно, всего лишь отражение. Глупо, смешно и никакой мистики. Но вместо этого - словно провалилась туда, в воду, как иногда проваливалась через монитор в игру...

Там, в воде, - то есть там, непонятно где, - по зеленому полю бежал парень. Лиля очень хорошо его рассмотрела, пусть и со спины: длинные темные волосы, заплетенные в кельтскую косу, кожаная куртка, какая-то дичь на поясе, колчан с несколькими стрелами. Реконструктор, ролевик? - мелькнула мысль и была тут же отброшена, как идиотская. Ролевик, ага. В блюдечке. С каемочкой. И свист, и топот с лаем - тоже в блюдечке, а не за окном, ясное ж дело!

А парень внезапно обернулся, скользнул по ней встревоженным взглядом, и припустил еще быстрее, словно за ним гнались. Лиля аж вздрогнула: он ее увидел! Но не отдернулась, вгляделась снова - и перед глазами замелькали яркие плащи, конские гривы, что-то блестящее и острое, и за окном заржали лошади, а незнакомого парня, - она точно это знала! - сейчас будут убивать, а она никак ему не поможет...

- ...да Лилька же! - прямо над ухом заорала Настасья и дернула ее за плечо. - Ты что, уже с голоду померла?

Дернувшись от неожиданности, Лиля опрокинула блюдце, вскочила, бестолково метнулась туда-сюда, чуть не сшибла Сеньку, - он еле удержал от падения с плиты горячую сковороду и, кажется, обжегся, - накрыла лужу кухонным полотенцем и уже собралась перед Сенькой извиняться, как в прихожей заорал телефон. Лиля замерла, не понимая, куда кидаться.

- Иди уже, - вздохнул Сенька и сунул обожженный палец в рот. - Мечтательница.

Кивнув, Лиля бросилась к телефону. И уже поднимая трубку, оглянулась на обклеенную постерами стену. Оттуда смотрели десятки лиц - и среди них наверняка было то, из блюдца. А может, и не было. Может, тот парень все же убежал...

- Слушаю, - сказала она в телефон.

- Лилия Тишина? - спросил незнакомый вкрадчивый баритон. - Мы бы хотели с вами встретиться.

Конский топот и улюлюканье Деррил Сакс услышал на середине поля.

- Браконьер! Ату! - радостно заорали со стороны леса.

Нобли, принесла нелегкая чужаков!

В горле у Сакса мгновенно пересохло, сердце ухнуло вниз, рука сама потянулась к поясу, отцепить и бросить дичь. Только толку? Увидели уже, щучьи дети! Не тратя ни мгновения, Сакс кинулся к заросшему рябиной оврагу. Вдруг повезет, не станут стрелять? Зайцев же добыл, не рыбу! Это за рыбу вешают, как за оскорбление щучьего герба. А зайцы, что им, рыбникам, какая-то пара зайцев...

Помоги, Матерь, отведи беду! Пусть нобли будут с добычей, добрые!

Оглянулся на бегу: несутся из леса, со стороны Девьего озера, топча зеленый овес. Трое благородных ноблей в желтых беретах, на породистых жеребцах, - с копьями наперевес, - и полдюжины слуг с луками и пиками, но без единой оленьей туши.

- Ату! - снова крикнул один из рыбников, остальные подхватили по-своему.

Топот за спиной приближался - быстро, слишком быстро, а зеленые заросли словно убегали, и дыхание рвалось, и между лопатками уже почти вонзилась стрела!..

Сакс вильнул и пригнулся на бегу, и тут же справа, совсем близко, просвистело. И еще раз: вторая стрела воткнулась в землю перед ним, шагах в пяти.

Пугают, словно он им - заяц!

Едва не запнувшись о кротовину, Сакс вильнул снова - быстрее, к оврагу! Пусть пугают, может, успеет добежать, совсем же немного, еще чуть!..

Позади заржали нобли, что твои жеребцы.

- Стоять, дирт! - властно крикнул все тот же чужак.

"Грязь", - бездумно перевел знакомое слово Сакс. Чужакам все они - грязь!

Третья стрела свистнула слева, почти задев рукав.

Проклятье, почему овраг так далеко?! Не успеть, пристрелят, дери их!..

Сакс развернулся, хватаясь за длинный нож у бедра. Глянул на ближнего рыбника: успеет ли всадить нож, прежде чем сдохнет? Нобль выкатил злющие белесые глаза, ощерился - вылитая щука с луайонского флага. Затопчет? Или - копьем? Лучше бы попробовал затоптать, бить будет сподручнее!

Ну же, иди ближе, щука ты драная!..

Но ударить не удалось.

Нобль что-то выкрикнул по-своему, натянул повод - копыта пропахали землю в полушаге от Сакса, оскаленная морда жеребца вскинулась над его головой... Далеко, не достать! Но почему остановился? Передумал убивать?

От внезапной надежды сердце подпрыгнуло куда-то к ушам, в животе похолодело. Очень захотелось жить, подумалось, что отец с мамой ждут - Сакс у них последний остался. Не вернется, совсем пропадут одни.

Отступив на шаг, он отвел глаза: нобли как звери, не выносят прямых взглядов. И вздрогнул от боли: плеть со злобным свистом опустилась на руку, хорошо - не по пальцам, по кожаному рукаву.

- Брось нож, - картавя и ломая язык, велел рыбник. - Лук брось.

Кажется, убивать не будут, слава Матери!

Плавно, чтобы не ткнули пикой, отстегнул ножны. Уронил. Снял со спины лук, тоже уронил. Руки дрожали от досады и бессилия, чуть не до слез было жаль купленного в городе ножа и отцом сделанного лука.

Нобли окружили его: мелькали края дорогих плащей, сапоги телячьей кожи со шпорами. Ни кабана, ни косули, ни завалящей утки - немудрено, что злые как боуги. А нечего было Отца и Матерь гневить, охотиться у Девьего озера! Нет на землях Девы добычи для рыбников, и самого озера нет!

Поднять глаза выше Сакс не решался, мало ли, нобли разозлятся. И в сторону оврага уже не смотрел, поздно. Догнали уже.

Нобли лопотали по-своему. Сакс различал отдельные слова: браконьер, повесить, грязь, моя земля, работать. Помянули солнечного бога, Асгейра. Хотят отдать браконьера в жертву? Совсем плохо. Лучше бы подстрелили, чем на костер...

Подумал о костре - как наяву почуял запах гари, увидел заросшие березняком остовы домов, закопченные стены замка, одноглазого мельника с ожогом на пол-лица... Клятые щуки, мало вам?!

Рука дернулась к поясу - но ножа не было. Зачем послушался, отдал? Теперь совсем зазря пропадет.

Лопотание сменилось смехом. Сакса бросило в жар: решили. Только бы не на костер.

- Заяц дай, мое, - приказал все тот же рыбник, и как плюнул: - Дирт.

Протянув обе тушки слуге, Сакс кинул взгляд на нобля, успел увидеть лишь ухмылку и замах. Увернуться бы, сбежать, но куда?! Кругом рыбники, слуги - и те из Луайона!