Татьяна Богатырева - Фейри с Арбата. Гамбит

Лиля добралась до половины пиццы и вдруг ойкнула. Разумеется, поперхнулась и раскашлялась. Сдернула со спинки стула свой рюкзачок и полезла внутрь, совершенно не заботясь, как это выглядит. Ну совсем как весной. Закопалась, судя по движению руки, перебрала все содержимое, перебрала еще раз и опять ничего не нашла. Повесила рюкзачок обратно.

Подняла на Ильяса смущенные и растерянные глаза.

- Ключи забыла. Когда уезжали.

Он тоже чуть не поперхнулся. Это что, приглашение? Или как с яблоком, чистая невинность? Черт. Танго на минном поле, а не женщина. Капелька нитроглицерина. Насколько было проще, пока он ее не хотел!

- Переночуешь у меня, а завтра найдем слесаря. Подумаешь, проблема. - Он улыбнулся (без намека!) и чуть отстранился. - И сразу начистоту, ладно? Ты ничего никому не должна и никого не побеспокоишь.

- Не надо слесаря, - заторопилась она. - У Настасьи запасные ключи, если успеем вернуться до полуночи, то... - Замолчала. Вцепилась в свою чашку, отпила почти половину в три быстрых глотка. - Ты так сказал у источника... что бояться не надо. Смешно. Я же и так не боюсь.

- Расслабься, аленький цветочек. Никто не сомневается, что не боишься. Просто я люблю, чтобы все было понятно. Сразу. Знаешь, всякие недомолвки и ложь чертовски осложняют жизнь. Ты не согласна?

Лиля фыркнула в чашку.

- Согласна. Только и без объяснений все было понятно, нет?

Так фыркнула, что стало неуютно и горько. Его не глядя записали в ряды козлов, не пропускающих ни одной юбки. По принципу "кто девушку обедает, тот ее и танцует". Черт.

- Не уверен, что понятно. - Он посерьезнел. - Если ты думаешь, что я каждую модельку вожу в Залесье... Ладно. Не будем об этом. Поехали уже, в самом деле поздно.

По пустому шоссе доехали быстро. В этот раз она обняла его сама и положила голову на плечо. Спать надумала? Смешная. Самый кайф, пролететь по ночному МКАДу, через ленты огней, радуги развязок. Ради этого полета он и держал мотоцикл. Детскую мечту, некогда непозволительную и опасную роскошь. Ничего. В другой раз, не сегодня, он поставит ее на бортик эстакады, над разноцветным сияющим морем, с флейтой... Да. Это будет хороший кадр.

В лифте она зевала в рукав, сонно щурилась и бурчала про контрастный душ.

Цветочек аленький оживал на глазах!

В душ Ильяс ее запихнул, как только вылезла из кроссовок и сбросила рюкзачок. Куртку повесил в шкаф, вполголоса обругал Тигра, что не вышел встречать хозяина. Сполоснулся в душе, который в студии, - даже через лестничную клетку не пришлось ходить, давно уже сделал дверь между студией и квартирой, - сунул свои и ее грязные джинсы в стиралку, сделал горячий чай, налил четверть бокала коньяку и сел с ноутбуком в гостиной, просмотреть сегодняшнюю добычу.

Добыча была однозначно хороша. Не гламур, не рекламные фантики. Фото с кладбища отложил: концептуальная безнадежность - в самый раз для выставки в ЦДХ, богемная публика будет в восторге. Только Лиле это пока показывать не надо, не оценит. Дальше были - источник, отражения, ласточки, флейта... До чего хороша! Видно, не профессиональная вешалка, и без краски лицо как туман. Остановился на кадре с яблоком. Тяжело сглотнул: получилось еще лучше, чем казалось там, хотя куда уж! Невинность и вызов, чистота и эти тяжелые тени под грудями, тонкие пальцы с короткими ногтями без лака... И Евино яблоко. Бесовское наваждение, а не женщина. Как он сразу ее не разглядел?

Ильяс закрыл глаза, откинулся на спинку кресла. Нащупал бокал с коньяком, выпил, вместо винограда ощутив на губах сладость того яблока - и жаркую волну сверху вниз, до пальцев ног. Несколько мгновений подождал, пока в голове перестанет шуметь, сбросил рубашку в кресло, оставшись в обрезанных мягких джинсах. И пошел на звук льющейся воды.

Дверь в ванную открылась от легкого нажатия.

Лиля стояла под душем, задрав голову и закрыв глаза, улыбалась чему-то. Услышала его - обернулась, открыла глаза, по-прежнему чуть улыбаясь. Чисто, как на том кадре, только яблока не хватало.

Дыхание перехватило, словно у подростка. Шагнул к ней, выключил воду и наклонился - слизать капли с груди. Вкусные... Вся она была вкусная, прохладная, словно вода из источника.

Лиля дрогнула, сжала рукой его плечо, словно боялась упасть, а другой зарылась в волосы. Пальцы у нее были мокрые, скользили по коже, и дышала она неглубоко и прерывисто. Облегченный вздох, - ожила, слава богу! - Ильяс проглотил вместе с водой. Поднялся губами по шее, прикусил ушко и одной рукой провел по лопаткам и вниз, до ямочек на пояснице. Другой рукой накинул ей на плечи полотенце.

- Пойдем в постель, Капелька моя, - шепнул и, не дожидаясь ответа, завернул ее и подхватил на руки.

Лиля выдохнула что-то согласное и умостилась на руках уютно и естественно, словно всю жизнь вот так...

Вот так и нужно - всю жизнь, думал Ильяс, обнимая сонную и довольную Лильку. Засыпая, она закинула на него ногу. Гладкую, чуть влажную, дивно красивую ногу с маленькой ступней и тонкой щиколоткой, так удобно ложащейся в ладонь. Она вся была такая маленькая, тонкая и удивительно уютная, и самой естественной вещью на свете казалось, что теперь половину его постели будет занимать она. Каждую ночь. И ничуть ему это не помешает.

Ильяс хмыкнул, вспомнив, как оберегал свое личное пространство от всяких моделек, заказчиц и прочих существ женского пола. Даже до утра старался не оставлять, вызывал такси и отправлял домой. Только не в этот раз. И не в пустой дом - в одиночестве аленький цветочек с голоду помрет.

Поцеловав "несчастье" в макушку, - нет, не права Настасья, Лилька счастье, а не несчастье! - Ильяс выскользнул из постели и, не одеваясь, пошел за трубкой и планшетом. Раскурил, вернулся в спальню. Сел в кресло.

Лиля спала, разметавшись морской звездой, улыбалась чему-то во сне. А он дымил, поглядывая на свое счастье, набрасывал эскиз одной вещички, - то есть пары вещичек, - и думал, какой подвох на этот раз заготовила ему судьба. Он точно знал, что за чудо и счастье придется дорого платить. Впрочем... не сейчас. Платить - не сейчас.

Загасив трубку и сунув планшет подальше, он лег рядом, обнял ее: удобно, словно нарочно под него сделана. Закрыл глаза. И уже не заметил, как из-под кровати вылез недовольный кот, потянулся и улегся на подушку.

Разбудил его Тигр. В своей неподражаемой манере - поставил лапу на щеку и выпустил-спрятал когти.

- Убью и шапку сделаю, - пообещал коту Ильяс, но встал. Тигр победно мяукнул и развалился поперек постели, пузом вверх. Из кухни, она же столовая-гостиная-кабинет, пахло кофе - горячим, только что сваренным, с корицей и кардамоном. Нет, кофе подождет.

Пошел в душ, постоял под холодными струями, проснулся окончательно. Вспомнил, что оставил джинсы в комнате, хмыкнул. Полотенце сойдет.