Мария Версон - Белое Критши

С невозмутимым видом, беловолосый мужчина начал говорить что-то, по интонации походящее на четкое и успокаивающее утешение или объяснение, но женщины, испугавшись его шипяще-ворчащего голоса, хоть и замолкли, но чуть было не лишились сознания.

Глаза Вараньи практически буквально полезли на лоб. В шею бедного паренька, продолжающего держать её, ещё сильнее вгрызлись её пальцы, так что он поторопился поставить девушку на землю так, чтобы она при этом не упала.

Она узнала мужчину. Конечно: он неделю пролежал на втором этаже её дома. Она помогала монахам покрывать его тело укрепляющим маслом, по нескольку раз в день проверяла, дышит ли он. И вчера днем он умер. И она была в этом уверенна. Вчера он не дышал.

Два бледно-розовых глаза, с вертикальными черными зрачками в них и тремя полосами на радужке, направленными к центру, углядели Варанью и тут же изменились. Их взгляд сменился с неопределенного, на чуть более радостный и чуть менее пришибленный.

Люди сделали несколько шагов назад от него, ближе к восставшим разносчикам скверны. Мужчина продолжил что-то лепетать, но быстро понял, что его не понимают. Руками показав всем, что им лучше успокоиться, он окинул взглядом изуродованные тела медленно движущихся к ним городских, и указал на них.

- Ото.. - Проговорил он громко и четко, его могучий низкий голос шел из груди. - Отойди..те. Все. - Удалось сказать ему полностью, едва он вспомнил нужные слова, с трудом подавляя льющиеся в сознание прочие воспоминания, коих было много. Больше, чем один человек мог помнить. - Быстро.

Парнишка снова подхватил вновь потерявшую способность двигаться Варанью и, держа её, отбежал за спину беловолосого, спокойно шедшего на встречу нескольким десяткам противников.

Человек, часть имени которого помнил один только Стижиан - Руми, вскинул вверх руку, и по ней соскользнул мощный поток ветра, спиралью пронзивший черноту и блокировавший на этом участке непрерывный поток шедшего с юга урагана. Непроглядная чернота стала серой и постепенно рассеивалась. Городские глазом не успели моргнуть, как поток ветра подхватил Руми и кинул его к разносчикам скверны.

Наблюдающие ожидали, что его руки сожмутся в кулаки и в них блеснет сияние, чтобы рассеять наступающую тьму, но ошиблись. Руки мужчины оставались расслабленными, даже когда он замахнулся ими на двух стоящих рядом противников и загнутыми к груди и ладонями ударил их по солнечному сплетению.

Глаза покойников на мгновение распахнулись: удар, кажущийся таким простым, оказался следующей ступенью смерти для них. Из их тел вырвались некрупные черные сгустки, чуть повисевшие в воздухе, а затем устремившиеся неведомо куда.

Несмотря на всю видимую ловкость, невесть откуда появившуюся в бывшем вчера мертвым теле, отбиваться от всех окруживших его покойников Руми пока не удавалось, хотя он знал, что может. Мертвая рука Балера легла на его плечо, и из-под ногтей и сквозь поры кожи полилась черная жидкость, стремительно атакующая тело беловолосого. Уже поверив в свою победу, носители скверны, или же сама темная материя, укоренившаяся в них, все разом ринулись к Руми, желая как можно скорее поделиться с ним и сделать его частью тени. Тот согнул колени, выпрямил ладони, сделав их прочными словно камень, и резко, опираясь на носок, крутанулся вокруг своей оси, нанося попавшим в радиус действия покойникам удары. Он выталкивал из этих мертвых, оскверненных тел тень.

Черная жидкость, которая может быть была всё же дымкой, стекала по его коже словно вода по жиру. Неспособная проникнуть внутрь, она жирными каплями собиралась на поверхности. Руми смахнул её с себя, словно грязь, и подхватил ещё один поток ветра. Проскользнув по воздуху, с легкостью, будто это была твердая поверхность, он бросился добивать ещё оставшихся, и по-прежнему ничего не боящихся восставших покойных.

- Ухо..дите. Я..най..ду. Вас. - Сказал он человеку, к которому поднес его ветер. Человек оказался, пожалуй, один из самых сообразительных среди них: крикнул что-то остальным, тряхнул одного-другого за плечи, и те, небольшим отрядом, отправились куда-то.

Руми выпрямился во весь рост и взглянул на разбросанных вокруг него уже безвредных мертвецов, к которым снова кралась тень, готовая возрождать их снова и снова, чтобы они несли её во все концы света.

"Бесполезно" - подумал он не на своем языке: думать было куда проще, чем говорить. "Нужен носитель сияния, я здесь ничего не могу сделать".

Он сморщил нос и принюхался, повернувшись на юг.

"Там".

Ора бежала по кочкам, перепрыгивала через цветущие (если такое возможно представить) черные кусты, пахнущие... чем-то непонятным. Она оббегала черные деревья, словно бы выросшие сгоревшими, наступала босыми ногами на черную траву, мох и шишки, впивающиеся в ноги не хуже обыкновенных.

Весь лес, который ценой своей жизни старались уничтожить инквизиторы, был соткан из темной материи. Здесь всё это выглядело более чем естественным, и эта тьма не стремилась проникнуть в сердце монахини, чтобы пронзить его и окрасить.

Тео, думала монахиня, не зря второй по силе монах. Практически опустошенный, едва живой и едва держащийся в сознании, он вытащил на себе Кирано и Роана, и теперь все трое лежали на поляне рядом с мальчишкой, которого им удалось вывести.

Оре удалось обнаружить Авеля, чудом спасшегося и от огня, и от негатива, и от тени, и вытащить его на туже поляну

Сейчас она искала магов, и вот уже который час не могла их обнаружить.

Линео Визетти - не тот, кого можно убить потоком, в котором слились всего-то три стихии (теперь монахиня смело называла и негатив, и темную материю стихиями), а Дримена не просто так сделали придворным магом, так что и он не мог так легко погибнуть.

"Ничего себе легко: здесь царило такое пламя, что даже Циавис Амеверо наверное присвистнул бы" - пронеслось в мыслях монахини, и она тут же вспомнила про смерть Тенарса, больше известного как Трасса, его брата. - "Интересно, где он сейчас".

Ора не слышала ни Дримена, ни Линео. Её слух никогда не подводил, и не должен был, а думать о том, что они все же погибли, она ещё не была готова.

Остановившись рядом с черным деревом, походящим на ель, она замерла, находясь в позе готовой к прыжку кошки, и снова прислушалась. Ничего. Абсолютно ничего. Ни тени, ни негатива, ни пламени, ни иной магии. Даже препятствий или барьеров не было.

"Стой" - сказала монахиня сама себе - "Погоди. Вспомни новый дар Дримена: он же может управлять тенью! Вряд ли, конечно, такими объемами, но скрыться за нею он мог. Надо искать тень, отличающуюся от прочей". И она снова прислушалась.

Мысль была, конечно, блестящей, но темная материя, из которой сотворен этот лес, оказалась крайне неоднородной, просто только теперь Ора обратила на это внимание.