Мария Версон - Южная Грань

- Я даже не успел сказать "войдите". - Он явно не собирался вставать. - Спасибо.

- Не за что. - Она поставила поднос с едой на столик недалеко от дверей, но выходить не торопилась. - У вас замечательный цвет глаз, Во-Сен Ветру. Похож на... Птичий. Да, пожалуй, птичий.

- Ну да, феникс - тоже птица. - Он отвел от неё взгляд и уставился в потолок.

- Глядя на такие глаза, я готова поверить, что вы действительно тот, за кого себя выдаете. - Ольва сделала несколько шагов вперед и закрыла за собой дверь.

Монах прикрыл глаза и вдохнул полной грудью. Он чувствовал себя выжатым до последней капли, а ведь это был всего лишь первый день его пребывания в этом городе. Ничего не понятно, ничего не ясно, в голове сплошная шелуха. Есть не хотелось совершенно, только пить, а точнее - выпить, но хмельная голова ясности не даст, а до Стижиана только сейчас снизошло, задание какой сложности он получил. Невозможно справиться одному.

Ольва подошла к его ногам, свисающим с кровати, и провела по коленям кончиками заостренных ноготков. Она хотела его, и тот факт, что он может быть магом, демоном или монтерским монахом разжигал в ней пламя все сильнее и сильнее.

- Вы не против? - Хихикнула она, прежде чем её нога выскользнула из уже расстегнутой туфли.

- С чего бы это. - Монах не открывал глаз, так и лежал на кровати, раскинув руки.

- А как же целомудрие выпускников Монтеры?

Он слышал, как защелкали пуговицы на темно-коричневой кожаной жилетке, как зашелестели полы пышной юбки, упавшей на пол.

- Это миф. - Он зажмурился, вспомнив единственную ночь с Амельерой, там, дома, под деревом критши, и понял, что совершенно не знает как себя вести здесь и сейчас. Словно прочитав его мысли, пышногрудая Ольва скинула с себя последнюю деталь одежды, распустила волосы и прильнула к губам монаха.

Её кожа оказалась нежной, с редкими шероховатостями и мозолями на руках и плечах. Волосы - пышными, шелковыми, гладить которые было неимоверным удовольствием. Когда Стижиан распахнул глаза, чтобы обнять её за талию, свет уже погас, а Ольва, чье тело вилось в его руках, превратилась в рыжеволосую ведьму, ненасытную, страстную. Она не стонала и не скулила, не впивалась в его плоть зубами или ногтями: она кричала во весь голос, не стеснённая ничем.

Это длилось всю ночь.

Утром Стижиан проснулся один и с ужасом понял, что у него болит спина, руки и, что было легче всего исправить, живот. Вчерашний поздний ужин не только напоминал о событиях ночи, но и оставался на прежнем месте. Набив желудок до отказа, монах собрал обнаруженную в самых разных концах большой комнаты одежду, нарядился и только перед выходом вспомнил о необходимости надевать "глаза".

Ольва носилась по гостинице как сумасшедшая, выпроваживая уезжающих и встречая новых постояльцев. Налетев на лестнице на Стижиана, она лишь кинула ему "Доброго вам утра, Во-Сен" и побежала дальше, даже не улыбнувшись ему. Это вызывало грусть в сердце монаха, которую он пока не был способен объяснить.

За стойкой регистрации сегодня вновь стояла худощавая некрасивая женщина, с головой ушедшая в чтение какой-то книги в потрепанной обложке. Монах заметил между ней и Ольвой какую-то неуловимую схожесть, некое родство, но это было не более чем ощущение, так как девушки не были похожи друг на друга совершенно.

Что делать?

Первым делом стоило бы выбросить из головы рыжую кудесницу, пожелавшую скрасить свой досуг с его помощью. Затем следовало бы придумать как проследить за отправкой плененных магов в столицу. И третьим, что не мешало бы сделать раньше второго, надо найти мага, который вот уже четырнадцать лет успешно скрывается от мести инквизиторов.

Логика проста. В городе Гран большинство магов если не кончали жизнь самоубийством, то примыкали к какой-либо банде. Банды между собой каким-то образом, пусть практически косвенно, но все же взаимодействуют, а значит, что надо начать пыскать по главарям различным банд. Маг такого уровня, тем более гибрид двух стихий, должен быть в крупной, могущественной группировке, которая может обеспечить ему защиту.

Логика проста.

Стижиан накинул на плечи рубашку, решив оставить пиджак, тем более черный то, в комнате.

Ввиду того, сколько банд было схвачено и расформировано за последнее время, переговорить с главарем одной из них не могло составить большого труда, достаточно было просто дойти до городской тюрьмы.

Стражей, как и везде, мало интересовала королевская печать, но золото делало свое грязное дело и уже очень скоро монаха привели на второй подземный уровень тюрьмы, где держали самых опасных преступников (магов, по словам стражей, держали на третьем, но Стижиан не верил: невозможно держать магов в заточении не используя кристаллы рьюджи, а их энергия не чувствовалась).

- Говорите, главарь? У нас их десяток. Остальные бросали своих людей при налетах и сбегали. Кто конкретно вам нужен?

- Есть такие, чьи маги не были пойманы? - Он озирался по сторонам и ужасался: все покрыто инеем и плесенью, повсюду холод и вода, текшая и капающая отовсюду, сырой камень и зеленая безнадега. Раздавался кашель, стоны, всхлипы, было слышно, как дрожали несколько десятков челюстей.

- Есть. Один. Он сдался первым с просьбой не убивать его людей. Храбрый малый. Дурной правда, но храбрый. Вести вас к нему?

Монах кивнул и последовал за стражем, который с довольным лицом, не скрывая своей тяги к взяткам, шел между камер, где сидели преимущество обросшие бородами мужчины с дикими, полными пустоты глазами, и подбрасывал воздух золотую монету, врученную ему практически только что. Стижиан смотрел на этих людей и сам не знал, как реагировать на них и условия, в которые они попали. Самому не раз приходилось вместо обращения в прах нежити выволакивать из какого-нибудь погреба человека, своими руками убивавшего собственных племянников или младших сестер ради получения наследства или по какой другой причине. Монах отдавал их местным властям и старался больше не вспоминать об этом. Эти люди и их жертвы, как и те, кто умирал от столкновения с детищами негатива, должно быть приходили Стижиану во сне, но он крайне редко запоминал эти видения.

- Это один из немногих задействованных изоляторов на этом уровне, - этими словами страж вернул монаха на землю, - и посажен он сюда по не совсем понятным причинами. Инквизиторы, приволокшие сюда практически всех, кто находится на этом этаже, сказали, что парень одержим.

- Их приволакивала инквизиция? - Глаза монаха широко распахнулись, а голос сам, случайным образом, повысился. - Всех до единого?

- Ну... - Стражник не ожидал такой реакции. - В общем-то да.

- С чего это вдруг инквизиторам собственноручно вылавливать преступников? Они же, кажется, занимаются проблемами духовными. Не помню, чтобы наша святая церковь взваливала на себя проблемы городских властей.