Александр Андерсон - Элизиум. Аликс и монеты

У Аликс перехватило дыхание. Шут спокойно сел в кресло и погладил довольного слоника.

- Великолепно. Теперь вы видите коридоры, эти черные штуки. Странно, что карта показала вам еще два места. Хотя…

- Странно, - согласилась девочка.

- Чтобы по ним путешествовать, - отмахнулся Шут, - нужно позвать проводника…

- Кого?

- Неверный вопрос. Вы задаете все неверно!

Аликс потупилась.

- Спросите не «кого», а «как».

- Как? – вздохнула Аликс.

- Превосходный вопрос. Проводника можно позвать с помощью флейты.

И Шут вытащил из цилиндра белую, как столик, тонкую, с множеством дырочек флейту.

- Она тоже из Африки. Там крайне много коридоров, так бывает. Но неважно. Двери, что вы открывали ключом, ведут на слой ниже или выше, вы же это понимаете? – Девочка неуверенно кивнула. - А коридоры способны увести вас в самые дальние уголки Междустенья. Я был там, и даже кое-чему научился. С Мастером Загадок я познакомился именно тогда.

А ведь и правда. До этого Аликс почему-то считала, что Шут раньше не бывал в Междустенье, хотя это был абсурд, ведь он знал Мастера Загадок, и многое другое… не из книжек же ее библиотеки он все это почерпнул?

Какая же она все-таки глупая…

Девочка взяла чашку и выпила все без остатка. Чай оказался уже чуть теплый, но очень вкусный.

- Место, куда вам необходимо попасть… волшебно своей жестокостью, я бы не решился туда пойти, хоть и учился там какое-то время. Да-да, Аликс, там учатся такие никудышные волшебники, как я. - Он загрустил, маска его стала печальной. - Меня часто дразнили, запирали в волшебных ящиках, откуда я выбирался лишь через неделю, голодный и изнемогающий от жажды. Именно тогда мое лицо стало таким ужасным, что теперь его надо прикрывать маской.

- Но вы же говорили, ваше лицо стало таким от ужаса при виде…

- Будем считать, было много факторов, играющих важную роль в изменении моего лица, - отмахнулся Шут и тут же сорвал с воздуха карту.

Как и говорил сэр Балабол, он вернул ее Аликс, а затем протянул флейту.

- Ваша цель - Театр демонов, он похож на шатер цирка, но внутри это настоящий театр. Там есть сцена, зрительный зал, арена для поединков и… многое другое. Возможно, там дверь к вашим родителям. Другой зацепки у нас нет.

- Да, вы правы, Шут…

Повисла неловкая пауза.

- Так вы берете флейту?

- Да, конечно. - Аликс потянулась за ней, но Шут словно специально умыкнул ее прямо перед тем, как Аликс хотела взять. Он покрутил флейту в руках и бесстрастно произнес:

- Всего одну монету.

- Что?

- Я, видно, неверно выразился изначально. Флейта производит музыку, музыку, которая может позвать замечательного проводника, который может привести вас к родителям… И эта музыка стоит монеты.

Аликс вдруг начала сражаться с неприятным чувством у себя внутри. Она одновременно захотела вырвать у Шута флейту, а еще сорвать с него вечно улыбающуюся маску, или сделать еще что-то более дерзкое, но… Она запустила руку в карман сарафана и выложила монету.

Шут благосклонно кивнул.

- Однажды вы пели в гостиной, вам было семь лет. Ваш молочный зуб выпал на последнем куплете, это показалось вам смешным, ведь все странности замка вам аплодировали - и Миссис Тень, и Видение, и Упырь, теперь-то мы знаем как любил Упырь ваши песни. Утром вы получили монетку под подушку за свой молочный зуб. Отличная плата за прекрасную музыку.

Он взял монетку и протянул флейту, которую Аликс тут же забрала.

- Вы не пойдете со мной, Шут?

- Конечно нет, чай такой вкусный, - заулыбалась маска Шута. - Идите аккуратно по коридорам, короткие пути всегда опасные, а коридоры - это короткий путь в самый дальний уголок. Проводник не сможет вас защитить… я смогу.

Аликс понимала, к чему он клонит, и поэтому не стала ничего говорить. Ей хватало и того, что она уже отдала ему три своих монетки. Шут тоже помолчал, но недолго, тут же дополнил:

- Я надеюсь, милая Аликс, вы прикажите замечательному проводнику отвести вас именно к двери, ведущей к шатру, ведь так?

- Да…

- Так много путей, можно запутаться, где верный. Вы хорошо помните, какова ваша цель?

- Найти родителей. - Девочка взяла кубик-головоломку в руки.

- Вот именно. Ваша жизнь так коротка, за нее можно не успеть сделать то, что хочется. Монет осталось очень мало. Их ведь было шесть?

- Да…

- Шесть?

- Да, - уверенно ответила Аликс, - зачем вы переспрашиваете?

- Я люблю книги, там всегда задают вопросы по несколько раз и внимательно слушают ответы. - Шут встал. - Я провожу вас в спальню.

- Я только проснулась, - удивилась девочка.

Но часы на стене показывали одиннадцать вечера. Стрелки, как сабли, ударили друг о дружку, и часы пробили одиннадцать раз. До этого они молчали и никогда не издавали ни звука.

- Как бежит время… Лишний раз убеждаюсь, как оно скоротечно, и если распыляться на все подряд, можно и вовсе никуда не успеть. Не стоит распыляться, - назидательно заметил Шут.

Он поднялся, книжка, что он читал, свернулась в трубочку и прыгнула ему в карман. Шут галантно предложил свою руку, Аликс послушно приняла жест, и вместе они подошли к лестнице.

Шут шагал через две ступеньки, подтаскивая девочку за собой. В коридоре он случайно раздавил нескольких муравьев, и оставшиеся побежали наутек. Шут лишь пожал плечами и выдал очередные извинения.

Доведя Аликс до спальни, он приоткрыл дверь и впустил девочку вперед, оставшись за пределами комнаты.

- Спокойной ночи, - напоследок шепнул он, отчего спина девочки покрылась мурашками.

В книжках эту фразу говорит мама или папа, старший брат, бабушка или дедушка, а никак не странный тип в маске.

- Можете позвать проводника прямо сейчас, - донеслось из-за двери, - он придет ровно в три ночи.

- Спасибо, и… спокойной ночи, - отозвалась девочка.

Ей никто не ответил.

Аликс села на кровать, посмотрела вверх. Растение заплело весь потолок, уютно уложив бутоны на люстру со свечами.

- Убирайтесь! - приказала она виноградной лозе, та зашипела и недовольно поползла к окну. – И не смейте беспокоить мой сон.

Удивительно легко ей удавалось управлять этими гостями. То же самое она сказала муравьям, и те исчезли. Затем она на всякий случай громко заявила, что хотела бы побыть в своей спальне одна. Что-то еще, невидимое ей, зашевелилось и вышло.