Сергей Осипов - Луна над Лионеей

Так что Настя убрала руки за спину, пока они не натворили ничего предосудительного, отступила на пару шагов, сжала улыбку до приличных размеров и постаралась доказать, что она и есть самое настоящее Высочество, а не какая-то там «просто Настя», которую все время приходится вытаскивать из неприятных ситуаций.

– Так, – сказала она с притворной строгостью. – Так, значит…

– Подарок, – не совсем протокольно прервал ее Филипп Петрович.

– Где? – не поняла Настя.

– Здесь! – Филипп Петрович треснул кулаком по багажнику адского автомобиля.

– Подарок – кому?

– Всем, и тебе, я думаю, тоже, – сказал довольный собой Филипп Петрович и поманил Настю к себе. Она осторожно приблизилась, крышка багажника с грохотом взлетела вверх, и Настя отшатнулась, увидев втиснутого в прямоугольную могилу человека. Человек был грязен, испуган и до глубины души возмущен, что его поместили в столь неподходящее место. Об этом он заявил на нескольких языках, сразу же, как только Филипп Петрович выдернул у него изо рта тряпку.

Настя поморщилась от этих воплей и укоризненно посмотрела на Филиппа Петровича:

– Это – подарок?

– Конечно, не мешало бы его сначала помыть, – согласился Филипп Петрович. – Но я думал, ты и так его узнаешь. И обрадуешься. Посмотри повнимательнее, посмо…

Настя наотмашь хлестнула по лицу человека в багажнике, и тот от неожиданности заткнулся.

– Узнала, – понял Филипп Петрович.

Потом я, конечно, извинилась, потому что нехорошо бить человека по лицу, когда он лежит в багажнике автомобиля, связанный и испуганный. И уже немного побитый.

Так что я признаю, что поступила не совсем красиво, но спишем это на шок узнавания и представим, что оплеухи удостоился не лично доктор Бромберг, а та нехорошая полоса моей жизни, которую он олицетворял. Хотя больно было именно «доброму доктору», а не условной «нехорошей полосе». Ну и ладно.

Как оказалось, новым заданием Филиппа Петровича как раз были поиски помощников Леонарда, и «добрый доктор» Бромберг стал одной из редких удач Филиппа Петровича. Он не стал раскрывать обстоятельства, при которых «добрый доктор» попал в багажник машины, но из разного рода намеков и оговорок складывался следующий рецепт: аэропорт, машина напрокат, проколотое колесо, ближайший кабак, румынские проститутки, алкоголь, снотворное, багажник. Взболтать, но не смешивать.

Переживший столь бесподобную серию несчастливых событий Бромберг выглядел соответственно – то есть жалко.

Однако мне было достаточно вспомнить про разорвавшееся на куски тело Покровского, чтобы сменить жалость на иные чувства.

– Ну и что мы с ним будем делать? – спросила Настя, непроизвольно потирая руки.

– Мы будем вытаскивать из него информацию, – сказал Филипп Петрович. – Причем всю.

Армандо пожал плечами и пошел в дом, как бы заявляя своей безупречной спиной, что подобные задачи – ниже его достоинства.

– Тут, я заметил, река неподалеку, – продолжал Филипп Петрович, информируя не столько Настю, сколько Бромберга. – Можно будет водные процедуры применить. Время года, – он демонстративно поежился, – подходящее. Или еще такая есть игра, называется «прятки». Берем свору голодных бродячих собак, кусок свежего мяса и прячем этот кусок мяса доктору в штаны. Задача собак – найти мясо по запаху, а задача доктора – успеть рассказать как можно больше, прежде чем собаки найдут мясо… Ну как, Айболит, сам выберешь способ или мне выбрать? Подумай пока, – с этими словами Филипп Петрович захлопнул крышку багажника и как ни в чем не бывало подмигнул Насте.

– Да, – сказал он, почесав затылок. – Кто бы мог подумать… Принцесса Анастасия.

– Он там не задохнется? – спросила Настя.

– Нет, что ему сделается! Ну и как тебе… То есть, вам… Короче, как жизнь, Настя?

– Нормально, – ответила она, мысленно добавив, что это «нормально» подразумевает следующее: вчера она рассталась с мужем, и, по-видимому, навсегда; через неделю кто-то из Андерсонов должен будет выйти на поединок с бойцом от расы детей ночи, а через девять дней истекает срок, данный Леонардом королю Утеру…

– Нормально, – повторила она.

– Да? Ну и хорошо, – отреагировал Филипп Петрович. – У меня тоже… Нормально. То есть, как всегда, – он похлопал по багажнику, видимо подразумевая, что в его случае «нормально» подразумевает перевозку всяческих мерзавцев и их последующие допросы с пристрастием.

– Я боюсь, он все-таки задохнется, – сказала Настя. – И мы ничего не узнаем.

– Узнаем, – с оптимизмом заявил Филипп Петрович, но все же открыл багажник и без особых церемоний вытащил оттуда еще более бледного и напуганного Бромберга. – У меня ведь не только сам доктор, у меня еще его чемоданчик, его бумаги… У меня тут полный набор!

Филипп Петрович толкнул Бромберга в плечо, и тот осел на землю, невнятный остаток некогда самоуверенного специалиста по переделке человеков.

Может, это повеяло холодом с реки, а может, день и без того был достаточно прохладным, только Настя вдруг поежилась, затолкала руки в карманы, втянула шею в плечи. И победная улыбка никак не хотела возникать на ее лице, потому что не было никакой победы, не было ничего даже близко похожего на победу. Вот стоит лионейская принцесса, а где же ее армия? Кто разгромит Леонарда, когда пройдет объявленный срок и безумный маг выберется из тайного укрытия, чтобы исполнить свои угрозы и стереть Лионею с лица земли? Настина армия пока состояла из одного человека, и при всем уважении к Филиппу Петровичу… Ловить на живца несчастного доктора и противостоять тем чудовищам, которых мог сотворить Леонард – это совсем разные вещи.

То же самое можно было сказать и про всю так называемую боевую мощь Лионеи. Швейцарские гвардейцы? Прогуливаться в парадных костюмах с декоративными топорами и рубиться насмерть с монстрами – не одно и то же. Король Утер? Поединок по расписанному в трех томах регламенту и бой без правил, без секундантов и без перерыва на ленч – совсем разные вещи. Армандо? Он не захотел даже смотреть на допрос Бромберга, он молча поставил себя выше этого. Когда Леонарду вздумается разрушить Лионею, безумец не будет ждать, пока ты переоденешься в подходящий для побоища костюм, Армандо.

Итак, что у нас в остатке? А в остатке у нас риторический вопрос – с чего ты взяла, Анастасия, будто можешь что-то изменить? К чему вся эта суета? Может, разумнее будет принять снотворного (чуть побольше обычной дозы) и перестать беспокоиться о Лионее, 6 Денисе, об этом мире? Хватит уже суетиться, а?

– Настя? – настороженно окликнул ее Филипп Петрович, не подозревающий, что является главной боевой силой лионейской принцессы. – Ты… С тобой все в порядке?