Макс Фрай - Гнезда Химер. Хроники Хугайды

– Ну как же – они живут в гнездах, – смущенно сказал я, – а вы тоже грозили мне какими-то гнездами, и я подумал: может быть я как раз видел этих несчастных пленников…

– Ну и каша у тебя в голове! – неодобрительно сказал он. – Ну при чем тут Сгабгиды и их гнезда? Гнезда Химер – это же просто метафора. Надо же хоть как-то называть вещи, если говоришь на таком несовершенном языке как кунхє… Спи давай, и мне не мешай!

Я наконец-то закрыл глаза и последовал его мудрому совету: судя по всему, завтра мне предстоял еще один нелегкий день…

Я как в воду глядел: этот злодей, мой спутник, очевидно поставил себе цель загнать меня до пены у рта, или хотя бы услышать мои мольбы о пощаде. Я почему-то решил, что не доставлю ему такое удовольствие: кажется, ко мне наконец-то вернулось мое знаменитое ослиное упрямство, и это была хорошая новость! Дело кончилось тем, что я обошелся не только без ужина, но и без разговоров: молча лег на траву, завернулся в одеяло и покинул мир бодрствующих людей, громко хлопнув дверью. А под утро меня опять посетило великое откровение: уже знакомый голос снова проникновенно нашептывал мне поэтическую информацию о ветрах. Другой ветер – это Овєтганна и как бы Хугайда, и далеко его родина, незыблемая и неведомая, – черт, это уже становилось навязчивой идеей!

– Может хоть ты мне объяснишь, что это такое: Овєтганна, которая как бы Хугайда? – жалобно спросил я своего проводника.

– Ого, а ты не так прост, как кажется! – уважительно отозвался он. – Это – слова Истинной речи! Откуда ты их узнал? Приснились, небось?

– Приснились, – кивнул я. – Мне уже несколько раз снился этот сон: я ничего не вижу, а только слышу голос, которые рассказывает мне про ветер. Там еще говорится про ветер, который дует из стороны Клесс, и про ветер, который приходит редко, и про каких-то Хэба, бушующих среди дюн, скал и озер, но слово Хугайда меня просто заворожило…

– Похоже, сама Хомана говорит с тобой! – удивленно сказал он. – Твоя удача столь велика – кто бы мог подумать! Произноси слово Хугайда как можно чаще – вот все, что я могу тебе посоветовать. Повторяй его вслух, пока идешь за мной через лес, повторяй перед тем, как заснуть, и потом, когда мы расстанемся, чем больше – тем лучше. Это – твой шанс быстро обрести силу, которую ты растерял по дороге в наш мир… Да, вот уж не знал, что ты такой везучий! – он ошеломленно покачал головой.

– А одна моя знакомая из Эльройн-Макта ужасно испугалась слова Хугайда, – вспомнил я. – Она запретила мне произносить его вслух.

– Она была права – по своему, – признал Вурундшундба. – Все слова Истинной речи обладают страшной силой, и людям опасно с ними шутить. Но тебе-то терять нечего: можно сказать, что все самое худшее с тобой уже случилось!

– Тоже верно, – усмехнулся я. И с искренним наслаждением произнес: Хугайда… – распробовал на вкус это слово, раскусил его, как спелую виноградину, а потом повторил – еще раз, и еще.

Весь день я добросовестно бормотал себе под нос удивительное слово Хугайда, умолкая лишь изредка, когда мой проводник развивал совсем уж немилосердную скорость. А незадолго до наступления сумерек мы неожиданно вынырнули из леса, некоторое время продирались сквозь заросли высокой травы, доходившей мне чуть ли не до пояса, и наконец вышли на пустынный берег изумрудно-зеленого моря. Я тут же устремился к воде: ее трепещущая поверхность сверкающая в тусклых лучах самого маленького из солнышек, притягивала меня как магнитом. Я зачерпнул воду в пригоршню и умылся. Она оказалась теплой и совершенно пресной. Я изумленно покачал головой и оглянулся на своего спутника.

– Ага, а море-то тебе понравилось, – добродушно отметил он. – Будем надеяться, ты ему тоже приглянулся: лучше дружить с морем, если собираешься ступить на палубу корабля… Мы почти пришли: лагерь пиратов находится в часе ходьбы отсюда. Пожалуй, я оставлю тебя здесь: у меня немало других дел со Страмослябами, и я не хочу, чтобы ты крутился у меня под ногами. Да и тебе будет полезно отдохнуть от моего общества перед дальней дорогой. Поешь, можешь искупаться, если хочешь, а самое главное – постарайся хорошенько выспаться. А под утро я прийду за тобой.

– Искупаться и поспать – дело хорошее. А вот что, интересно, я буду есть? – усмехнулся я. – Здесь ничего съедобного, кажется, не растет, а если я начну рыбачить… Ох! Можно попробовать, конечно, но…

– Ладно уж, не ной, – проворчал Вурундшундба. Он присел на корточки и хлопнул ладонью по земле. Перед ним тут же появился огромный котел, от которого поднимался ароматный пар.

– Вот это да! – восхитился я.

– Смотри только не лопни, на радостях! – ехидно посоветовал мой благодетель.

Кто бы говорил! – ядовито подумал я, но вслух предпочел вежливо сказать: спасибо – и никаких комментариев.

– Постарайся уснуть пораньше: я прийду за тобой еще затемно, а день будет нелегкий… впрочем, легких дней в твоей жизни пока вообще не предвидится, это я тебе обещаю! – напутствовал меня Вурундшундба. Потом он ушел, а я некоторое время с тупым интересом смотрел ему вслед. Берег был отнюдь не песчаным, гладкая темная почва казалась мне твердой и упругой, как пластик. Мои подошвы вообще на ней не отпечатывались. Но этот дядя умудрялся оставлять такие глубокие следы, что мне стало не по себе: его ноги погружались в почву сантиметров на десять, честное слово! Создавалось впечатление, что бедняга земля едва носит это матерое человечище…

– А вот ложку сей гнусный тип мне не оставил! – растерянно сказал я сам себе после того, как его массивный силуэт уже слился с синевой сумерек. Я ни на секунду не сомневался, что он сделал это нарочно. Я заглянул в котел и с некоторым облегчением понял, что в нем был не суп, а твердая пища: какие-то большие куски непонятно чего, скорее всего – мяса, судя по запаху. На худой конец, это можно было есть и руками. Но у меня случился тяжелый приступ чистоплюйства: чуть ли не полчаса я рыскал в темноте, стараясь найти на берегу какую-нибудь замену отсутствующим столовым приборам – но так ничего и не нашел. На берегу было удивительно пусто: ни ракушек, ни веток, ни камней, и вообще никаких развлечений! Дело кончилось тем, что я пригорюнился, достал из-за пояса разбойничий нож, подарок Мэсэна, присел возле котла и аккуратно подцепил на кончик ножа один из кусков. Как и в прошлый раз, мне не удалось идентифицировать пищу Вурундшундбы: вкусно-то вкусно, а вот что это было?.. Оно и неудивительно: у меня имелся более чем скудный опыт проникновения в тайны местной кухни. Какая-то ясность в этой области существовала только пока я жил у Мэсэна, где все стадии приготовления обеда, начиная с охоты, вершились у меня на глазах.