Макс Фрай - Гнезда Химер. Хроники Хугайды

– Хочешь сказать, что ты собираешься отвезти меня туда, куда потребуется? – дрогнувшим голосом спросил я.

У меня комок подступил к горлу, честное слово! Я с самого начала подозревал, что Хэхэльф – почти ангел, но даже надеяться на смел, что он решит оставаться со мною до самого конца – пока я не найду дорогу домой, если таковая вообще существует, или не исчезну навсегда в конце года, когда эксцентричная планета Хомана соберется сделать выдох, в соответствии с мрачной космогонией моих не менее мрачных приятелей Вурундшундба…

– Что, я похож на человека, который не доводит до конца дела, за которые взялся? – невозмутимо спросил Хэхэльф. – Значит ты еще плохо меня знаешь, дружище! И не нужно говорить мне спасибо: во-первых, ты расплатился вперед, когда помог мне дать деру со страмослябского корабля, а во-вторых… Откуда ты знаешь, может быть я всю жизнь мечтал влипнуть в историю вроде этой!

– Ладно, я возьму себя в руки и не буду говорить тебе спасибо, – улыбнулся я. – Хотя очень хочется…

Ранним пасмурным утром мы причалили к берегу. Хэхэльф тут же принялся давать последние напутствия своей команде. Я с удивлением понял, что все его матросы должны будут оставаться на корабле и сходить на берег как можно реже – только в случае крайней нужды и желательно ночью, чтобы не потревожить местных жителей.

– Бунаба всегда рады мне, но они терпеть не могут чужеземцев, даже если эти чужеземцы с дружественного Халндойна, – объяснил Хэхэльф. – Конечно, если бы я попросил как следует, моей команде разрешили бы меня сопровождать, но не думаю, что хоть кто-то получил бы удовольствие от такого времяпрепровождения… Хватит с них и того, что я тебя приволоку!

– А это они переживут? – осторожно спросил я.

– Переживут, куда денутся! – беззаботно отмахнулся Хэхэльф. – Ты-то всего один, да и шум поднимать не склонен, в отличие от моих ребят.

Пока Хэхэльф читал отеческие напутствия своей команде, я решил, что вполне могу немного побродить по берегу. Уж очень мне понравился разноцветный песок Хоя, феерическая смесь приблизительно равных частей синих, желтых, красных, белых и черных крупинок, и невысокая светло-зеленая трава, и густые заросли кустов с мелкими черными листьями и аппетитными розовыми ягодами, размером с крупный мандарин и такими же круглыми. В тот миг, когда мои ноги коснулись земли, из кустов выскочило несколько зверьков, облик которых мог озадачить кого угодно. Представьте себе мохнатых крокодильчиков размером с крупного бассета, с маленькими острыми ушками, блестящими бусинками неправдоподобно белых глаз и темпераментом итальянской комедийной актрисы. Они издавали громкие звуки, похожие на собачий лай и одновременно мотали коротенькими, но мощными хвостиками – мне показалось, вполне дружелюбно.

– Собачки! – восторженно сказал я. – Какие собачки! Идите сюда, мои хорошие! – мне почему-то и в голову не пришло, что эти зверюги явились сюда, чтобы искусать нахального чужака, я был совершенно уверен, что мы с ними поладим.

Услышав мой счастливый голос, мохнатые крокодильчики слегка растерялись и даже притормозили – взяли дополнительную минуту на размышление. Потом они неторопливо подошли поближе и испытующе уставились на меня своими круглым светлыми глазами.

– Собачки! – ласково повторил я. – Такие хорошие собачки…

Осторожно, чтобы не испугать зверьков, я протянул руку к тому, кто оказался ближе всех и нежно потрепал мохнатую холку. Собачка коротко рявкнула, подошла поближе, чтобы мне было удобнее ее гладить, и зажмурилась от удовольствия.

Когда Хэхэльф сошел с корабля, я сидел на песке в окружении шести новых приятелей. К этому моменту все собачки валялись на спинках и тихо поскуливали от удовольствия, а я снисходительно почесывал их поджарые животики, покрытие коротким жестким мехом.

– Ну ты даешь, Ронхул! – изумленно сказал он. – Как тебя чару к себе подпустили?

– Как они называются? – переспросил я. – Чару? А по-моему, просто собачки. Лают так же, и на такс похожи, только пасти как у крокодилов… Но в отличие от крокодилов, мы не кусаемся, да, мои хорошие?

– Еще как кусаемся! – усмехнулся Хэхэльф. – Если бы я заметил, что ты собираешься сходить с корабля, не дождавшись меня, я бы тебя отговорил – именно из-за этих твоих новых приятелей. Их разводят бунаба и держат здесь, на берегу, чтобы было кому чужаков за задницу схватить, в случае чего… Не знаю, кто такие твои крокодилы, но чару просто созданы для того, чтобы кусаться. Однако же ты как-то с ними поладил… Что ты сделал?

– Ничего, – смущенно сказал я, – просто увидел их и обрадовался… Ну, начал говорить им всякие глупости: что они хорошие собачки, и так далее, потом почесал им загривки… По-моему, они просто поняли, что я – не какой-нибудь проходимец, а положительный герой, так что со мной вполне можно иметь дело.

– И совсем не ворожил? – недоверчиво уточнил Хэхэльф.

– Да вроде нет, – я задумался, а потом честно сказал: – тут так сразу и не разберешься: когда ворожишь, а когда все само собой получается…

– И так бывает, – понимающе кивнул Хэхэльф. Ладно уж, пошли, Ронхул Маггот, укротитель чару… А где твоя сумка?

– На корабле, где же еще! – вздохнул я и неохотно отправился за своей тяжкой ношей. Да уж, прогулка налегке мне сегодня не светила…

Впрочем, прогулка была недолгой. Поселение Бунаба оказалось совсем рядом с берегом – собственно говоря, стоило нам миновать густые заросли высоких прибрежных кустов, и я тут же увидел вдалеке белоснежные домики, здорово похожие на мою собственную недвижимость, оставленную в Сбо, только на плоских крышах некоторых строений стояли разноцветные шатры, их яркая раскраска бросалась в глаза и здорово оживляла пейзаж. К домикам прилагались невысокие заборчики, ухоженные сады, крупные пестрые квадраты огородов и прочие признаки созидательной человеческой деятельности. Честно говоря, я здорово нервничал: а вдруг моя рожа вызовет у этих ребят такое сильное отвращение, что даже все связи Хэхэльфа не помогут мне получить путевку на встречу с Варабайбой…

– Не волнуйся, Ронхул, – беззаботно сказал Хэхэльф. – Если уж ты с чару умудрился поладить, значит все будет путем!

Что касается чару – моих собачек – они теперь следовали за мной, отчаянно виляя хвостами, явно рассчитывая, что в ближайшем будущем я найду свободное время, чтобы повторить пленившую их воображение процедуру почесывания загривков и животиков.

Хэхэльф прибавил шагу, вдохновленный милым сердцу пейзажем, на фоне которого протекало его босоногое детство. Я едва за ним поспевал. К моменту первой встречи с аборигенами я так запыхался, что у меня просто не было сил смущаться. Аборигены оказались двумя загорелыми дюжими детинами в более чем легкомысленных нарядах. На головах у них были те самые матерчатые сапоги, агибубы, которые так насмешили меня еще на Халндойне, только здесь эти головные уборы были гораздо выше – примерно полметра каждый. Впрочем, остальная часть гардероба показалась мне не менее забавной: эти здоровенные дядьки с более чем суровыми лицами были одеты в цветастые пончо до колен. У одного пончо было голубенькое, с рисунком из крупных красных цветов, а у другого – розовое, в яркий желтых горох. При этом они держались с таким достоинством, что мне и в голову не пришло смеяться – я только изумленно покачал головой.