Александр Новичков - Второе пришествие

— Что-то случилось? — Я заподозрил неладное.

— Город с раннего утра гудит, словно встревоженный улей. Сегодня ночью отряд рыцарей ордена Львиной розы под предводительством герцога Арчибальда устроили рейд на логово бандитов, обосновавшихся в полуразрушенной церкви возле кладбища. Говорят, что там случилась ужасная бойня, ни одному преступнику не удалось избежать наказания, а из рыцарей никто не получил даже легких травм. Сражен даже могучий и непобедимый Румен — Свирепый Топор, лично герцогом Арчибальдом…

— Что это значит?

Я не сразу переварил сказанное алхимиком. На мгновение мне даже показалось, что он говорил правду, а то, что произошло вчера ночью, — всего лишь кошмарный сон. Но сон вещий, в котором я стал свидетелем событий, которых не мог увидеть собственными глазами.

«Неужели так легко можно забыть про озеро крови?»

Все же странную новость он мне сообщил. Ведь я прекрасно помнил, что в той полуразрушенной церкви не было и следа рыцарей и самого герцога Арчибальда. Тогда зачем он взял на себя мои заслуги? Что-то в этом было, но что? Я пока этого не понимал. Да и не следовало ломать голову из-за всякой ерунды, лучше было сосредоточиться на текущих делах.

— Это значит, — Шин был доволен. Новость о ликвидации бандитов явно была для него хорошей, но я чувствовал, что на сердце у него от этого легче не стало, — что мы больше можем не опасаться мести главаря бандитов. Ни я за то, что отказался платить за их «опеку», ни ты за то, что покалечил его подручных. Хотя я не понимаю, почему только сейчас. Ведь о том, что в Гинне всю власть под себя подмял Румен — Свирепый Топор известно уже два сезона…

— Вы уверены, что это не просто слухи? — Сомнения не покидали меня. Что было правдой, то, что помнил я, или то, о чем рассказал алхимик… — отчего-то было так сложно ответить на этот вопрос.

— Орден Львиной розы — церковный орден, — слегка цинично заметил Шин. — Если бы я верил всему, что говорит церковь, — давно оказался бы в могиле.

Мне стало легче после этих слов.

Прозвенел дверной колокольчик. Шин повернулся, чтобы встретить покупателя, но не успел даже выйти в коридор. Кто-то очень торопился. Маленькие ножки простучали по полу первого этажа, по лестнице, и, столкнувшись в коридоре с алхимиком, в комнату ворвался запыхавшийся Эван.

— Дядя Шин, — выпалил он, едва переведя дыхание. Упер руки о колени. И хотя он повернулся ко мне, обращался мальчик к алхимику. — Церковники собирают горожан на площади. Говорят, что рыцари арестовали ведьму. Ту самую, которая подожгла трактир старой девы вместе со всеми постояльцами. Ее собираются казнить!

— Какую это еще ведьму? — удивился я. Меня внезапно охватило возмущение. Кто, и главное, зачем присваивает мои достижения? Не то чтобы я ими гордился, скорее, даже наоборот, стыдился. Да и в сожжении трактира напрямую я не участвовал, хотя приложил к этому руку. Демоническую руку. Но зачем кому-то вдруг понадобилось брать всю вину на себя?

«Разве в Средневековье не было принято все катастрофы и бедствия сваливать на происки ведьм? И чтобы считаться виновным, не обязательно совершать преступление».

— Ой, — поднял глаза Эван. Обернулся. Обнаружил у себя за спиной притихшего алхимика и снова обратился ко мне: — Дядя Максим, а вы хотите посмотреть на ведьму?

Не думаю, что при обычных обстоятельствах вдруг заинтересовался бы зрелищем казни обычной ведьмы, но посмотреть на ведьму, якобы виновную в сожжении трактира, мне было… любопытно.

В городе было неожиданно шумно. Особенно на рыночной площади и подходах к ней. Людей, казалось, специально согнали сюда, принудили смотреть на ведьму, на то, что с ней произойдет, чтобы запугать, поучить, предупредить… проще говоря, укрепить веру.

Еще меня насторожили стражники. Их было больше, чем обычно. Гораздо больше. Да и вооружены заметно лучше. Конечно, в этом не было ничего удивительного, резня в полуразрушенной церкви должна была заставить встряхнуться не только жителей города, но и стражу, и рыцарей ордена Львиной розы, не говоря о правителе земель. Возможно, для того, чтобы встряска была не настолько сильной, и придумали эту странную историю про герцога Арчибальда и его победе над городскими бандитами.

Наконец мы преодолели столпотворение в переулке и проиграли дуэль взглядов какой-то чрезмерно располневшей даме, едва не задавившей насмерть маленького Эвана и отнесшейся к своему проступку совершенно прохладно. Впрочем, когда я вышел вперед и упер руки в бока, она и меня не заметила и едва не снесла, словно бульдозер обветшалую постройку. Потому и случилась наша короткая и бессмысленная дуэль. Возможно, если бы вмешался Эфир, все вышло бы иначе, а так мой праведный гнев просто разбился о холод и безразличие маленьких поросячьих глазок.

Шин оттащил меня в сторону, тем самым объявляя итог дуэли и пропуская даму вперед. Тем не менее она услугу нам оказала. Мы нахально воспользовались ее размерами и способностью распахивать толпу и спокойно добрались до места с неплохим обзором, остановившись у разобранной лавки, откуда виднелась небольшая деревянная платформа с тремя столбами в два человеческих роста каждый, установленная возле городской стены, подальше от жилых строений и торговых лавочек.

Платформу окружали рыцари с уже знакомым мне гербом на щитах, на котором лев нависал раскрытой пастью над распустившейся розой, орден Львиной розы. Рядом с ними должна была находиться и Лилия, их рыцарь-командор. Почему-то мне не хотелось встречаться с ней, даже глазами. Слишком уж опасной могла стать эта встреча.

Пришли мы как раз к началу представления. На платформу поднялся невысокий мужчина в красно-белом одеянии и клобуке, начал рассказывать что-то, оживленно бегая по платформе, жестикулируя и непрестанно вздымая руки к небу. Слова удалось разобрать, только когда публика немного поутихла.

— …И придет царствие его. И волею его и силой его будут преданы все грешные души геенне огненной! И воздастся всем благоверным за веру их. И обретут они счастье великое. Будьте честны перед господом нашим! Он знает все. Но пока ваши души чисты, господь поможет вам. А те, кто нечист душой, кто глумится над нашей верой и отрицает его волю, понесут великое наказание. Господь отвернется от людей этих и постигнет их кара небесная. Рыцари и священники понесут справедливость в сердца их черные. Огнем и сталью будут очищены их души, дабы дать возможность предстать перед всевышним и попросить прощения за грехи свои!

Он распинался, как мог. Некоторые из зрителей, наслушавшись высокопарных речей, упали на колени и принялись молиться. Во все времена религия являлась мощным инструментом власти. Даже короли всегда прислушивались к словам служителей господа. А с таким рычагом управления церковь получала право на любые деяния, которые только могла выдумать, а люди могли лишь безвольно верить во все, что им говорили.