Робин Ла Фиверс - Темное торжество

— Что нужно любимой дочери Мортейна в доме верных Бригантии? — спрашивает она затем.

— Я здесь не по приказу, почтенная матушка. Прошу помощи в деле спасения двух девочек. Они были увезены графом д'Альбрэ, и я опасаюсь за их благополучие.

— Да уж, — бормочет она.

— Чтобы выручить их и отправить в безопасное место, мне требуется проникнуть в замок. Облачение бригантинки наилучшим образом укроет меня от лишних взоров и позволит пройти туда, не привлекая внимания.

— Ты собираешься идти одна?

— Нет, у меня есть помощники.

— Тогда тебе понадобится несколько облачений.

Я представляю, что может из этого получиться, и невольно улыбаюсь:

— Нет, почтенная матушка, благодарю вас. Со мной будут двое мужчин.

Она поднимает бровь:

— Вот как? И кто же они?

— Один из них Чудище Варохское…

— Тот самый, что так благородно и доблестно защищал нашу герцогиню полтора месяца назад?

— Тот самый, матушка.

— Тогда я кое-чем с тобой поделюсь, — произносит она. — Знай же, что из монастыря к замку тянется подземный ход. Его выстроили при покойном герцоге. После того как ему с семьей едва удалось ускользнуть от французов, когда те в очередной раз штурмовали город, он велел саперам и зодчим проложить тайный ход из замка на волю, чтобы в случае новой угрозы плена его дочери могли бежать из дворца. Ты можешь воспользоваться им, чтобы выручить девочек.

Мне начинает казаться, что боги определенно благоволят нашей отчаянной выходке. Как хочется перепрыгнуть через стол и обнять настоятельницу!

— Это замечательный способ для нас избегнуть многих опасностей, — говорю я. — Спасибо огромное!

Она зорко смотрит на меня:

— Так, значит, вы действуете исключительно во спасение невинных?

Я спокойно выдерживаю ее взгляд:

— Да, в этом состоит наша цель.

— Хорошо, — кивает она. — Впрочем, если возникнут еще какие-то возможности, ты, надеюсь, ими воспользуешься. Только учти: надо соблюдать предельную осторожность. Д'Альбрэ с войском вернулся три дня назад, примчались из-под Ренна как настеганные. Не знаю уж, чего ради они ходили туда, только явно вернулись несолоно хлебавши.

Это отличные новости! Похоже на то, что лазутчики не помогли ему войти в Ренн.

— Поэтому и в городе так тихо, — продолжает аббатиса. — Горожане сидят по домам, как мыши в норках, даже лавки и мастерские закрыты. Никому не хочется иметь дело с д'Альбрэ и его людьми, пока те рвут и мечут!

Я тотчас вспоминаю мастера по серебру, что сделал для меня ключ.

— И правильно делают, — говорю я.

Она грузно встает и подходит к окну, за которым виднеется крепостной ров.

— Тебе следует еще кое-что знать. Верные люди доносят, что французская регентша с большим войском стоит лагерем всего в четырех лигах вверх по реке.

Как близко!

— Быть может, хотели воспользоваться отсутствием д'Альбрэ, пока он воевал под Ренном, и занять город?

Она качает головой:

— Это мне неизвестно. Я только знаю, что последние две недели гонцы между д'Альбрэ и французами так и снуют, так и снуют! Я бы скорее предположила, что они строят совместные планы. — И настоятельница поворачивается ко мне. — Я это тебе рассказываю не затем, чтобы отговорить от вылазки в замок. Просто хочу внушить: там надо смотреть в оба и держать ушки на макушке. Если, вызволяя девочек, вдруг нечаянным образом подслушаете, что вообще происходит, герцогиня, полагаю, будет вам весьма благодарна за сведения. А теперь ступай за своими помощниками, дитя Мортейна. Вернетесь — сама вам подземный ход покажу.

Туннель длинный и темный, а масляный фонарь, которым снабдила нас аббатиса, дает только-только света, чтобы уверенно ставить ноги. Каменные стены покрыты плесенью, на голову капает вода: над нами ров, да и река совсем близко. Так и кажется, что мы с Чудищем и Янником влезли в глотку чудовищной змее из древних легенд.

Когда наконец скудный свет выхватывает из темноты каменную лестницу, мы убыстряем шаг и торопливо поднимаемся по ступенькам. По словам аббатисы, герцог понимал, что в случае штурма его собственные покои будут первейшей целью врагов. Поэтому тайная дверь в туннель расположена в комнате, которую герцогиня с Изабо занимали, будучи детьми.

Я тихо отодвигаю засов, потом медленно приотворяю дверь… и мы упираемся в стену. Хотя нет, это не стена: перед нами всего лишь спинка деревянной кровати. Все сделано по уму: кровать с ее занавесями служит дополнительной ширмой для потайной дверцы. Между ней и спинкой едва может пролезть человек, да и то Чудищу придется поизвиваться.

Янник останется ждать в туннеле, держа наготове верную пращу и длинный кинжал. Еще не хватало, чтобы наш путь к спасению перекрыли враги!

Спальня сообщается с маленькой гостиной. Я не слышу там сердцебиения — и все равно медлю. Меня словно удерживает какая-то невидимая препона. В памяти слишком ярко воскресает все то, чего я натерпелась в этих стенах. С другой стороны, мое сердце поет, что все изменилось. Я изменилась! Раньше я была вынуждена даже от себя самой прятать свою истинную природу, чтобы псы не набросились с перепугу на гуляющего среди них волка. Ведь даже волчонку необходим шанс вырасти.

Эта мысль помогает набраться храбрости, и я выхожу в гостиную. Чудище молча следует за мной.

Приоткрыв наружную дверь, я очень осторожно высовываюсь в коридор: нет ли стражи? К счастью, там пусто.

— Тебе придется подождать здесь, — говорю я Чудищу. — Пока не разузнаю, где их держат и как сторожат.

Глаза у него горят, точно синие угли: он не привык стоять в сторонке, пока другие подвергают себя опасности. Однако понимает, что сейчас наше главное оружие не его сила, а моя скрытность.

Я иду по коридору, потупившись и крепко надеясь, что головной плат бригантинки достаточно надежно скрывает мои черты. Чем дальше ухожу от двери, тем сильнее мне кажется, будто на плечах у меня виснет неподъемный груз. Только вместо того, чтобы, как раньше, не давать мне дышать, этот груз увлекает вперед. Словно морская волна, выносящая подхваченную лодку на берег.

Я едва успеваю миновать две другие двери, когда моего слуха достигают голоса. Тонкие и чистые детские голоса. Они доносятся из-за третьей по счету двери. Охраны не видно, поэтому я набираю побольше воздуха в грудь, напоминаю себе, что я дочь Мортейна… и стучу.

Голоса тотчас смолкают.

— Входите, — отзываются изнутри, и я облегченно вздыхаю.

Это Тефани. А я-то боялась, что с девочками сидит мадам Динан или, хуже того, Юлиан! Видно, не ждали, что я этак ненавязчиво возникну в самом их логове.

Я вхожу, по-прежнему держа голову низко опущенной, а руки в рукавах, поближе к спрятанным там ножам: вдруг понадобится без промедления выхватить?