Кира Касс - Элита

С моей стороны это была шутка. Разумеется, если мы с ним останемся вместе, то будем помнить эту историю, какой бы глупой она ни была. Мы никогда не заменим ее на более эффектную просто ради шоу. Но весь Отбор затевался именно ради шоу. Если нас с Максоном когда-нибудь спросят о нашем первом поцелуе, скажем ли мы правду? Или этот маленький секрет останется между нами двоими? Когда мы умрем, не будет больше никого, кто знает правду, и этот миг, который был так важен для нас, перестанет существовать.

Неужели все так просто? Расскажи историю одному поколению и повторяй ее, пока она не станет восприниматься как непреложный факт? Часто ли я расспрашивала пожилых о том, что они знают и что видели их собственные родители? Это ведь старики, думала я. Что они могут понимать? В своей заносчивости я совершенно сбрасывала их со счетов. Надо же было быть такой глупой. Но главным сейчас были не мои чувства. Главное — что я намерена с этим сделать.

Всю свою жизнь я жила практически на дне нашего общества, но не жаловалась, потому что любила музыку. Но я хотела быть с Аспеном, а поскольку он был Шестеркой, это было сложнее, чем могло бы быть. Если бы не Грегори Иллеа, много лет назад расчетливо разработавший законы нашей страны, удобно устроившись за своим столом, нам с Аспеном не пришлось бы бороться за свое счастье и я знать не знала бы о Максоне. Он даже принцем не был бы. Руки Марли не пострадали бы, и они с Картером не ютились бы в крохотной комнатушке, в которую едва влезала кровать. А мой младший братишка Джерард спокойно учился бы любым наукам, каким только захотел, вместо того чтобы заставлять себя заниматься искусством, к которому не испытывал ни малейшей тяги.

Обеспечив себе комфортную жизнь в прекрасном доме, Грегори Иллеа лишил большую часть страны возможности даже хотя бы попытаться иметь то же самое. Максон сказал, что, если я захочу узнать что-то о нем, достаточно только спросить. Мне было страшно, что он окажется таким же, но необходимо знать наверняка. Если от меня требовалось принять решение, продолжу я участвовать в Отборе или уеду домой, мне необходимо было точно знать, из какого он теста.

Облачившись в домашние туфли и халат, я вышла из комнаты. По дороге мне встретился безымянный гвардеец.

— У вас все в порядке, мисс? — спросил он.

— Да, я сейчас вернусь.

У него был такой вид, как будто он хотел сказать что- то еще, но я поспешила уйти. Я поднялась на третий этаж. В отличие от всех остальных этажей, охрана стояла прямо на лестничной площадке, так что просто так пройти в комнату Максона я не могла.

— Мне нужно поговорить с принцем, — сказала я, стараясь, чтобы мой голос звучал твердо.

— Уже очень поздно, мисс, — заметил тот, что стоял слева.

— Максон не будет возражать, — пообещала я.

Тот, что стоял справа, ухмыльнулся:

— Думаю, мисс, его сейчас не обрадует ничье появление.

Я нахмурилась, осмысливая услышанное. Он был с другой девушкой. Наверняка это была Крисс, больше некому. И в эту самую минуту она сидела в его комнате, болтая с ним и смеясь, а может, изменяла своему правилу «никаких поцелуев до обручения».

Из-за угла показалась служанка с подносом в руках и двинулась к лестнице. Я отступила в сторону, пытаясь решить, стоит ли попытаться все-таки убедить охранников пропустить меня к Максону или сдаться. Пока я соображала, гвардеец заступил мне дорогу:

— Вам нужно вернуться к себе в комнату, мисс.

Хотелось наорать на них или сделать еще что-нибудь в этом роде, такое чувство собственного бессилия меня охватило. Впрочем, толку от этого все равно не было никакого, так что я развернулась и пошла по лестнице вниз. Один из охранников — тот самый, что ухмылялся, — пробормотал что-то неразборчивое, и мне стало совсем тошно. Он потешался надо мной? Или жалел? Я не нуждалась в его жалости. У меня и без нее кошки на душе скребли.

Когда я вернулась на второй этаж, то с изумлением увидела ту самую служанку, с которой только что столкнулась. Она делала вид, будто поправляет туфлю, хотя на самом деле ничем таким занята не была. Когда я приблизилась, девушка подняла голову, подхватила свой поднос и пошла мне навстречу.

— Он не у себя в комнате, — шепнула она.

— Кто? Максон?

Девушка кивнула:

— Поищите на первом этаже.

Я улыбнулась, с изумлением качая головой. Она пожала плечами.

— Сами вы его не нашли бы. И потом, — добавила она с обожанием во взгляде, — мы вас любим.

Служанка поспешила по лестнице на первый этаж. Я задумалась, кто такие эти «мы». Впрочем, на данный момент мне было вполне достаточно этого простого проявления доброты. Я немного постояла, чтобы не спускаться сразу за ней, потом двинулась по лестнице вниз.

Главный зал, хотя и был не заперт, пустовал, столовая тоже. Я заглянула в Женский зал, решив, что забавно было бы, если бы они устроили свидание там, но — нет. Я спросила гвардейцев, стоявших на часах, и они заверили меня, что Максон в сад не выходил, так что я заглянула в несколько библиотек и гостиных, прежде чем прийти к выводу, что они с Крисс или расстались, или вернулись обратно к нему в комнату.

Прекратив поиски, я завернула за угол и направилась к черной лестнице, до которой было ближе, чем до парадной. Я ничего не видела в темноте, но до меня вдруг отчетливо донесся чей-то шепот. Я замедлила шаг, не желая никому помешать и не очень понимая, откуда он доносится. И снова шепот. Кокетливый смешок. Томный вздох.

Звуки стали отчетливей, и я поняла, откуда они идут. Я сделала еще один шаг, повернула голову влево и увидела парочку, обнимавшуюся в темноте. Когда я осознала, кто это, то испытала шок. Не узнать светлые волосы Максона было невозможно даже в темноте. Сколько раз я видела их в полумраке сада? Но чего я не то что никогда не видела, но не могла себе и представить, так это того, как выглядят эти волосы, когда в них запускает свои длинные пальцы с наманикюренными алыми ногтями Селеста. Она практически вдавила Максона в стену. Ее свободная рука расположилась у него на груди, а одной ногой она обвивала его ногу. В разрезе платья виднелось бедро, в сумраке холла отливавшее молочной голубизной. Селеста слегка отстранилась от него и тут же вновь приникла к его груди, судя по всему, чтобы поддразнить.

Я все ждала, когда он потребует оставить его в покое, скажет, что она ему не нужна. Но принц этого так и не сделал, а, наоборот, принялся целовать ее. Она явно блаженствовала, хихикая над его пылом. Максон что-то прошептал ей на ухо, и Селеста прижалась к нему всем телом, целуя его с удвоенным старанием. Лямка платья соскользнула с ее плеча, открыв километр голой кожи на спине. Никто из них даже не удосужился поправить ее.

Я оцепенела. Мне хотелось закричать или завизжать, но горло словно сжала ледяная рука. Ну почему это должна была оказаться именно она?