Вероника Мелан - Уровень: Магия (СИ)

— Я вернулась, потому что соскучилась по этому месту.

— Должна быть более значимая причина, иначе Уровень бы вас не впустил.

— Мне не хватало всего: движения, знаний, этого воздуха… Всего, понимаете? И я надеялась… что вы возьмете меня в ученики. Надеялась, что хотя бы смогу попросить вас об этом…

— И это все?

— А этого мало? — На этот раз она не удержалась, подняла лицо и удивленно взглянула ему в глаза, а, взглянув, пожалела. Потому что в серых глазах тлел неудержимый огонь вытянуть из нее не только те крохи, что она собиралась ему бросить, а все.

Марика тут же потупилась.

Майкл прищурился.

— Есть что-то еще, о чем вы не упомянули.

— А вы жестче, чем я думала.

И этот человек посылал ей листик из Золотого Леса?

— Вы забыли сказать про главную причину. Случайно, я думаю. Из-за расстройства.

— И вы бываете беспощадны. — Она улыбнулась, глядя в сторону.

— Иногда. Только когда ситуация того требует, и чаще всего по-хорошему.

Она боялась, что сейчас он опустится на колени и заглянет ей в глаза. И тогда все… Тогда пиши пропало.

Чтобы не допустить подобного, Марика резко вскинула голову и спросила:

— Вы позволите мне здесь переночевать?

— Конечно, — он даже не сомневался в ответе, уже был готов к вопросу.

— И я бы хотела… договорить завтра.

— Не сомневаюсь.

— Вы позволите и это?

— Позволю.

Он все-таки опустился на корточки и заглянул ей в глаза. В этот момент ей показалось, что за словом «позволю» скрывается гораздо больше, чем показалось поначалу. Что за ним скрывается что-то по-настоящему важное.

Ее «штырило».

Майкл ушел спать в зимний дом, не остался с ней под одной крышей, а Марику, лежащую в его постели, «корежило и плющило». В любом случае, других слов этому состоянию она подобрать не могла.

Он оказался иным: более стальным, хищным, притягательным. Раньше казалось, перед ней просто философ, умный мужчина, приятный и понимающий. Теперь же Марика жмурилась от удовольствия и ничего не могла с собой поделать: он оказался многогранным. Внешний фасад из вечной вежливости, как выяснилось, таил за собой столько интересного!

А она боялась, да… Где-то в глубине души всегда боялась, что окажется сильнее его — не физически, но характером, напором. Сколько раз в жизни ее сравнивали с мужиком, называли кардиналом в юбке, говорили, что никогда не найдет партнера… И если бы так вышло, отношениям рано или поздно пришел бы конец.

Марика всегда была напористой, амбициозной, энергичной, пробивной, временами слишком жесткой. С мягкотелым мужчиной она бы выдержала недолго; да, сначала бы слушала баллады о любви, качала бы головой, соглашаясь с каждым словом, затем тоже бы слушала и качала, но уже равнодушно. Вскоре перестала бы соглашаться, начала бы делать по-своему, затем и вовсе сбросила бы шкуру и сокрушила все вокруг.

Характер. Так уже было… Так могло бы быть и с Ричардом.

Но не с Майклом.

Оказывается, все это время Марика видела лишь вершину айсберга — человека, поставившего на себя галочку «друг». Теперь же вынырнул мужчина — настоящий, сильный, умеющий настоять на своем, даже надавить. В общем, головокружительный…

Он раскрылся, раскрылся, как хищный цветок, как многослойный аромат, как кристалл, в который проник луч солнца.

Как странно все в очередной раз повернулось.

Затерянный посреди леса летний домик, спальня, в которой она никогда прежде не ночевала, сопение у кровати сервала; она так и не покормила его вечером — нечем. А за Майклом тот не пошел. Занавески здесь оказались не бордовыми, а темно-зелеными, кровать — узкой, стена — шершавой. За окном не светила луна, но шептался лес; пахло сухой древесиной.

Нельзя войти в одну и ту же реку дважды: все меняется. Вот и встреча оказалось не такой, как она всегда представляла. А завтра новый день. И новый разговор. И только от них зависит, какой покажется поворот, сольются ли воедино ручейки, и свернет ли река в правильное счастливое русло.

Может быть… Еще все может быть.

К посапыванию Арви вскоре добавилось еще одно — посапывание Марики.

Он все-таки отыскал то сообщение, сигнал от которого слышал накануне вечером. Мигающий в углу значок оказался слишком маленьким и поначалу не привлек внимания. Теперь же Майкл сотый раз вчитывался в короткое уведомление.

«Марика Леви. Право доступа по времени: неограниченно».

Нонсенс. Невероятная ситуация. Ее впустили насовсем. Почему?

Объяснений могло быть два. Первое: ее пустили к нему, чтобы они жили долго и счастливо, именно так, как он и хотел. Второе, более вероятное и логичное: Магия сочла Марику достойной обучения, и теперь он должен взять ее в ученицы.

Но как? Как, когда он почти кидается на нее, словно зверь — мое? Какое нетипичное для него поведение, какой сдвиг по фазе. Откуда появилось столько эмоций, почему он не может их успокоить?

Ученица. Да, просто ученица. Дома ее ждет Ричард… или как его там?

Сидя в кресле, Морэн тяжело вздохнул. Он едва не сорвался сегодня, проявил несвойственную ему в последнее время напористость, надавил на человека…

Куда подевался контроль? Вся гармония разлетелась к черту.

Все потому, что он ждал ее, ждал… И сегодня хотел услышать, что этого момента ждал не он один. Но пока не услышал.

Прячущийся, вечно убегающий в сторону взгляд, лихорадочный блеск глаз, нервозность, защитная реакция при нападении, даже атака.

Хм-м-м…

Он еще все услышит.

Марика Леви. Она все скажет. Потому что, судя по реакциям ее тела, она вернулась вовсе не для того, чтобы стать лишь его ученицей.

Весь следующий день она гуляла по лесу.

Проснулась, оделась и сразу же покинула домик; просто не могла сидеть внутри и ждать, когда половицы скрипнут под его ногами. Боялась их следующей встречи, диалога, боялась и ждала одновременно. Как все повернется? Что говорить?

Оставляя дверь незапертой — Марика попросту не знала, как ее запереть, — она чувствовала угрызения совести и надеялась, что в дом не заглянет чужак. Не заглянет, не должен, Магия этого не допустит.

Лес был именно таким, каким он ей запомнился: светлым, чистым, ароматным, местами густым и почти непроходимым, временами превращался в уютные, покрытые травой опушки. Иногда она присаживалась на поваленные неровные бревна, смотрела на птиц, небо, жевала подсохшие булочки, которые положила с собой в рюкзак, пила воду из бутылки и непрерывно думала.

О чем?

О себе, о Майкле, о жизни. Радовалась, что она снова здесь, тревожилась из-за предстоящего диалога, но по большей части просто ждала вечера и встречи. Знала, что все решится именно тогда — вечером у костра.

Арви то следовал по пятам, то исчезал; вероятно, бегал в зимний коттедж, где Майкл, как она поняла, накладывал ему еду. Прибегал снова — сытый, довольный — и снова вертелся за спиной, изображая хвостик. Временами, когда она сидела без движения, кот просто приваливался к ее ноге и мурчал, щурил на солнце желтые глаза, подергивал длинными ушами.