Юрий Иванович - Спасение из ада

– Ох, как тут тепленько! – Окинула взглядом стол. – Да у тебя уже все готово!

– Не все. Сейчас уже ставлю чугун на огонь и буду жарить мясо.

– Лучше начни с печени и сердца. Удобней и быстрей, – посоветовала она, усаживаясь на скамью.

– Ну да, я это и имел в виду. А ты пока пойди прими ванну.

– Подожди чуток, дай с мороза отойти…

Заметив, как она осторожно касается своего изуродованного лица, Василий подхватил кусок печени, положил его на разделочную доску и, нарезая тонкие полоски, стал забрасывать их в потрескивающий на донышке котла жир. Но спросить все-таки решился:

– Лицо не замерзло?

– На удивление… Но это тебе спасибо, приготовленный тобой жир меня буквально спас. Не знаю, как сейчас, в тепле, но там, в горах, мне было уютно и даже чуток комфортно. Ты молодец, на все руки мастер.

– Ха, так это же здорово! – обрадовался мужчина. – За такого, как я, теперь любая женщина замуж выскочит с удовольствием. Вон, и готовить умею… я тут даже нечто вроде лука нашел, сейчас начну жарить, с ума от аппетита сойдешь.

– Я уже начинаю сходить, – призналась Сильва, не в силах оторвать взгляда от вздымающегося над котлом парка. – И за такое питание готова на что угодно.

– Правда? Ну так выходи за меня замуж! – сказал, словно прыгнул в бездонный колодец, Василий.

И ответное затянувшееся молчание показалось для него хуже, чем приближение каменного дна в смертельном полете. Так и продолжая работать не оборачиваясь, он занервничал, потом не попал в котел полоской мяса, затем уронил продолговатую луковицу синего цвета на пол. И только подняв ее, решительно повернул свое странно раскрасневшееся лицо в сторону боевой подруги:

– Ну, чего молчишь? Согласна?

Та сидела с отвисшей челюстью и пялилась на замершего кашевара, который в нетерпении, скорее всего, машинально стал нервно подбрасывать свой нож за кончик окровавленного лезвия. А потом и вообще перевел свой взгляд на стенку.

Наконец Сильва прокашлялась и сиплым голосом проговорила:

– Если бы я не знала тебя столько лет, подумала бы, что ты шутишь… или издеваешься. Но ты ведь не такой, я знаю…

Кажется, эти слова значительно взбодрили Василия. Он сразу задвигался, помешал деревянной палочкой шипящее в жиру мясо и переключился на нарезку местной разновидности лука со словами:

– Ну вот видишь! Мы даже знаем друг друга как облупленных! Так что лучшей пары специально не отыщешь.

Женщина тоже пришла в себя и интенсивно замотала головой:

– Нет! Такое в голове не укладывается! Это противоречит всякой житейской логике.

– Не понял, что тут противоречивого?

– Да все! – воскликнула она и сама перешла к вопросам: – Как ты себе все это представляешь?

– Легко! Мы поселяемся в соседних баронствах, потом объединяем их в одно и живем до глубокой старости в тепле и обжорстве. Неужели мы этот долбаный монолит не подпортим?

– Я не о том! – занервничала и стала злиться Сильва. – Я об этом!

Она всеми своими растопыренными пальцами указала на свою изуродованную кожу лица:

– Ты бы хотел иметь такую жену?

– Ха! Я уже давно не присматриваюсь. Мне важнее твое настроение, характер, умения… ну и все остальное.

– Но… но так не бывает! – Ее глаза наполнились влагой.

– Да перестань ты комплексовать из-за какой-то ерунды! – прикрикнул на нее Василий, не прерывая процесс приготовления мясного блюда. – Пока вас не было, я чего только не передумал и решил, что пора тебе в своих чувствах признаваться. Да и Торговец к этому поторопил своими очередными чудесами. Теперь я каждому его слову верю, а если он вскоре выздоровеет, то и вы последние свои сомнения отбросите. Но ты знаешь, чего я испугался больше всего? Уже вот совсем недавно, под вечер…

– Чего? – прошелестело эхом.

– Того, что этот отшельник окажется прав и какие-то жрецы твои болячки вылечат окончательно. И пришел в ужас: когда твое лицо вернется к норме, то ты превратишься в расчетливую и самоуверенную тигрицу, которая не поверит ни одному слову моих признаний. Вот поэтому и понял, что надо тебе предлагать замужество, пока ты еще добрая и…

– И глупая?

– Только не напрашивайся на комплименты. А лучше отвечай: согласна или нет?

– А если меня не вылечат?

– Тоже вполне прекрасно уживемся. Даже наоборот, мне спокойней будет: соседние бароны не станут слишком назойливо ухаживать за моей супругой.

– Вот ты какой… хитрый!

– Ну так, ведь сама нахваливала, что на все руки мастер!

Он еще пытался болтать что-то веселое и отвлеченное от темы, но Сильва его совершенно не слушала. Она вспоминала ту первую ночь, когда они, оказавшись рядом на узком надувном матрасе в лесной землянке, скорее инстинктивно, пытаясь согреться, вступили в первую интимную близость. А наутро честно договорились считать это моральным расслаблением, маленьким подарком судьбы среди серых будней, полных экстремальных ситуаций. Дальше такие ночи повторялись время от времени, но с каждым разом Сильва шла на это все с большей и большей неохотой, словно опасаясь самой страшной минуты в таких отношениях. Когда вполне желанный и симпатичный мужчина вдруг скажет: «Ну сколько можно? Тебе еще не надоело?» Или просто уйдет навсегда с совершенно другой, нормальной и красивой женщиной. Шутила, смеялась в ответ на незаметные для всех остальных ухаживания, порой дерзила или злилась, но никогда, даже в самых смелых своих мечтах, не помышляла, что Василий предложит ей свою руку и сердце.

Минут пять она с глазами, полными слез, сидела в какой-то прострации и только потом сообразила, что над ней склонилось такое желанное мужское лицо и заботливый голос пытается вывести из навалившейся задумчивости:

– Ты чего молчишь? Ну скажи хоть что-то? Сильва, дорогая, только не молчи!

Она порывисто прижалась к его груди и громко разрыдалась. Пожалуй, всего второй или третий раз в своей жизни она впала в такое состояние, но наверняка впервые рыдания звучали как счастливые. Василий это тоже почувствовал и, поглаживая подругу по волосам, приговаривал:

– Ну вот и здорово! Значит, я воспринимаю твое молчание и кучу вопросов как согласие. Ха-ха! Ты бы только знала, как я перед этим дрожал. Ведь еще никогда в своей жизни не делал любимой женщине предложения.

– Да, но сделал ты его мастерски, – шептала она в ответ. – С налету! Прямо в лоб!

– А чего откладывать? Вдруг больше времени не будет? Или вон остальные вернутся, мешать будут.

Словно в ответ на его опасения со стороны входа послышался настойчивый стук и нетерпеливый, доносящийся через щель голос Петра:

– Открывайте быстрее! И оставьте нам хоть ложку гуляша, гады!

Василий двинулся открывать, а Сильва подхватилась и унеслась во внутренние помещения со словами: