Ина Голдин - Игра в классики на незнакомых планетах

– Когда нас освободили, Брюно сбежал. Говорят, к немцам. Да кто его знает. А Бризу в Реннскую тюрьму посадили. Там он и умер. А сын-то его, Мишель – знаете? Ну да, знаете, конечно. Вы ж полицейский…

Лес Легуэну не нравился. Профессионально, так, как не понравился бы человек с бегающими глазками, которому на первый взгляд нечего скрывать. Лес обманывал; он начинался приятным светлым подлеском и обступал визитера со всех сторон, обхватывал темными стволами, зловеще-густыми кронами раньше, чем тот успевал заметить. Стажер тем не менее старался идти неторопливо. В руках он нес лопату. За деревьями, по обе стороны от тропинки, что-то шуршало. Хрустело. Шагало и следило. Даже при свете дня лес не казался безопасным.

Место, где когда-то проводили раскопки, почти полностью заросло, и если бы он не вглядывался пристально в траву, то, скорее всего, прошел бы мимо. Всмотревшись, однако, можно было приметить небольшую вмятину в почве и траву, росшую мельче, чем на остальной поляне, с большими залысинами.

Легуэн вытащил из кармана ксерокопию страницы, где описывалось место убийства. Археолога повесили здесь близко, лишь ненамного углубившись в чащу, стеной начинавшуюся прямо от лужайки. Легуэн постоял, глядя на вмятину. Поплутал среди деревьев, отыскал дуб, по описанию совпадавший с «деревом преступления». Посмотрел на него внимательно, будто ожидал увидеть свисающую с сука веревку или кровь на коре.

– Гензель и Гретель пошли за хворостом, – вслух сказал стажер. – Злая мачеха велела их отцу завести детей поглубже в чащу и там оставить…

Он поднял глаза вверх, к изрезанному ветвями кусочку неба. Потом принялся копать, с трудом разбивая мерзлую землю. Глупая затея, без сомнения…

Лопата наткнулась на что-то твердое. Это мог быть, к примеру, камень. Легуэн нагнулся и вытащил череп с забитыми землей глазницами. Он осторожно смел землю с части человеческого скелета. Одежда на костях почти вся истлела. Но остатки вышитого серебром орла со свастикой еще держались на полусгнившей кокарде.

Гензель и Гретель так и не вернулись домой.

Стажер распрямился, положил лопату, вытер со лба пот.

– Ищете вещественное доказательство?

Легуэна тряхнуло. Он развернулся, схватившись за казенное оружие. Рядом стоял учитель истории.

– Дерево не то, – сообщил он, – археолога повесили вон там, – он указал в другую сторону, – а девушку – еще дальше, если я не ошибаюсь. Весь город ходил смотреть. Могли бы спросить.

– А вы, – сказал стажер, когда сердце успокоилось, – вы здесь гуляете?

– Я живу тут недалеко. Мой дом рядом с лесопилкой. Увидел, как вы сюда идете…

– И решили пойти за мной? Вы за всеми приезжими так следите?

– Это намек или просто вопрос?

– Вопрос… пока.

– Я просто хотел вас предупредить. И не думаю, что я первый. От этого леса лучше держаться подальше.

– Это почему же?

Матье пожал плечами:

– Я человек нездешний. Вы лучше у кюре спросите. Спросите, почему он не велит прихожанам заходить дальше опушки.

Он попытался обойти Легуэна и взглянуть на яму. Легуэн не дал.

– Что-то интересное?

Стажер вздохнул и вытащил трехцветное удостоверение.

– Здесь проводится полицейское расследование. Вы не уполномочены. Идите лучше домой.

– Вы бы все-таки были поосторожнее, господин инспектор. Убийца-то все еще на свободе. И он не любит приезжих.

Участок перевозбудился. С одной стороны, кости, с другой – пришли из профсоюза сказать, что бастовать будут в конце апреля точно и, скорее всего, не меньше недели.

– Завтра приедут раскапывать, – сообщил Пеленн, поговорив со специальной командой из Бреста. – Ничего себе находочка, а, стажер?

– Интересно было бы знать, кто они и кто их закопал, – задумчиво проговорил Легуэн.

Пеленн посмеялся:

– Это уже не по нашей юрисдикции. Ими комендатура должна была заниматься. Сейчас бы этих гансов опознать.

– Кто знал, что Корригана не поймали? – с места в карьер спросил стажер.

Пеленн поморгал.

– Здесь-то? Мы старались, чтобы не просочилось. Ну, я знал, ну, напарник мой, комиссар… Патологоанатом. И жена комиссара, вестимо. А сообщить мадам Легерек – это все равно что…

– Передать по «Радио Брейз», – закончил за него Легуэн. – Ясно. – И рассказал Пеленну про учителя истории.

– Тип еще тот, – кивнул инспектор. – Ну да мы его проверяли. Алиби – не придраться. Да ты посмотри сам, раз уж копаешься в архивах.

Ночью лес был гораздо хуже. Стажеру Легуэну не хотелось туда идти. Вообще. И тем более, к тому месту, где не своим сном заснули четверо немецких солдат.

Яму оцепили, обвили желтой полицейской лентой, будто подарок экспертам. Сам мэр сказал, чтобы ничего не трогали руками, а комиссар повторил. Поставили полицейского агента – отгонять любопытных. Но тех было немного. Люди, по местной традиции, держались подальше.

Свет прыгал по стволам, по веткам, высвечивая чужой неприютный мир. Агент должен был стоять и курить возле захоронения. Но его там не оказалось. Парень мог отлучиться по естественной надобности. Вот только тишина вокруг вовсе не казалась Легуэну естественной.

– Агент?

Стажер осторожно посветил во тьму, вверх, боясь увидеть свисающее с ветки тело. Не увидел – от сердца чуть отлегло. Он опустил фонарь, вглядываясь теперь в землю. Тело агента лежало ничком у самых желтых лент, одна рука свешивалась в яму.

Рядом хрустнула ветка.

Легуэн вытащил казенный пистолет, с третьего только раза расстегнув кобуру – пальцы тряслись.

– Ни с места! Полиция!

Крутанулся вокруг. Кинулся между деревьев, туда, где слышал хруст. Никого. Никого, только чаща со всех сторон, плотная, давящая. Лес, в котором он – чужак. Незнакомый лес, куда и свои-то не ходят.

Стало страшно.

Озираясь, вцепившись в пистолет, он опустился на землю рядом с трупом. Тот, слава богу, трупом не был – когда стажер развернул его к себе лицом, агент замычал и открыл глаза.

– По голове, гады, – сказал он обиженно. – Сзади…

– Кто-то что-то искал, – резюмировал стажер, стоя на коленях и глядя в яму. Кто-то подумал о том же, что и Легуэн. Только подумал раньше. Не постеснялся потревожить мертвых – земля была разрыта и раскидана, кости разбросаны там и тут.

Пострадавший, топтавшийся за спиной Легуэна с его фонарем и револьвером, очухался достаточно, чтобы спросить:

– А вы-то чего тут делаете, инспектор?

Он не ответил. Он обшаривал фонарем землю меж деревьями. Прошлогодняя трава, хвоя, ломаные ветки. Какой здесь может остаться след?

Дуракам и новичкам, говорят, везет.

– Глядите, Берлю, – подозвал Легуэн. Тот подошел, держась за голову. На комочке мятого снега под деревом отпечаталась гладкая округлая подошва.