Мойра Янг - Хроники песчаного моря

Эмми стала бледная, измученная. Тихо плачет по ночам.

Кормят меня вкусно, до отвала. Им надо, чтобы я набралась сил.

Целыми днями я сижу на койке. Руки и ноги у меня в кандалах, да еще я прикована цепью к стене. Миз Пинч три раза в день снимает с меня оковы, заставляет делать разминку, но из хижины не выпускает. Пока я разминаюсь, она держит нож у горла Эмми.

Нож непростой. Мой нож. Тот самый, что я вложила в ножны в голенище ботинка. Она его у меня забрала. Миз Пинч насмехается надо мной, дразнится. Ее усмешка словно говорит: «Давай, только попробуй. Увидишь, что будет». Ей не терпится поранить Эмми моим собственным ножом.

Я вроде как свободна, но сделать ничего не могу.

С виду я спокойна. Не позволяю Миз Пинч заметить ненависть, что горит в моем сердце. Ярость, что кипит у меня внутри. Мое лицо не выражает ничего.

Наблюдаю за ней. Наблюдаю за ним.

Выжидаю момент.

Если с ветром повезет, завтра мы будем в Городе Надежды.

Рустер Пинч бросает якорь «Лебедя пустыни». Мы почти добрались до Города Надежды.

Миз Пинч развязывает меня и велит выходить.

Я иду за ней на палубу. Кандалы звенят. Стою, щурясь от яркого солнца. У меня кружится голова. С тех пор как нас схватили, я не выходила из темной хижины. Дней пять или шесть. Смотрю на солнце. Полдень.

Город Надежды лежит перед нами. До него чуть меньше лиги. Он начинается у подножия холма и беспорядочно взбирается на склоны. Я никогда прежде не видела больше одной хижины за раз. Па рассказывал, что Разрушители кучно и тесно жили в городах, но я никогда не думала, что увижу такое.

Мне и не приходило в голову, что город — это всего-навсего множество лачуг, которые жмутся друг к другу. Если одну пнуть хорошенько, то остальные завалятся.

— Какой прекрасный вид! — говорит Пинч. — Ничто так не радует сердце, как суета бурлящего жизнью города!

Вокруг нас суматоха. Мимо «Лебедя пустыни» с грохотом проезжают телеги. Их тянут упряжки грозных псов-волкодавов. Люди едут верхом на лошадях, мулах или верблюдах. Многие идут пешком. Все они стекаются к воротам в городской стене, сложенной из всякого хлама. Я никогда прежде не видала столько народу сразу. Оглядываюсь по сторонам. В голове не укладывается, что так бывает.

Эмми стоит возле меня. Пинчи не смотрят на нас. Я приподнимаю руки в кандалах. Эмми проскальзывает под цепи и прижимается ко мне. Обнимает меня крепко-крепко. От постоянной работы она совсем исхудала.

— Вот и Город Надежды, — говорю я.

— Что теперь будет? — шепчет Эмми.

— Скоро узнаем, — отвечаю я. — Ты пока во все глаза высматривай Лу.

Вдруг раздается знакомое карканье. Гляжу наверх. Высоко в небе парит большая черная птица.

Нерон!

Ворон пролетает над нашими головами и снова взмывает в небо. Мое сердце взмывает вместе с ним. На глаза наворачиваются слезы.

Должно быть, все это время он летел за нами.

— Я знала, что он не оставит нас! — восклицает Эм.

— Отойди от меня, — говорю я. — Побыстрее, пока она не заметила.

Я снова приподнимаю кандалы. Эмми отступает на шаг. Миз Пинч оборачивается и грозно сдвигает брови.

— В чем дело? — спрашивает она. — Или порядок забыли?

Она хватает Эмми и замахивается для удара.

— Миз Пинч, радость моя! — окликает ее муж. — Колесница прибыла!

Великанша оборачивается.

Из-за «Лебедя» появляется облезлый верблюд. За собой он тянет ржавый возок. Похоже, верблюд не слишком-то доволен жизнью. Он закатывает глаза и щелкает длинными желтыми зубами у ног мальчишки, который сидит у него на горбу.

— Разберусь с тобой после, — говорит Миз Пинч Эмми. — Вот только дела закончу.

— Эй, пошевеливайтесь там! — кричит мальчишка. — Я тут весь день торчать не собираюсь. Куда едем?

Миз Пинч дергает меня за цепи. Я подхожу.

— К Хозяину Клетки, — говорит великанша.

Мы тащимся на сдутых шинах по улочкам Города Надежды. Я смотрю в окно. Мы еле двигаемся в толпе. Люди прижимаются к возку и разглядывают нас. Погонщик верблюда щелкает хлыстом. Нам освобождают дорогу.

Высматриваю в толпе золотистые волосы, заплетенные в длинную косу. И глаза, голубые, словно небо в ясный летний день.

Лу, где ты?

Вижу спину мужчины. Широкие плечи, светлые волосы… Короткие, но его могли и остричь. Рост тот же. Сердце выпрыгивает из груди. Каждый мускул моего тела напрягается.

Ну обернись же, дай на тебя взглянуть.

Он поворачивается. Это не Лу.

В окно просовывается какой-то чужак, хватает меня за руку и тянет к себе.

Я упираюсь, цепляюсь за стенки возка, вырываюсь что есть сил.

— Перестань! — орет Рустер Пинч и лупит чужака потрепанным зонтиком. — Отпусти ее!

— Саба! — визжит Эмми.

Красная ярость наполняет меня. Я кусаю грязную руку чужака. Он кричит, но пальцев не разжимает. Я сжимаю зубы, прокусываю кожу. Рот наполняется кровью. Чужак выпускает мою руку и отстает от нашего возка. Скрывается в толпе.

— Вот так-то! Убирайся, негодяй! Удирай, трус! — радуется Пинч. — Ха! Рустеру Пинчу не перечь!

— Саба, ты как? — спрашивает Эмми.

Я сплевываю в окно. Во рту вкус крови, в ноздрях запах чужака. Сажусь на сиденье, вытираю губы закованными в кандалы руками.

— Все в порядке, — отвечаю я.

Миз Пинч не шевелится. Сидит и смотрит на меня.

На губах ее застыла улыбка.

Погонщик верблюда останавливает возок возле приземистого каменного дома на окраине города. Дом построен добротно, прочно, не то что лачуги, сложенные из всякого хлама.

Мы выходим из возка.

— Следи за девчонкой и рта не раскрывай, — велит Миз Пинч Рустеру. — С Хозяином Клетки я сама разберусь.

Она хватает меня за цепи и волочет за собой. Следом Пинч ведет Эмми за руку. Мы подходим к двери. Перед ней стоят двое суровых стражников в черных рубахах и кожаных нагрудниках. Точно как у чужаков, что увели Лу. Сердце у меня колотится. Должно быть, это тонтоны. Марси говорила про них.

— Хозяина Клетки нет дома, — произносит один из них.

— А вы передайте ему, что Миз Пинч пришла, — заявляет великанша. — Вот и посмотрим, дома он или где. У меня для него есть кое-что особенное.

Стражники хмуро разглядывают нас.

— У тебя со слухом плохо? — спрашивает тонтон. — Сказано, нет Хозяина.

— Ты ему передай, — повторяет Миз Пинч с угрозой в голосе. — А то ведь не поздоровится.

Один из охранников кивает второму. Тот исчезает за дверью, потом возвращается.

— Входите, да побыстрее, — говорит он.

Мы проходим в дом.

Хозяин Клетки сидит за большим каменным столом в комнате с белыми стенами. Позади стола видна большая деревянная дверь. Из-за нее доносится приглушенный гул множества голосов.

На столе громоздятся миски с едой. Хлеб, жареное мясо, вареные голубиные яйца. Кувшины с грогом. Хозяин Клетки набивает рот едой, на нас не смотрит. У него круглое розовое лицо с тремя подбородками. Жидкие пряди прилизаны к черепу. Вокруг шеи повязана красная салфетка.