Андрей Прусаков - Путь чужака

— Ты не должна показываться им, — сказал Стас вышедшей из дома Элор. — Оставайся в доме!

— Ты не можешь приказывать мне!

— Я не приказываю, Элор. Я прошу.

— Хорошо, я останусь. Только будь осторожен, Стас… Мечедар.

— Буду.

Было страшно. Стас предвидел, чем может закончиться отказ подчиниться, и нервно теребил рукоять меча. Меч подарили, а научить забыли, подумал он. В голове крутились кадры из исторических боевиков, но Стас знал: даже поставленные мастерами схватки отличаются от реальных, как удар по тренировочной «груше» отличается от удара по живому противнику. Ничего, попробуем. Все-таки он не один.

— Кто вождь клана? — спросил воин, и Стас признал Юргорна. Элор говорила: он был одним из тех, кто предал ее.

— Я, — Стас выступил вперед. Судя по всему, Юргорн не узнал его, что и неудивительно. Аллери редко примечали ставров: для людей они были на одно лицо.

— Раз ты вождь, скажи, где прячется женщина по имени Элор? Мы знаем, что она здесь, и у меня приказ привезти ее в Ильдорн.

Стас оглянулся. Ставры собирались, но слишком медленно. Многих вообще не было в клане: кто в лесу, кто на поле. «Айрин прислала много воинов и Юргорна во главе, — подумал Стас, и ему стало страшно. — Они так просто не отступят. Нас больше, но ставры не воины, и я не воин…»

Но Элор… Разве он допустит, чтобы они взяли ее, разве отдаст?

— Ее здесь нет, — сказал он внезапно пересохшим голосом. Что сейчас думают ставры?

— Ты лжешь! Нам донесли, что эта тварь здесь! — Юргорн присмотрелся к Стасу. — Погоди-ка… Разве ты вождь? Разве вождем ставров может быть безрогий?

— А разве королевой Ильдорна может быть самозванка? — резко, разозлившись на «тварь», ответил Стас.

Юргорн потерял дар речи. Его воины изумленно переглядывались. Кое-кто знал язык ставров и был шокирован наглостью безрогого вождя.

— Судя по твоим речам, она здесь! — пришел в себя Юргорн. — Воины, найдите ее!

С десяток солдат рассыпались по селению, остальные остались с Юргорном.

— Ты, вождь, тоже пойдешь с нами! — Юргорн подал знак, и два воина шагнули к Стасу. Он стоял, надеясь услышать крики в свою защиту, думая, что ставры сплотятся за его спиной — но не услышал и тени движения, лишь лязг доспехов приближавшихся аллери.

В этот миг Стас понял: вождя делают не бюллетени, накрученный рейтинг и пиар, а дело, то, что он способен сделать здесь и сейчас, и один поступок сделает или перечеркнет сто рейтингов и тысячу голосов.

Он выхватил меч:

— Назад или убью!

Запретная сталь сверкнула в руке вождя. Воины схватились за оружие.

— Это бунт, — спокойно констатировал Юргорн. — Что ж, нам всегда нужны новые рабы. И мы возьмем их в этом клане. А ты умрешь. Убить его!

Меч был в руке, но Стас промедлил, не решаясь рубить человека. И между ними вклинился Скалобой. В руках брата была дубина, но он не бил, а плечом опрокинул воина, повернулся к другому — и тот ударил его мечом. Скалобой упал.

— Скалобой!!

Внутри полыхнула ярость. Меч Огневара метнулся вперед, и солдат захлебнулся кровью.

Ставры грозно закричали. Они видели, что аллери первыми нанесли удар и поняли: сейчас решается все. В руках у многих явились топоры и дубины.

— Воины, ко мне! — закричал Юргорн. Будь его отряд собран, справиться с ними было бы много трудней, но рассыпавшиеся по селению воины становились легкой добычей ставров.

Короткая схватка — и ставры смели завоевателей. Юргорна выбили из седла, обезоружили и швырнули наземь рядом с уцелевшими воинами.

Стас склонился над братом.

— Скалобой!

Удар меча пробил ставру грудь, кровь пузырилась на губах Скалобоя, с каждым вздохом разбрызгивая кровавые капли.

— Знахаря, знахаря сюда! — крикнул кто-то, но Стас понимал, что все кончено, от таких ран не излечат ни знахари, ни шаманы…

— Меня ранили, брат, — прошептал Скалобой.

— Лежи, Скалобой, тебя вылечат, — Стас держал его за руку так, словно смерть тянула за другую. — Знахаря-я-я!

Знахарь пришел, когда грудь Скалобоя уже не поднималась. На лице юноши застыло какое-то детское, обиженное выражение, и в глазах Стаса почернело от горя. Он плакал, но никто не заметил слез на лице Мечедара. Все видели лишь ярость, бушевавшую в глазах.

За спиной неслышно возникла Элор. Ее рука тронула Стаса за плечо.

— Мне очень жаль, Мечедар.

— Жалеть будешь не ты. Пожалеют они! — Стас встал, направляясь к пленникам, и ставры расступались от взгляда вождя.

Шестеро уцелевших, обезоруженных аллери сидели на земле, окруженные кольцом ставров.

— Юргорн!

Предводитель поднял голову. В глазах рыцаря плескался страх, сжав челюсти, он старался не выдать его.

— Ты сделал большую ошибку, вождь! Ты забыл, кто правит долиной! Ты должен отпустить нас, если не хочешь…

— Заткнись! — прервал его Стас. — Нет здесь вашей власти! И ты умрешь за то, что убил брата!

Юргорн отпрянул, когда Стас размахнулся мечом, но Элор перехватила его руку:

— Нет, подожди!

Весь дрожа, Стас с трудом опустил меч, смутно понимая, что только что хотел убить человека.

— Ты меня искал, Юргорн? — гневно спросила девушка. В ее руках была подаренная Огневаром трость. — Нашел? Тебе и Айрин мало того, что вы сделали?

Лицо ренегата побелело, когда Элор выхватила меч.

— Я поклялась, и я отомщу! — закаленный клинок с хрустом пробил доспехи, и Юргорн вскрикнул, пригвожденный к земле. Его воины молили о пощаде.

— Это за отца и за меня! — Элор плюнула в умирающего рыцаря и вытащила меч Огневара. Кровь хлынула фонтаном.

— Убьем и остальных! — угрюмо проронил кто-то.

— Нет, — Стас обвел ставров глазами. — Юргорн убит, мы победили — это главное. Лишняя кровь не нужна. Пусть эти люди идут в Ильдорн и скажут Айрин, что мы свободный клан!

— А еще вы скажете, — Стас схватил одного из воинов за шиворот и легко приподнял, — что мы не воюем с людьми, и потому оставили вас в живых! Мы воюем с Айрин! Скажи это всем и скажи ей! Пропустите их!

Ставры расступились, и аллери бросились бежать. Брань и насмешки неслись вслед побежденным.

Кроме Скалобоя, погибших не было. Несколько раненых — и только. Знахарь взялся всех поставить на ноги. Никто из ставров не заплатил цену вождя. Было ли это справедливо, Стас не думал — это война. Кто ищет на войне справедливость?

По обычаю, ставров хоронили в тот же день. Стас в последний раз посмотрел на брата и поклялся, что не свернет с пути. Теперь — не свернет!

Узнав обычай, он принес огромный осколок скалы и положил на могилу.

— Я буду помнить тебя, брат.

Он стоял над могилой, пока не ушли все, даже Элор, которая понимала его человеческую душу.

Только тогда он заплакал. Этот мир дал ему многое, подарил любовь, научил жить, но он мог и отнимать то, что дорого. И Стас плакал, вспоминая Скалобоя и Яробора, и все, что умерло или осталось в бесконечности вселенной, что, в общем, одно и то же.