Корнелия Функе - Чернильная смерть

— Не волнуйся, никуда он от тебя не денется, — раздраженно ответил Орфей. — Но сперва я должен получить свое.

Он подошел так близко к огню, что его бледное лицо порозовело от жара.

— Кому ты отдал книгу Фенолио? — спросил он Сажерука сквозь пламя. — Ему? — Он кивком указал на Мо.

— Возможно, — ответил Сажерук и улыбнулся.

Орфей закусил губу, как ребенок, удерживающий слезы.

— Улыбайся-улыбайся, — сказал он глухим голосом. — Насмехайся надо мной! Ты скоро раскаешься, что так со мной поступил.

— С чего бы? — ответил Сажерук так спокойно, словно тут не было солдат, которые снова направили на них арбалеты. — Неужели ты надеешься испугать человека, который уже один раз умирал?

На этот раз улыбнулся Орфей, и Мо пожалел, что у него нет меча, хотя и понимал, что толку от этого было бы немного.

— Свистун, что делает здесь этот человек? С каких пор он служит моему от… — Голос Виоланты пресекся.

Тень Орфея вдруг зашевелилась, как просыпающееся животное. Из нее поднялась фигура, пыхтевшая как большая собака. В пульсирующей, расплывающейся темноте невозможно было распознать лицо, только глаза, мутные и злые. Мо почувствовал страх Сажерука, и пламя стало утихать, словно задохнувшись.

— Тебе, наверное, не надо объяснять, что такое ночной кошмар, — проговорил Орфей бархатным голосом. — Комедианты говорят, что это мертвецы, которых Белые Женщины посылают обратно, потому что не могут отмыть с их душ темные пятна. Эти черные тени обречены на скитания в мире, который уже не их. Воздух, который они не могут вдохнуть, постепенно разъедает их, а солнце, от которого не защищает плоть, сжигает. Но пока не настал их последний час, они голодны, очень голодны.

Он отступил подальше.

— Фас! — сказал он тени. — Взять его, мой славный пес! Забери Огненного Танцора, потому что он разбил мое сердце.

Мо шагнул к Сажеруку, но тот оттолкнул его.

— Отойди, Перепел! — крикнул он. — Это хуже чем смерть!

Пламя вокруг них погасло, и ночной кошмар, тяжело дыша, шагнул в очерченный сажей круг. Сажерук не уклонился. Он просто стоял, пока бесформенные руки не схватили его, — и погас. Как пламя.

Мо казалось, что остановилось его собственное сердце. А ночной кошмар понюхал неподвижное тело Сажерука, словно обманутый пес. Мо вспомнил, что рассказывал ему однажды Баптиста: ночные кошмары питаются только живой плотью, от мертвых они шарахаются, потому что боятся, что те заберут их с собой в то царство, откуда они вышли.

— В чем дело? — В голосе Орфея звучало детское разочарование. — Почему все получилось так быстро? Я хотел подольше посмотреть, как он умирает!

— Возьмите Перепела! — донесся до Мо приказ Свистуна. — Живее!

Но солдаты оцепенело смотрели на ночной кошмар. Тот повернулся и устремил мутный взгляд на Мо.

— Орфей! Убери его! — Свистун кричал во весь голос. — Перепел нам еще нужен!

Ночной кошмар застонал, словно хотел сказать что-то, но рта у него не было. На мгновение Мо показалось, что он распознает в сплошной черноте лицо. Злоба стала просачиваться ему под кожу и покрыла сердце, словно плесень. Ноги у Мортимера подкосились, он задыхался. Да, Сажерук прав, это хуже смерти.

— Назад, пес! — От голоса Орфея тень застыла. — Этого ты получишь потом.

Мо упал на колени рядом с неподвижным телом Сажерука. Ему хотелось лечь и тоже перестать дышать, перестать чувствовать. Но солдаты подняли его на ноги и связали запястья. Он едва замечал это. Ему все еще было трудно дышать.

Шагнувшего к нему Свистуна Мо видел словно через пелену.

— В этом замке где-то есть двор с птичьими клетками. Заприте его в клетку. — Он ударил Мо локтем в живот, но тот чувствовал только одно — ночной кошмар снова слился с тенью Орфея, и дыхание вернулось.

— Стой! Перепел пока еще мой пленник! — Виоланта преградила дорогу солдатам.

Но Свистун грубо оттолкнул ее.

— Он никогда не был вашим пленником, — сказал он. — Думаете, ваш отец так глуп, чтобы вам поверить?

— Заприте Уродину в ее спальне! — приказал он солдатам. — А Огненного Танцора бросьте перед клеткой в которую посадите Перепела. Ведь тень должна всюду следовать за хозяином.

Перед дверью лежал еще один солдат Виоланты. На мертвом лице застыл страх. Коридор устилали их тела. Озерный замок был в руках Змееглава, а вместе с ним и Перепел. Вот, значит, чем кончилась песня.

«Какой ужасный конец! — послышался Мо голос Мегги. — Я не хочу эту книгу, Мо! У тебя нет другой?»

Озеро. Увидев сквозь ветви блеснувшую внизу воду, Реза чуть не бросилась бегом. Силач удержал ее, молча показав на палатки на берегу. Черный шатер мог принадлежать лишь одному человеку. Реза прислонилась к дереву на крутом обрыве, чувствуя, что силы ее покидают. Они опоздали. Змееглав опередил их. Что теперь делать?

Она посмотрела на замок, лежавший посреди озера, как темный цветок. Серебряный князь собирается его сорвать. Темные стены выглядели грозно — и неприступно. Правда ли, что Мо там? Но если и да — что это меняло? Змееглав-то уж точно там. А мост охраняла дюжина солдат. Что будем делать, Реза?

— По мосту нам туда не попасть, это ясно, — прошептал Силач. — Пойду посмотрю, что и как. Жди здесь. Может, где-нибудь найдется лодка.

Но Реза не затем сюда пришла, чтобы ждать. Спускаться по крутому склону было трудно и повсюду стояли солдаты. Но они смотрели на замок. Силач повел ее подальше от палаток, на восточный берег озера, где лес спускался до самой воды. Может, попробовать, когда стемнеет, перебраться к замку вплавь?

Но вода была холодная, а об обитателях озера рассказывали много страшных историй. Реза потрогала свой живот. Ей казалось, что ребенок затаился в самой глубине.

Силач вдруг схватил ее за руку и показал на скалы торчавшие из воды в нескольких шагах от берега. Между камнями появились двое солдат — так неожиданно словно поднялись со дна. Когда они выбрались на берег, Реза увидела, что неподалеку под елями дожидаются лошади.

— Что это значит? — прошептал Силач, когда между скалами появились еще солдаты. — Похоже, там есть проход в замок. Пойду посмотрю. Но ты со мной не ходи, прошу тебя. Я обещал Перепелу. Он и так задал бы мне трепку, если бы знал, что ты здесь.

— Не задал бы, — прошептала Реза, но осталась на месте и смотрела ему вслед, дрожа от холода. Вода озера почти касалась ее сапог. Под гладкой поверхностью ей мерещились лица, приплюснутые, как узоры на спине ската. Она отпрянула — и услышала за спиной шаги.