Вера Чиркова - Личный секретарь младшего принца

— Иди к нам, Канд! — Отодвинув секретаря, в оконце появилось лицо баронета, и оно тоже плавилось весельем. — Нам Бунзон такие смешные вещи рассказывает!

— Так у вас там, наверное, уже места нет, — еще ворчал Кандирд, а рука уже делала знак кучеру.

— Мы потеснимся, — бодро сказал голос Седрика, и принц ехидно усмехнулся, и впрямь, все свои! Странно будет, если там не окажется еще и капитана!

Однако капитана, к удивлению принца, все же не оказалось, и он устроился на передней скамейке рядом с друзьями. Напротив сидели Иллира с лекарем, и между ними было вполне достаточно места, чтоб разместить еще кого-то, но Кандирду вовсе не хотелось, чтоб сеньорита приглашала этого «кого-то».

— Ну, слушайте дальше, — сделав серьезную физиономию, продолжил рассказ лекарь, — и был этот молочник страстно влюблен в одну белошвейку, которой каждое утро приносил молоко. И вот решил он ей намекнуть на свои чувства. В первый день бросил в кувшинчик лепесток фиалки. Девушка молчит. Тогда он бросил лепесток розы. Снова молчит. Молочник решил, что это хороший знак, купил колечко и опустил в кувшинчик…

Иллира начала давиться от смеха, и принц, уже не раз слышавший байки лекаря в таких вот поездках, невольно заулыбался, хотя отлично знал окончание.

— Грызи, — Ингирд подвинул к нему корзиночку с жареными орехами, которую держал на коленях, — мы специально прихватили на кухне для Илли. Но она все время хохочет, придется самим все съесть.

— Так ты специально быстрее грызешь, пока я не могу! — притворно возмутилась девушка и сунула в корзинку руку. — Дай хоть в карман насыпать, пока все не слопал!

Она искренне радовалась, что все так хорошо: и в деревню ее взяли, и байки рассказывают, и даже принц перестал сердиться. И малодушно откладывала разговор, ради которого и хотела оказаться подальше от дворца, где, как ей казалось, даже стены подслушивают и доносят королеве. И если та почему-то не рассердится на нового личного секретаря сына за утреннее подстрекательство, то за эти мысли точно упечет куда подальше. Но и скрывать то, что пришло ей в голову, девушка не могла.

Но все хорошее когда-то кончается. Сначала выпрыгнул Седрик, заявив, что у него от смеха уже живот болит. Потом ушел лекарь, сообщив, что немного разомнет кости и придет.

И тогда она поняла, что если сейчас не скажет все, что понемногу открылось ей при чтении писем и заметок, оставшихся от предшественника, то потом не решится никогда.

— Канд… — виновато вздохнув, подняла она на принца серьезные глаза, — я хотела что-то сказать… но боюсь… сделать тебе больно.

— Говори, я потерплю, — великодушно разрешил он, не веря, что она может действительно сказать что-то подобное.

— Вы все, конечно, в курсе, что у нашего королевства довольно натянутые отношения с Тритоном?! — начала девушка издалека.

— Ну мы-то в курсе, а ты откуда?! — сразу посерьезнел принц.

— Наш городок недалеко от западного тракта, и такие вещи просто не могут не волновать людей. Некоторые уже продают дома и перебираются ближе к столице. Но я не про это. Наместник степных областей, сеньор Матерос, довольно скользкий тип… и не гнушается никакими методами, когда пытается добиться своих целей… как известно, король не зря держит на границе со степняками самые отборные войска. Это тоже знают все, потому что в этих войсках у многих служат родственники.

— И к чему ты это ведешь? — напрягся Ингирд.

— Ты ведь тоже догадался? — Она смотрела в глаза баронета изучающе и печально. — Ну, Инг? Она была во дворце самым уязвимым местом, ведь она не сирота, как большинство из кандидаток, которых привезли вместе со мной. А просто убрать ее не было никакого повода… да и Канд бы не согласился. Вот его и заставили… он не сразу согласился, все дела забросил, вино пил в открытую… но он же был шесть лет пажом… у него тоже наверняка есть родичи, значит, уговорили.

— Догадывался, — хрипло сказал Ингирд и отвернулся к окну, — но что толку было говорить?! Все равно ничего уже не исправишь. И что противнее всего, они были правы, мы позже нашли в тайном кармашке ее саквояжа зелья… каких у нее быть не должно было.

— Этого не может быть… — скрипнул зубами принц и стукнул в стенку, — останови.

Ему нужно было остаться одному, подумать, переварить это неожиданное известие.

— Как ты думаешь, — снова подняла на баронета глаза Иллира, когда карета тронулась, — он простит Джигорта?

— Может, в душе и простит, — жестко сжал губы баронет, — но больше и близко не подпустит. Такое оскорбление трудно забыть. И еще я хотел тебе сказать… на всякий случай, хотя ты и сама уже, наверное, поняла: ты у нас девочка сообразительная, не всем угрозам, какие можешь услышать… нужно верить.

— О, это я уже хорошо поняла, — саркастически фыркнула сеньорита, — и даже разгадала, что такие проверки — любимый метод действия некоторых родственников нашего друга. Но хотелось бы знать… а есть ли какие-то границы… через которые они не смогут переступить?!

— Если дело касается его безопасности — то нет.

— А если — стремления заставить его как можно быстрее до конца осознать свои права и обязанности?

— Боюсь, что в сложившейся обстановке — тоже нет.

— Вот и я этого боюсь, — тяжело вздохнула она и надолго смолкла.

— Меня интересует только одно, — очень нескоро решился наконец прервать это молчание Ингирд, — как ты догадалась?!

— Вы ведь обыскивали его стол? — усмехнулась сеньорита. — И все оставили как было… даже немного пыли подсыпали. Сначала я не могла понять, почему там такая пылища, и даже внутри связок некоторые письма пыльные. Вы хотели… вернее, вам приказали оставить все таким образом, словно Джигорт давно думал только о фаворитке, а не о работе. И я уверена, что новый секретарь показал бы все это безобразие Канду, чтоб уничтожить все последние сомнения. Но вы не знали, что такое уэллин, вернее, те, кто там копался, не знали. И не смогли открыть… но пытались. Взрезать или оторвать край. А потом бросили, видимо, торопились. Но он уже подал сигнал… эльф очень спешил, раз успел за несколько дней доехать через всю провинцию до дворца. Он наверняка считал, что во дворце появился предатель… или шпион, и потому спешил забрать уэллин. Пока он не попал в чужие руки и кто-то более решительный не вскрыл его самым варварским методом.

Так вот… про Джигорта. Он получал от кого-то указания и потом должен был их уничтожить… я так думаю. Но почему-то не хотел… наверное, мечтал, что когда-то у него будет возможность оправдаться перед принцем. Он прятал эти листки в других письмах, обычно в больших конвертах с приглашениями. Но даже не догадывался, что они написаны особыми чернилами и вскоре буквы исчезают. Я совершенно случайно нашла один маленький конверт в большом, удивилась и заглянула внутрь. Но там был чистый листок. Сам понимаешь… это интересно, тем более бумага была очень дорогой, именной. А вензеля, какие бывают по верху, отрезаны… но чуть небрежно или торопливо. И я стала искать… и нашла еще три таких конверта. Сверху имя — Джигорту, а внутри пустой лист.