rain_dog - Еще одна сказка барда Бидля

- Даже причину придумал? Молодец!

- Но я, правда, не хочу, - я начинаю мямлить. Это у меня всегда очень хорошо и раньше выходило в его присутствии.

- Не хочешь, так не хочешь. Но в Хогвартсе будешь завтракать и без разговоров, - решает он. - Можем отправляться.

И тут мне приходят в голову сразу несколько идиотских мыслей. Первая: вдруг я обижу Блейки? Вот наварил он тут своей овсянки, а я, неблагодарный, нос ворочу. И вообще, с кем же останется Блейки, если мы уезжаем? И вторая: ведь камин в кабинете директора именно там, где висят все эти постоянно галдящие портреты. А как мне быть, если я даже одеться не могу? Что, вываливаться из камина прямо в пижаме? И пытаюсь спросить обо всем этом сразу.

- Слушай, ребенок, - он опять улыбается, подходит ко мне и даже садится на край кровати, хотя только что вроде был настроен хватать меня в охапку и тащить в Хог, - Блейки, думаю, устал за этот год от нашего общества и только вздохнет с облегчением, когда мы исчезнем на несколько месяцев. Да у него и другие заботы есть, сам знаешь, какие. А к дому он не привязан.

- Тогда, может быть, взять его с собой в Хог? - предлагаю я.

- Глупый, Жители холмов привязаны не к домам, а к местам. Здесь его владения - все окрестные земли, пещеры, дороги. Он ведь и вправду не домовик.

- А овсянка?

- Сегодня не варил, - Северус брезгливо морщит нос, видимо, у него с овсянкой тоже имеются свои счеты. - Я просил его обождать с завтраком, так как предполагал, что ты будешь капризничать.

- Я не капризничаю.

- А что ты делаешь? - О, поднимает правую бровь!

- Ну а одеваться же все равно надо? Там же эти портреты… - От мысли о том, что сейчас мне надо будет снимать пижаму, натягивать джинсы, футболку и свитер, а потом опять все это снимать, мне становится нехорошо.

- Гарри, ты думаешь, что в директорских апартаментах камин всего один? И что спальню и личный кабинет зимой используют для хранения скоропортящихся продуктов, а директора спят, свернувшись на коврике у камина, как кошки?

Я представляю себе Дамблдора или Северуса, которые, поплотнее закутавшись в мантию, укладываются спать на коврике у камина, а назойливые портреты желают им спокойной ночи, и пытаюсь смеяться. Получается у меня пока плохо.

- Ну, если директором стала бы Мак Гонагалл, это было бы вполне логично, - говорю я. - И на отоплении апартаментов можно было бы сэкономить.

Он фыркает, пытается не рассмеяться, видимо, тоже представил себе Мак Гонагалл в ее полосато-усатом обличье на том самом коврике. А я продолжаю:

- Она же вчера сама говорила, что она кошка драная…

- А ты, конечно, все слышал.

А что делать? Я всегда слышу то, что мне не предназначается, такой уж я человек. Просто так сложилось, что здесь в Греймор-хилл он всегда видел меня собранным, напряженным, потому что я боялся - его, ритуалов, того, что нам предстоит во время поиска крестражей, Волдеморта, наконец. А сейчас я могу расслабиться, значит, вся моя глупость рано или поздно (скорее всего, рано) полезет на поверхность. Мне же всего семнадцать, хоть я и гребанный герой.

- Ну, все, дитя, поехали, - он поднимается, откидывает мое одеяло и собирается взять меня на руки, но я намерен оказать сопротивление.

- Можно, я сам попробую?

Северус даже не пытается спорить, видимо, думает, что я сейчас сам сдамся и позволю тащить меня в Хог на руках, как тушу. Нет, как тушу неромантично. Как невесту? Блин, что у меня за мысли… Я обхватываю его за шею, и он помогает мне подняться, а потом я САМ, держась за него, нет, вцепившись в него, как краб, доплетаюсь до камина. И уже собираясь ступить под его закопченный свод, вдруг вижу Блейки, застывшего в глубоком поклоне посреди кабинета. И я, как малолетний дурак, пытаюсь помахать ему рукой. Северус что-то говорит Блейки, видимо, отдает распоряжения на время своего отсутствия - нет, даже встреча со Смертью не сделала для меня их язык понятным хоть насколько-то. Уже стоя рядом с ним в камине, я почему-то вдруг говорю ему:

- Знаешь, я тебя в мантии всегда боялся.

- А сейчас?

- А сейчас побаиваюсь.

Он крепко обхватывает меня обеими руками за плечи, и мы отправляемся в Хог.

Перемещение через камин, мелькание чьих-то чужих гостиных, кухонь, словно в кино на ускоренной перемотке. Когда мы добираемся до места, я понимаю, что из полуживого состояния я сейчас перейду обратно в полумертвое, так что даже не пищу о том, что я там что-то сам, а просто валюсь ему на руки, позволяя тащить куда угодно. В кровать, разумеется. И она здесь очень широкая, с высоченным пологом, и очень много света из огромных окон - это все, что мой блуждающий взгляд выхватывает из окружающей обстановки. Очищающие чары (для ванны я не годен, даже спорить не буду), чистая пижама - плевать, что он меня раздевает, подушка, мягкая-мягкая, большая, пахнущая свежим бельем, белая, майские запахи из открытых окон… И его глаза, взгляд внимательный и чуть обеспокоенный, морщинка между бровями. Он не застегивает на мне пижамную куртку, его длинные пальцы скользят по моей груди где-то в области сердца. И я вдруг ощущаю, как оно бьется под его руками - громко, быстро-быстро. По его лицу я понимаю, что мне стоит помолчать, подушечки пальцев движутся по центру груди вниз, замирают слева, потом опять вверх. Потом он будто гладит меня, но очень легко, едва касаясь, и я вновь чувствую тепло. Морщинка между бровей разглаживается, я вижу, как он почти сразу расслабляется. Но что со мной такое? Почему он так испугался? Он же действительно испугался, я же вижу. Смешно, кажется, я еще совсем недавно уговаривал Смерть не отпускать меня, даже барменом собирался у нее поработать, а сейчас вот меня волнует вопрос о том, что со мной такое. Просто я передумал умирать, мне кажется, мне есть, для чего жить. По крайней мере, я бы попробовал.

- Северус, что со мной не так? - шепчу я несколько испуганно. Я не хочу умирать! Я не хочу лежать здесь и болеть! Пожалуйста, пусть уже все и у меня будет, наконец, хорошо!

- Все с тобой так, - спокойно говорит он, и я вижу, как тревога уходит из его взгляда.

- Но сердце, оно так бьется…Так громко.

- Знаешь, у кого оно не бьется? - он улыбается, но я же вижу, что что-то не так.

Ну, может быть, в глобальном смысле все и в порядке. Но есть досадные мелочи. То, что я такой дохлый, что меня не держат ноги, а руки дрожат и не могут донести ложку до рта. И то, что сердце бьется так быстро-быстро…И то, что он мне ничего не хочет объяснять, будто я маленький.

- Северус, пожалуйста, скажи мне, что со мной не так. Ты же не должен лгать… (ура, я цитирую Амбридж!)

Он откидывает мне волосы со лба, а потом задумчиво проводит пальцами от корней волос до кончика носа и, вот черт, щиплет меня за нос!

- Нормально все с тобой, глупый. Неужели я бы потащил тебя сюда, если бы существовала хоть какая-то опасность? Угрохав столько сил сначала на то, чтобы вытащить тебя с того света, а потом привести в чувство? Жить будешь, - он улыбается, - придется, деваться тебе теперь некуда. Просто у тебя немного ослаблено сердце, что неудивительно после всех твоих подвигов, - тут он делает паузу и смотрит на меня как-то грустно, - ну, и после моих, конечно…