Friyana - По другую сторону надежды

Точнее, чтобы закончилось чуть милосерднее. Более быстрой смертью.

Солнечный свет померк, и Северус, вздохнув, выбрался из кресла — воздух на улице не свежее, чем дома, а полумрак везде одинаков. В комнатах хоть светильники зажечь можно будет…

Проходя мимо журнального столика, он снова бросил на него быстрый взгляд. И снова — ничего. Умерла там эта, как ее, Эмили, что ли?..

От мысли сводило зубы, и вовсе не от того, что подобный исход невозможен. Чертова безбашенная девчонка, живущая где-то рядом, за непроницаемой магической завесой, отделяющей пространства магов друг от друга, и писавшая ему каждый день, пропала четыре дня назад, будто ее и не было. Интересно, не с этим ли связан явно повышенный интерес Карстен к его персоне, вкупе со всеми ее прозрачными попытками диалога?

В первые дни Эмили раздражала до зубовного скрежета. Переместившись сюда и выслушав список правил и ограничений, принятых в одобренном Визенгамотом поселении стихийных магов номер эс-три-ноль-два-девять (цифры наводили на тоскливую мысль, что поселение не единственное), осмотрев дом, библиотеку, и сад, Северус наткнулся на валяющийся на журнальном столике пергамент.

«Привет! Ты новенький? Я — Эмили. Но ты можешь звать меня Милли! Как тебя зовут?» — гласил набросанный неровным почерком текст.

Пергамент постигла участь знакомства с волшебной палочкой.

«А, я поняла! Ты — взрослый! Поэтому не отвечаешь? Это здорово, здесь таких мало. А мне через месяц будет шестнадцать!» — прочитал он на следующий день на новом листе.

Надо же, какая поучительная информация, ухмыльнулся Северус и уничтожил письмо, мимоходом подумав, каким же, интересно знать, образом оно здесь появилось.

«Ты, наверное, земной, раз такой молчаливый! А я воздушная. Жаль, я слышала, что воздушные маги могут поладить только с огненными, хотя мне кажется, что земные тоже ничего», — сообщила третья записка.

«Я огненный маг, если вам, юная леди, станет от этого легче», — сдался наконец Северус. — «Как вы передаете письма? Разве это не запрещено?»

«Ха! Тоже мне, проблема. Эльфу внушаю, чтоб передал, а потом забывал, и ответы чтоб приносил», — от подобной информации Снейп впал в ступор минуты на три. Здесь есть эльфы???

Странно, что сам раньше не догадался, мрачно решил он в итоге. Кто-то же смотрит за домом, вряд ли это наблюдатели магией старательно отстирывают мне рубашки.

«И как, позвольте спросить, вы его отыскали? Мне он на глаза не показывается», — осторожно написал он.

«Да позвала! Хочешь — тоже своего позови, даже если имени не знаешь, он и так появится. Только не забудь потом ему внушить, чтобы не помнил, что с тобой разговаривал, а то еще вычислят», — чертова девчонка определенно издевалась. Нашла, кого закулисным играм учить.

«Вам, леди, наверное, очень скучно, раз вы развлекаетесь подобным образом — рассылая записки соседям», — бросил он первую наживку в следующем письме.

«Скучно? Ну… да, есть немного… Я здесь почти полгода уже, даже все книжки перечитала. Мне эльф сказал, что в твоем секторе теперь живут, вот я и решила познакомиться — вдруг ты ответишь?»

«А что, другие не отвечают?» — не удержавшись, поинтересовался Снейп.

«Не-а… не все. Или отвечают, но так, чтоб отвязалась. Чем они там, интересно, заняты, что даже поговорить не хотят?» — пожаловалась Эмили.

«Что мешает вам допросить эльфа, раз вы уже наладили с ним теплые дружеские отношения?»

«Спрашивала. Бездельничают. Ты тоже бездельничаешь? И тоже злишься на тех, кто тебя сюда отправил?» — слова были, казалось, пронизаны откровенной усталостью от политических тем, в которых девочка явно не смыслила и смыслить не собиралась.

«Я планировал продолжать исследования. Я не привык бездельничать»…

Переписка затянула и незаметно вросла в режим дня, как утренняя чистка зубов. Эльф, и впрямь появившийся по первому зову, оказался существом апатичным и запуганным, но информацией поделился, пусть и неохотно. Всей — какие маги здесь живут, сколько мужчин, сколько женщин, какого возраста, какие у них настроения, как выглядят… Вырвать визуальные образы оказалось сложнее всего. Северус отлеживался до вечера, вломившись в сознание домовика всего на минуту.

Заодно вытянулся даже образ Эмили, которая оказалась на удивление высокой рыжеволосой девицей с мечтательно-едким взглядом, если можно, вообще, представить себе подобное сочетание. Определенно, была ветреной дурочкой до инициации. И как такие магами становятся?

Налаженный быт, не успев приесться, треснул по швам, когда болтливая Эмили, давно перешедшая чуть ли не на ежечасную переписку, вдруг замолчала. Подумав было, что нехитрый способ связи вычислен и обрезан, Северус допросил эльфа, но тот лишь тупо таращился на него своими огромными глазищами и разводил лапками. Просьбу наведаться к девчонке выполнил, но, кроме того, что та «спит», сформулировать ни черта не смог. Образ тоже намекал, что «спит» — если, конечно, можно спать четвертый день, сложив на груди руки и вытянувшись на диване. Это было похоже на стихийный кататонический ступор, но с какого перепугу девчонка могла вдруг впасть в него здесь — было совершенно неясно. Снейп склонялся к тому, что это что-то иное, способное в любую минуту развеяться. Он ждал.

Фактически пойдя одновременно и ва-банк против Карстен, и, что еще хуже, обходным маневром против собственного решения, тогда же он собрался с духом и написал письмо Драко. Ответ озадачил настолько, насколько вообще способна озадачивать информация.

* * *

Рассвет был серым и безнадежно пасмурным, мрачной зловещей кляксой растекаясь в окнах. Гарри сидел, тупо глядя перед собой и машинально поглаживая плечи свернувшейся калачиком на его коленях Луны.

Успокоительное зелье, похоже, не было рассчитано на полноценную женскую истерику. Девушка отбивалась и кричала, пока не сорвала голос, а, вымотавшись от слез окончательно, затихла и только сдавленно всхлипывала, спрятав лицо на груди Гарри. При малейшей попытке заставить ее вернуться в произошедшее на окраине Вустера и рассказать хоть что-нибудь связное она вздрагивала — и снова начинала обреченно рыдать.

У Малфоя сдали нервы еще часа три назад — отчаявшись вытрясти из Луны подробности, он кликнул Добби и ушел в спальню, держа на руках так и не пришедшую в себя Панси — хмурый, как грозовая туча. Вид Паркинсон настолько оставлял желать лучшего, что Гарри временами ловил себя на малодушной мысли, что вовсе не хочет знать, что могло довести смешливую девчонку в кудряшках, которую он помнил по школе, до состояния иссохшей, будто умирающей от голода, обессиленной тени.

Одно было очевидно — она все же умудрилась выжить. Гарри помнил, как Панси, улыбаясь, чмокнула его на прощанье, отправляясь наводить красоту перед выпускным балом в Хогвартсе. Он помнил четкую, почти физически ощущаемую болезненную уверенность, что больше не увидит ее никогда, оглушившую его в тот момент, когда Панси закрывала за собой дверь. И потом, узнав о нападении Пожирателей, он только уверился, что ее попытки избежать участи потомственной слизеринки не увенчались успехом.