Friyana - По другую сторону надежды

— О, — обрадованно выдохнул Гарри. — Похоже на правду, ага. А как убедиться?

— Он реактив прислал. Точнее, рецепт, но там быстро, мне Добби уже все, что надо было, принес…

Малфой еще бормотал, а его руки уже осторожно переворачивали бесчувственную Панси на спину — та все время стремилась перекатиться на бок, что было только к лучшему, иначе она задохнулась бы еще ночью. Гарри остановился в дверях, глядя на сосредоточенное лицо Драко, на его длинные пальцы, приподнимающие девушке подбородок, касающиеся ее губ, нанося на них реактив, на спадающую светлую прядь волос, непокорно выбившуюся из-за уха, на закатанные до локтей рукава рубашки, на аккуратные, отточенные движения рук…

— Ну, точно, — хмыкнул Драко, поднося к лицу кончики пальцев. — Бирюзовый. Значит, я был неправ.

— А дальше-то что? — не выдержав, выкрикнула Луна, забираясь на кровать. — Или он тебе и рецепт нужного зелья прислал?

Малфой молча кивнул.

— А еще, Лавгуд, он сказал, что, если это не вопрос жизни и смерти, а мы просто от скуки теоретически поспорили с Поттером, чем лечится пневмония, то он лично явится оборвать мне уши, — мрачно сказал он, помолчав, и добавил: — лучше бы оборвал…

* * *

— Мне надо идти, — каким-то замороженным голосом произнесла Луна.

Она сидела на постели, потерянная, с растрепавшимися волосами, и, неотрывно глядя на ровно дышащую во сне Панси, без конца поглаживала ее по горячей руке.

Гарри оцепенел.

— Куда идти? — тупо переспросил он.

— У меня встреча, — беспомощно вздохнула Луна. — Мне… надо, Гарри. Правда. Ты посидишь с ней?

Он молчал несколько пугающих мгновений, и поза Лавгуд лучше всего подтверждала, что она готова выслушать все его возражения. Выслушать — и все равно уйти.

— Тебе не больно оставлять ее? — спросил наконец Гарри.

Это был вовсе не тот вопрос, которого она ожидала. Но он ничего не менял.

— Ты присмотришь, — отозвалась Луна. — Если я не приду сегодня, нам будет трудно состыковаться еще раз.

— Опять информатор? — с горечью спросил Гарри. — Зачем тебе все это? Типография закрыта, печатать листки ты больше не сможешь. Зачем ты лезешь в то, к чему не имеешь отношения, когда ты нужна здесь? Луна, никто не поможет ей, кроме тебя.

— От меня мало толку, ты не находишь? — пожала плечами девушка. — Она может… в любой момент умереть, а я не могу даже повлиять на это. Вообще ни черта не могу, только сидеть здесь и…

Она смешалась, замолчав, и Гарри подумал, что ему отчего-то совершенно не хочется радоваться боли, прозвучавшей в ее голосе. Да, Луне Лавгуд не наплевать на то, кем она теперь стала. И что?..

— Зачем? — устало повторил он. — Тебе все это — для чего? Сейчас? Можешь ты объяснить или нет?

Луна грустно усмехнулась.

— Ты не находишь, что мы слишком уж разошлись? — запрокидывая голову, негромко спросила она. — Все трое? Я даже думаю, что мы всегда были разными, очень, просто сейчас это стало заметнее. Эта война, она… как индикатор. Как реактив, который высвечивает внутреннюю сущность…

— Красивые рассуждения, — фыркнул Гарри. — Вот только мне кажется, что ты снова уходишь от ответа.

— Может, я просто знаю, что ты не поймешь? — предположила Луна и обернулась. — Гарри, я не спрашиваю тебя, о чем ты молчишь в последние дни. Ты не спрашиваешь, о чем беспокоится Драко. Он не спрашивает, куда хожу я. Мы, вообще, уже ни о чем друг друга не спрашиваем, и я, знаешь, начинаю думать, что так только к лучшему. Не вороши то, что все равно не приведет нас ни к каким компромиссам.

— О, даже так? — притворно удивился Гарри. — Замечательно. Может, нам еще и разъехаться, раз так обстоят дела? Всем троим? И каждый будет продолжать жить своей жизнью.

— Может быть, — вздохнула она. — Не дави на меня, ладно? Лучше помоги в том, в чем ты еще способен быть мне полезным. Я попросила тебя присмотреть за Панси, надеюсь, хоть это ты не переломишься сделать? Ради меня?

Он молчал, и вспыхнувшая с новой силой застарелая обида зрела внутри нее, как переспелый плод, с которым ничего нельзя уже сделать, его бы выбросить просто, выплюнуть наружу — и понадеяться, что запах гниения, который неизбежно останется, тоже выветрится со временем, давно пора было это сделать, но они молчали, уходя в себя — каждый по отдельности, они отдалялись все больше и больше, понимая, чувствуя, что так — нельзя, что это преступно, чудовищно, что на самом деле каждый из них хочет совсем другого, хочет близости, и понимания, и поддержки, но обида только растет и мешает, мешает…

И никто не может сделать первый шаг. Никто не хочет его делать — каждый слишком обижен и перепуган, чтобы решиться сломать растущее отчуждение.

Но она не станет просить и плакать. Больше — не станет. Они — ее семья, вот и пусть помогают, в чем могут, раз не способны во всем остальном, пусть хотя бы не мешают, раз не желают понять. Они обязаны заботиться о ней, как она заботится о них, пусть даже они этого не видят, не слышат, и знать об этом никогда не хотели.

— Когда-то я убил Тома Риддла, — немного невпопад рассеянно сообщил Гарри. — Знаешь, мне меньше всего хотелось с ним разбираться. Он не мешал лично нам, а до судьбы Магического Мира мне никогда толком не было дела. Просто я чувствовал, что должен, и все. Драко был против, он только что костьми не ложился, чтобы убедить меня не связываться… с этим. И мне было… обидно, наверное. То ли немного, то ли до ужаса, я и сам не понимал, как к этому относиться, что делать — требовать помощи от Малфоя или стыдить себя за то, что мне так хочется на него рассчитывать…

— Ну, и зачем ты мне все это говоришь? — устало спросила Луна.

Гарри пожал плечами.

— Делюсь опытом, — хмыкнул он. — Видишь ли, я не стал другим человеком с тех пор. Просто мне кажется, что я заплатил все долги этому Миру, какие были и каких не было. А ты свои на плечах все еще таскаешь — и просто не понимаешь, что ты придумала их сама. Что на самом деле это только твое представление о твоем долге, а вовсе не он сам.

Луна закусила губу.

— Наверное… — нехотя буркнула она. — Можно и так посмотреть.

— Да только так и можно, — грустно усмехнулся Гарри.

Девушка покачала головой.

— Вы закрылись здесь, в этих стенах, — с горечью произнесла она. — Вы не видите, что происходит снаружи. Не видите паники, которая вот-вот перерастет в бунты и демонстрации. Вы не слышите, как страшно всем, до истерики, не знаете, с каким чувством люди просматривают газеты, надеясь увидеть в них хоть что-то об этих нападениях! Как они грызутся друг с другом, до кровавых драк на улицах, выясняя, существует ли угроза в действительности, и ее скрывают от них, или все это — чьи-то провокации. Если бы пострадал всего один город, Визенгамот смог бы это скрыть. Закрыть дороги, установить антиаппарационный барьер и объявить, что там мелкие несущественные проблемы, которые вскоре устранят. Но когда подобные барьеры ставят вокруг четвертого, пятого города… Люди не настолько тупы, Гарри, чтобы не складывать два и два. Вы просто не видите, во что это может вылиться.