айронмайденовский - Фанфик Четверо лучших

Странно это признать, но мне было уютно. Я забыл о том, что рядом со мной — бывшие враги, сильные и опасные, забыл о войне и обо всём на свете. Мне почему-то казалось, что за окном, в темноте, не летняя ночь, а суровый ледяной ветер, швыряющий в стёкла пригоршни снега. Тем уютнее казалось здесь, в комнате, где трещал огонь и было тепло, и царило молчание, и шуршали страницы…

Я нечаянно взглянул на Малфоев и обмер, поражённый. Я и не заметил, когда Хорёк успел сползти с дивана и устроиться на полу. Устав, он перелистывал страницы всё медленнее и медленнее; наконец зевнул и прикрыл глаза, прижавшись щекой к колену Люциуса.

Что-то, больно царапая, карабкалось у меня внутри, раздирало, душащим комком раздувалось в горле. На меня никто не обращал внимания, хотя, казалось, ещё немного — и я захриплю от боли. Хорёк зажмурился, положил голову поудобнее, и тут (я закусил губу) Люциус перехватил книгу и опустил освободившуюся руку вниз. Я смотрел, из последних сил убеждая себя, что мне мерещится. Однако глаза мои продолжали меня обманывать: холёные пальцы мягко погладили светлую макушку Драко, на мгновение замерли, взъерошили ему волосы… «Такого не бывает, — убеждал я себя. — Не может Люциус Малфой быть таким, пусть даже забывшись за книгой…» Но улыбка на лице моего бывшего школьного врага казалась слишком настоящей.

Дыхания не хватило, я захрипел, боль разлилась в лёгких, перед глазами потемнело. Последнее, что я увидел, было то, как вскакивает Драко, срывая с себя пылающую рубашку, а на лице его уже не улыбка, а страх.

— Агуаменти! — рявкнул кто-то рядом со мной. Ледяная вода хлынула сверху, полилась за шиворот и в штаны. Я неловко взмахнул руками, отбиваясь от мощной струи, попадающей в рот, нос и уши, но вода безжалостно била, казалось, со всех сторон.

В какой-то момент всё закончилось, и я понял, что могу дышать. Очень медленно я открыл глаза, отвёл с глаз чёлку, с которой стекала тонкая струйка. Очки были все в крупных каплях, мешающих видеть, что происходит. С другой стороны, не очень-то и хотелось.

Драко, такой же мокрый, как и я, стоял у дивана, потерянно разглядывая почерневшие обрывки, которые держал в руках. Люциус, сжимая трость, наклонился в мою сторону, и я порадовался, что не вижу выражения его глаз. Я уловил шевеление справа от себя, поднял голову. Надо мной с палочкой наготове и зверским выражением лица возвышался Снейп.

— Ой, — произнёс я шёпотом. — Я не хотел…

Накатило давящее ощущение непоправимости сделанного, захотелось спрятаться, укрыться, забиться куда подальше, только бы не нашли. Я ждал гневных воплей Снейпа, холодного разочарования Люциуса, возмущения Драко, но никто из них не произнёс ни слова. Тогда я медленно встал с кресла и, пошатываясь и не обращая внимания на то, что оставляю за собой растекающиеся следы, вышел из комнаты.

Меня никто не останавливал.

Готические буквы привычно расползались у меня перед глазами. Я взглянул на часы — двадцать минут второго. За окном царил непроглядный мрак: уличного фонаря напротив моего дома на Спиннерс-Энд не было со времён моего детства. Я уже практически не видел текста, погружённый в свои мысли. Или всё ещё слегка пьяный после выпитого залпом стакана.

Как ограбить Гринготтс? Да и нужно ли идти этой сложной гриффиндорской дорогой? Нет, ум слизеринца действует по-другому, он, подобно воде, просачивается в малейшую лазейку и неустанно трудится, расширяя и расширяя её, приспосабливая под себя, пользуясь удачным стечением обстоятельств, умело играя на человеческих слабостях…

Бесполезно начинать с Беллы, она уже сделала всё, что могла. Остаются Рабастан и Рудольфус, так кого же из них выбрать ступенью на трудном пути? Рабастан хитёр, хотя не слишком силён магически. Рудольфус, напротив, человек ужасающе безалаберный и неосторожный, хуже Поттера, что только на руку. Вопрос в том, открывается ли сейф Лестрейнджей младшему брату или там есть какие-то ограничения? Или у них вообще разные сейфы? И пропустит ли защита постороннего, чтобы он мог постоянно держать одного из братьев под Империо? Как угостить их Веритасерумом, узнать всё это, а потом стереть память так, чтобы и сам Лорд не нашёл вмешательства?..

Я потёр глаза. Жаль, наученный горьким опытом — своим и Поттера, — я уже не могу доверить мысли бумаге.

Я оторвался от фолианта, который держал на коленях, и оглядел гостиную. Поттер тоже бросил перелистывать книгу, и, по-видимому, уже давно. Он сидел в кресле, напряжённый, прямой как струна, и, не отрываясь, смотрел на Малфоев. Я пригляделся тоже, но долго не выдержал, отвёл глаза: Люциус едва не почёсывал Драко за ухом, а тот жмурился, оправдывая своё детское прозвище. Котёнок он и есть котёнок…

Внезапно полыхнуло ярким, и я вскинулся, отказываясь верить вдруг произошедшей перемене. Рубашка Драко пылала спереди быстрым оранжевым пламенем; с коротким вскриком он вскочил, пытаясь содрать её. Ещё не поняв до конца, в чём дело, я увидел, как трость оказалась у Люциуса в руке, и из серебряной змеиной пасти вырвалась струя воды, окатив Драко.

Поттер в кресле давился, схватившись за грудь, и не отводя от них пустых, враз потемневших глаз. Не думая, желая только одного — разорвать эту связь — я выкрикнул первое пришедшее на ум заклинание. По счастью, сработала ассоциация с моими мыслями и с уже мокрым крестником. Поттер изогнулся под холодной струёй, закашлялся, а палочка в моей руке завибрировала от напряжения. Когда мальчишка закрылся руками от воды, я понял, что пора прекращать.

Драко стоял, держа в руках то, что осталось от его рубашки; Люциус, сжав зубы, едва удерживался от Непростительных, а сам виновник происшествия сжался в кресле, превратившемся в одну большую лужу. Поняв, что вода больше не льётся, мальчишка убрал с глаз насквозь мокрую чёлку и посмотрел по сторонам. Последним он встретился взглядом со мной, не выдержал, побелевшие то ли от холодной воды, то ли от страха губы шевельнулись.

— Ой, — разобрал я. — Я не хотел…

Нормальных слов у меня не было. Ни у кого из присутствующих, видимо, тоже. Тогда Поттер встал с кресла и, оставляя на ковре мокрую дорожку, направился к двери. Пошатнулся, сгорбился и вышел, пропал в темноте коридора. На лестнице послышались его спотыкающиеся шаги.

Молчание нарушил Драко. Он встряхнул обгорелыми клочьями рубашки и тихо спросил:

— А что это было?..

— Поттер рехнулся, — сквозь зубы бросил Люциус. — Или он второй Лорд. Он бы ещё Адское Пламя вызвал…

Взмахом палочки я высушил всё в комнате, включая крестника. Тот поёжился, кинул клочки на пол, щёлкнул пальцами.

— Типпи, убери это и принеси другую рубашку.

Нарушая правила приличия, он переоделся при нас: боялся идти наверх. Я его понимал.