айронмайденовский - Фанфик Четверо лучших

— Пожалуйста… — просил я. — Пожалуйста…

Голос мой звучал жалобно и униженно, но мне было всё равно. Ангел стоял, не приближаясь ко мне, и, кажется, я молча заплакал, вспомнив, что на мне давящей тяжестью лежит вина.

Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем я открыл глаза. Подо мной захрустела свежая простыня, а обнимала меня не Тьма, а широкое одеяло в белоснежном пододеяльнике.

Комната была залита ярким светом. Предзакатного солнца видно не было, но небо светилось глубоким ясно-голубым, как обычно бывает вечером.

Позади меня раздалось шуршание бумаги. Я повернул голову. Рядом с моей кроватью в трансфигурированном из стула кресле сидел Драко Малфой. Отложив «Ежедневный Пророк», он посмотрел на меня, и даже без очков я видел, что в его взгляде нет ни тени презрения или насмешки, а только искренне сочувствие. Он смотрел на меня так долго, что я уже занервничал, начиная подозревать, что это продолжение мутных страшных снов, а потом сказал необычайно серьёзно:

— Да, Поттер. Ну и кошмары у тебя…

Я поправил воротничок рубашки и посмотрелся в зеркало, почти не видя своего лица. Поттер не может быть ментальным магом. Два года назад я убедился в его полной неспособности. Однако я был уверен и в том, что у него посредственный магический дар вообще, а оказалось, что он владеет беспалочковыми заклинаниями и сам этого не осознаёт. Меня сбивало с толку и то, что сегодня ночью я не почувствовал никакого вмешательства в свой разум, а сам не рискнул влезать в мысли мечущегося в бреду мальчишки. Но откуда он мог знать? Как? В этот раз я ни в чём не мог его уличить, а факт оставался фактом: он видел моё прошлое, кричал моему отцу, чтобы он не трогал меня. Бред. Бред…

— Ты идёшь? — Люциус возник на пороге спальни.

— Иду, — я вздохнул. Он понял:

— Не забивай голову. Всё будет нормально. Сам говорил, что к Поттеру никакие законы применить невозможно.

— Да, говорил, — процедил я. — Только это стало заходить слишком далеко.

Я обернулся, окинул взглядом друга, хмыкнул почти без горечи:

— Как всегда, неотразим.

Он с довольным видом разгладил складки на мантии.

— Ну а тебе что мешает одеться нормально? Тебе должен великолепно подходить белый цвет, а ты в вечном трауре…

Я удержался, не дёрнулся, но промолчал, и по моему молчанию он сделал верный вывод:

— Неужели?!

— Закрыли тему, — рыкнул я, по привычке застёгиваясь наглухо. — Идём.

В тактичности ему было не отказать, поэтому по пути в Большую гостиную он не сказал ни слова.

Пустая гостиная была ярко освещена. В середине её стоял длинный, изысканно сервированный стол, возле которого, поправляя салфетки, крутилась эльфийка в застиранной наволочке. Увидев нас, она испуганно пискнула, прижала огромные уши и исчезла. Я сел лицом к двери, чтобы видеть всех входящих, а Люциус встал в дверях, чтобы, выполняя обязанности хозяина, встречать гостей. Я отстранённо смотрел на его гордый разворот плеч, на спадающий ниже лопаток платиновый хвост — после возвращения Лорда Малфой стал несколько суеверен и, боясь, что силы его покинут, в последний раз стригся ещё до Азкабана. Внезапно что-то произошло с ровным до того дыханием, наверное, свечи слишком чадили, — и я задохнулся, поняв, что никогда за столько лет дружбы не касался его волос, и представив, каково бы было…

Когда я совладал с собой, в дверях стояли Лестрейнджи полным составом: Беллатриса в чёрном открытом платье, длинных перчатках и с вызывающе алой розой в причёске держалась за локоть Рабастана; у того на лице было непонятное выражение — то ли презрительное, то ли скучающее. Я подумал, что ему неприятно находиться рядом с женой, тем более, что они уже давно избегали друг друга. Рудольфус, рассеянно поглядывая по сторонам, шёл позади брата и невестки, и видно было, что его мысли находятся вовсе не здесь.

Лучезарно улыбнувшись, Люциус поцеловал руку Беллатрисе, и она быстро отняла её безо всякого кокетства. Зятя она презирала, впрочем, как и всех мужчин, кроме Лорда. Хотя тот уже не был человеком… Белла села с краю, спиной к двери, Рабастан — рядом с ней и прямо напротив меня. Руди плюхнулся рядом с ними, закрутил головой, мотнув неимоверно длинным хвостом потрясающего червонного оттенка, которому позавидовали бы и Уизли. Кстати, чем-то он был похож на отдельных представителей гордого нищего семейства, точнее, на близнецов, и я отвлёкся снова, припоминая, в каком родстве они состоят. Впрочем, в генеалогии я не был силён…

— Привет, Снейп! — окликнул меня Руди. — Что-то ты бледный, погулять бы хоть вышел…

Я кивнул и не прокомментировал. Рабастан едва поздоровался со мной, Беллатриса сделала вид, что меня нет. Вероятно, обиделась за сцену в подвале. Или, скорее, что-то замышляет. Догадалась, кто виноват в смерти несчастного маггла?

В гостиную, неловко поклонившись хозяину, прошмыгнул Питер, примостился на противоположном конце стола, глазками-бусинками оглядывая нас. Вслед за ним явились Эйвери и Долохов, оба с одинаковыми ухмылками на лицах, и по одним этим ухмылкам я мог догадаться, что они только что обсуждали какую-нибудь дрянь вроде Лопающего заклятия. Через минуту мимо Люциуса проскользнул Барти, уселся напротив Питера на другом конце. Идти сюда боялся, впрочем, не прийти явно было ещё страшнее. Догадывается, что Драко ему так просто с рук не сойдёт?..

Появление Фенрира в конце коридора я определил по тому, какой неестественно напряжённой стала спина Люциуса, и сам сжал под столом кулаки. Оборотень сегодня был на удивление опрятен, хотя запах крови с грузного тела до конца так и не смыл. Я, стараясь казаться равнодушным, смотрел, как он усаживается, и даже пропустил тот момент, когда слева от меня на свободный стул опустился Яксли. По счастью, явившийся Руквуд отделил меня от оборотня, и я всё своё внимание обратил на дверь, в которую под руку входили Амикус и Алекто: он поглядывал исподлобья, она, напротив, гордо несла пухлое тело в обтягивающем чёрном платье. Им, как и мне, едва кивнули, но брат и сестра явно превосходно обходились обществом друг друга и сим фактом не опечалились.

Я медленно перевёл взгляд на сидящих напротив меня Лестрейнджей. Так ли много знает младший брат? Но так ли уязвим старший для моего коварства?..

— Ух ты! — радостно завопил Руди, оборачиваясь к входящему в гостиную Макнейру. — Уолли опять в юбочке!

— Будь добр, уважай мои национальные традиции! — прорычал шотландец вместо приветствия; ножи на поясе его килта угрожающе позвякивали. Бывший палач шагнул к столу, с высоты своего двухметрового роста оглядывая стоящие на нём яства. Левой рукой он придерживал ворот безрукавки, надетой прямо на голую грудь. С тихим хлопком перед верзилой возник домовой эльф.