айронмайденовский - Фанфик Четверо лучших

Я уже не знал, есть ли в Мэноре хоть один здравомыслящий человек, который хочет жить. Они все чувствовали, как чудовище бродит по дому, — понял я, — каждый по-своему. И многие уже начали поддаваться.

Амикус, который курил в коридоре, выпуская дым в открытое окно, даже не обернулся на мои шаги.

— Кэрроу, — приветствовал я, останавливаясь рядом.

— Что? — спросил он, внимательно рассматривая колышущиеся верхушки деревьев в парке.

— Ты знаешь, что, — ответил я, догадываясь, что моего визита они ждали с утра и воспринимали его как пришествие Немезиды.

— Знаю, — спокойно подтвердил он. — Как по-твоему, у нас есть шансы, если мы сбежим?

— Почему ты спрашиваешь об этом меня? Ты не думаешь, что я могу рассказать всё Лорду?

Только сейчас он обернулся ко мне: глаза с красными прожилками, губы сжаты, седой хвостик свисает на спину немытыми сосульками.

— Не расскажешь, — ответил он. — Ты слишком чистенький для этих дел.

— Ты уверен? — искушающе спросил я.

— Брось! — хохотнул он. — Хотел бы рассказать Лорду — пошёл бы и рассказал, а не трепался бы сейчас со мной, — сигарета в его пальцах тлела, забытая. — Странный ты, Снейп.

— На себя бы... — начал я и осёкся, но тактичность запоздала.

— Ну, вот оно, — подтвердил Амикус, вовсе не обидевшись.

— Я вам не судья, — процедил я, — делайте что хотите.

— Да, уж, спасибо, — невесело фыркнул он и вдруг стукнул кулаком по подоконнику. — Не проклятие это, понимаешь?! Не сглаз, не заклинание, не подвластие! Мы всё проверили. Это мы сами.

Догоревшая сигарета обожгла ему пальцы, и он, бросив её на подоконник, испепелил без остатка.

— Пойдём, — хмуро позвал он меня, шагая к двери.

В комнате были задёрнуты шторы, создавая полумрак, и в этом полумраке на кровати сидела Алекто, встретившая меня фырканьем.

— Ага, явился. Мы так и думали.

Я не поддался на подначку, решительно сел на стул напротив неё, а Амикус отошёл к окну, отогнул край шторы — что же его всё к окнам тянет? Пока я собирался с мыслями, бросил быстрый взгляд по сторонам и обнаружил на прикроватном столике фотографию в рамке: на крыльце Хогвартса стояла Алекто со значком старосты школы на мантии, рядом с ней Амикус — хоть на два года младше, но уже обогнал её в росте; оба ещё дети, ещё чистые и озарённые щедро падающим светом...

— Вы оба должны понимать, — начал я, — что весьма рискуете...

— Заткнись! — зарычала Алекто. — Мы это всё уже сто раз слышали! Плевать нам на всех, понятно?!

Никогда раньше она так не разговаривала, обычно срываясь на визгливую ругань. Но сейчас передо мной сидела какая-то другая Алекто, не такая, как прежде.

— Мне нужно знать, что вы решили, — сухо сказал я. — И тогда я либо уйду, либо помогу.

— Мы решили оставить ребёнка, — ответила она мне; голос сорвался на половине фразы.

— Вас не пугает, что при неудачном стечении обстоятельств вы все погибнете? Все трое? — спросил я. Кэрроу упрямо молчали. — Вы не думаете, что идёте против Лорда?

— Снейп, — тихо сказал Амикус, оборачиваясь от окна. — Я её чувствую, понимаешь? Нашу девочку.

— Обострённая связь, — промолвил я полувопросительно. Стыдно было признаться, но о магических связях я знал мало.

— Я даже не думал, что это оно, пока не увидел вчера... другими глазами. Воспринимал как часть себя.

— Что вы намерены делать?

Мне ответила Алекто:

— Искать укрытие. И клянусь, если ты хоть кому-то об этом вякнешь, пожалеешь!

— От Лорда не смог спрятаться даже Каркаров, а он был похитрее вас, — возразил я. — Вы умеете накладывать Фиделиус?

— Нет, — признался Амикус, переглянувшись с сестрой. — Так ты... нам поможешь? — он с усилием произнёс последнюю фразу.

— Обнадёживать не буду, — твёрдо ответил я. В самом деле, тащить их на Спиннерс-Энд было бы безумием чистой воды. Но где взять дом, на который можно наложить хоть какие-то чары?

Амикус подсел к ней, и они инстинктивно обнялись, защищаясь от окружающего мира. Кажется, я сейчас разгадал, из чего выросла их противоестественная страсть: из страха перед жизнью и её жестокостью. И они спрятались от неё друг в друге.

— Не обнадёживай, просто скажи, что не осуждаешь.

— Сказал же, я вам не судья, — начал сердиться я. — Хватит библейских реминисценций. Вы здесь не одни такие потерянные. — Я поразмыслил немного; они смотрели на меня, не мешая думать.

— Вот что, — наконец сказал я. — Вспомните всё, чем болели за всю жизнь и запишите мне на бумажке. Про всякие болезни в роду тоже. Исправить то, как легли гены, уже нельзя, но можно на них повлиять. Ясно?

— Да, — прошелестела Алекто, и я понял, что они не ожидали от меня помощи.

— А теперь отрывайте задницы от кровати и идите проверять дом, — хмурясь, велел я. — Макнейр сказал, что по дому ходит смерть. Руди и Огги не хотят жить, Крауч пьёт и поминает отца. Разберитесь, в чём дело. Заодно и отвлечётесь.

Брат и сестра переглянулись с надеждой.

— Ладно, — ответил Амикус. — Только сначала надо...

— ...написать письмо и отправить в Гринготтс, — подхватила Алекто.

— Какое ещё письмо? — нахмурился я.

— В будущее. Нашей дочери, — пояснила она. — Если вдруг она выживет, а мы нет...

После тренировки тело приятно побаливало, поэтому я с видимым удовольствием потягивался в кресле, которое успел полюбить, и азартно перелистывал страницы очередной книги. Перед глазами моими проходили описания проклятий и способы их наложения, а иллюстрации их действия уже не вызывали ни трепета, ни тошноты. Хотя некоторые вещи всё равно задевали. Так, я, не в силах оторваться, прочитал главу, в которой рассказывалось о том, как женщина может вырастить зубы в промежности, некоторое время сидел, в ужасе сжав колени, и потом проглядывал главы только мельком. Наконец кошмарная книжка закончилась, и я потянулся за следующей. Ею оказался толстый фолиант без единого знака на чёрной обложке, и, открыв его, я поразился: это была самая настоящая рукопись. Раньше я держал в руках только отпечатанные книги, поэтому мне пришлось потратить некоторое время на то, чтобы разобрать, что написано на первой странице тонким узким почерком с элегантными росчерками на хвостиках некоторых букв. Листал я теперь медленнее, и Драко, устроившийся на диване, уже поглядывал на меня с недоумением: думал, что я зачитался. Но я просто вглядывался в старинный почерк, пытаясь различить в нём одно слово.

И я его различил. Это была сто пятая страница, номер значился в углу, написанный всё тем же размашистым почерком.

«Крестраж», — было написано посередине листа после небрежным росчерком намеченной виньетки: автор так отделял главы одну от другой. С забившимся сердцем я вчитался в скользящие буквы. И нужно же было так случиться, что именно я нашёл то, что мы все искали вот уже несколько дней!