Лазель - Дети Луны

Правда, вечером состоялся разговор, который заставил юного оборотня на время забыть о наблюдательнице из министерства.

Едва все ученики разбрелись по спальням, как Рон подкараулил Гарри и заговорщическим шепотом сказал, что им нужно поговорить без свидетелей и как можно быстрее. Несколько удивившись подобной оперативности, Поттер достал мантию-невидимку, и под ее прикрытием парни отправились в выручай-комнату.

Устроившись на появившемся по случаю диване, Гарри, заинтригованный происходящем, не удержался от вопроса:

— Что-то случилось, Рон?

— Угу, — буркнул рыжий, почему-то отводя глаза. — Только я не знаю, как лучше сказать.

— А ты начни сначала, — подбодрил друга Поттер.

— Попробую. Понимаешь, у меня все лето не выходили из головы наши разговоры. Ну о будущем, своей жизни и чужих ожиданиях. Я стал больше присматриваться к близнецам, как активно они взялись за организацию своего дела, опять же, как Билл и Чарли, да даже Перси нашли свое призвание. Представляешь, Персик этим летом поссорился с родителями. Он ведь занял должность Барти Крауча, который должен был уйти в отставку после всего того, что случилось с его сыном.

— Здорово!

— Угу. Только это очень не понравилось маме. Не знаю, она словно ожидала, что Перси всегда будет рядом, а тот поставил условие, что съезжает. Он же теперь живет в Лондоне. Так до работы удобнее, и самостоятельная жизнь начнется. Но матери и отцу очень не понравилось, что Перси настолько поддерживает министерство.

— Как он может не поддерживать своего работодателя? — удивился Гарри.

— Мне тоже это показалось странным. Тем более, отец ведь тоже работает в министерстве. Перси, конечно, может быть еще той занозой в заднице и форменным занудой, но он всего добился именно упорством. Но последней каплей стало то, что брат бросил в пылу ссоры, что с такой фамилией ему вообще несказанно повезло найти подобную работу, и он будет держаться за нее до последнего.

— Хм. В чем-то он прав, — признался Поттер, пусть ему и хотелось поддержать друга.

— В смысле? Все из-за того, что нас называют предателями крови?

— Угу. Это ведь не просто ругательство или обидное прозвище. Проступок вашего предка отрезал потомков от магии рода, его силы. С таким проклятием мало кто захочет иметь дело.

— И… с этим невозможно ничего сделать?

— Выход есть — кому-то нужно ввести в семью на правах супруги магическое существо. Вейлу или оборотня, к примеру. Их кровь смоет проклятье.

— Правда? Может, в этом причина маминой активности…

— О чем ты?

— Понимаешь, собственно, о чем я и хотел сказать. Мама внушает Джинни, что она станет твоей невестой.

— Как именно?

— Я случайно слышал ее разговор с Дамблдором.

— Обо мне?

— Угу. Они говорили так, будто твоя помолвка с Джин дело уже решенное. Особенно меня покоробила фраза директора о том, что это для твоей же пользы, тебя нужно только подтолкнуть к правильному решению.

— И как именно он собрался меня толкать? — нахмурился Гарри.

— Не знаю, — вздохнул Рон. — Может, Дамблдор передал какое-то зелье или еще что. Он же с моими родителями часто встречается по орденским делам.

— Хм… Спасибо, что предупредил.

— Понимаешь, Джин все-таки моя сестра, и я вижу, как мама ее портит, особенно после того, как ты прочистил мне мозги. Мама чуть не с самого твоего поступления в школу втолковывает ей, какой ты замечательный, и что вы буквально созданы друг для друга, что если она станет твоей женой, то будет как сыр в масле кататься и все такое, а та и рада верить красивой сказке. Маленькая ведь еще, сплошной ветер в голове. А уж после того, как ты ее спас из Тайной комнаты, то вообще буквально бредит тобой.

— И ее не пугает, что прекрасный принц оборачивается серым волком? — усмехнулся Поттер.

— Это же девчонки! — фыркнул Рон. — Они готовы любую гадость романтизировать. Вот Гермиона, она не такая.

— В уникальности Гермионы я не сомневаюсь. Но все-таки, мне стоит опасаться твоей семьи?

— Не исключено, — нехотя признался рыжик. — Дамблдор был так уверен в своих обещаниях. Честно говоря, мне даже не по себе стало. Он раньше казался мне совсем другим.

— Наш директор вовсе не любящий дедушка, и я рад, что ты понял это сейчас, а не когда стало слишком поздно, — горько заметил Гарри. — Джин для меня как сестра, не более. Какие-либо отношения между нами исключены целиком и полностью. Во-первых, я не могу ввести в свой род ту, на ком лежит проклятье Предателя крови. Кровь Поттеров ее просто не примет, а возможно, и отрежет от себя. Семейная магия сама себя охраняет, если ты не знал.

— Не знал. Правда?

— Ага. И очень изощренно. Например, у нашего союза может не быть детей, и род просто прервется, или по Джин ударит таким откатом, что она всю магию потеряет. Так что, наш союз исключен. К тому же, сколько бы Дамблдор ни мнил себя моим магическим опекуном, он не вправе заключать договоренности о моем браке. Даже Сириус не смог бы, хоть он и мой крестный.

— А почему?

— Тут тоже несколько причин. Во-первых, магия признала моим опекуном отца, ну, оборотня, принявшего меня в свою семью. Во-вторых, я последний из рода. Это тоже накладывает определенные ограничения.

— Как все сложно! Но откуда ты столько знаешь?

— Ото всех понемногу, — улыбнулся Гарри и, чуть подумав, пояснил: — Что-то рассказал отец, что-то профессор Снейп, как мой опекун в школе, что-то Люциус Малфой.

— А с ним вы где встречались? — вытаращился Рон.

— Профессор Снейп его уговорил со мной заниматься, чтобы подготовить из меня главу рода Поттеров. Там знаний нужно — уйма.

— И он согласился?

— Да. Они все неплохие люди. Со своими тараканами, но у кого их нет? А вот директор разлюбезный, наоборот, всячески старался умолчать, что я будущий лорд Поттер. Уж не знаю, почему.

— А почему тебя Сириус не обучает?

— Крестный рассказывает, что может. Но после Азкабана ему самому нужно во многом разобраться.

— Непросто ему?

— Угу.

— Ты прости меня, Гарри. Я раньше такой дурень был, даже не понимал, что мной манипулируют.

— В каком смысле?

— На первом курсе меня всячески подталкивали к дружбе с тобой. Мама и директор. А я совсем не знал жизни, хоть и вырос в волшебном мире, в окружении братьев. Казалось, что наконец-то меня заметили, выделили. Я ведь всегда был никем. Ты же мне представлялся богатым и знаменитым мальчиком. Никто же не знал, как ты жил все эти годы. Потом я понял, что все совсем не так, меня откровенно вводили в заблуждение.

— То есть? Можешь рассказать подробнее?

— Ну, ты вовсе не нуждался в проводнике в волшебный мир, да и я меньше всего подходил на эту роль. Ты изначально был серьезным, собранным, немного скрытным, но в детстве ведь тайны привлекают. С тобой в самом деле хотелось дружить. Возможно, поэтому Дамблдор уже через два года перестал зазывать меня на беседы.