Raven912 - Школьный демон. Первый курс.

— Если мне понадобится кого-нибудь обаять, я обойдусь и без Вашей помощи, Малфой.

— Замечательно. Но прошу запомнить: наше недопонимание — только наша проблема. Затронув же мисс Гринграсс, Вы переведете проблему в область отношения семей. Надеюсь, мы поняли друг друга?

Надеюсь, Панси поняла меня правильно... Так что, проводив Дафну, насколько смог (то есть до подножия лестницы, ведущей в спальни девочек), я отправился к себе. Говорят, что на других факультетах спальни сделаны на четверых, «для привития командного духа». Логика и философия Слизерина такого подхода категорически не приемлют. Каждому из нас нужно личное пространство. Хотя бы — для плетения интриг. Так что, заложив в заранее созданные кем-то из преподавателей охранные чары свои параметры, я постарался усилить охрану своей комнаты артефактом, которым мне подарил отец в честь поступления в Хогвартс. Следующий разговор не предполагал наличия свидетелей.

Так что, только успокоившись относительно возможностей сверстников подслушать его, я достал зеркало, и отправил вызов. Теперь аналогичное зеркало в Малфой-Меноре завибрировало и стало издавать красивую мелодию. Через некоторое время мое отражение, кажется, резко повзрослело.

— Здравствуй, отец.

— Здравствуй, сын. Как доехал?

— Неплохо.

— Говорят, ты сильно поссорился с Панси? — Уже знает. Интересно, кто постарался? Неужели крестный? Нет, вряд ли.

— Знаешь, отец, я сейчас работаю над альтернативным вариантом. Когда вся аргументация будет подготовлена — я представлю его на твое рассмотрение.

— Ты считаешь, что можешь найти вариант, который будет более выгоден, чем предложенный мной?

— Отец, ты же сам учил, что учитывать надо не только выгоды, но и потери. И, да, я считаю, что по суммарной полезности в долгосрочной перспективе мой вариант будет более выгоден.

— В долгосрочной?

— При моей жизни если и скажется, то слабо, и вряд ли сможет перекрыть выгоды от союза с Паркинсонами, но вот если брать в расчет еще хотя бы два поколения — выгоды моего решения будут несомненны. Впрочем, мне надо еще проверить некоторые побочные ветви, чтобы аргументировать свой вариант на семейном совете.

— Хорошо. Я рассмотрю твое предложение. Но если оно окажется неудовлетворительно...

— Я думал представить свои соображения на следующей неделе, но если Вы ставите вопрос настолько жестко — мне понадобится несколько больше времени.

— У тебя есть время. Но не затягивай сверх необходимого.

— Спасибо. Я подготовлю выступление к моему приезду на рождественские каникулы.

— Хорошо. А теперь... Что с твоим заданием?

— Поттер?

— Да.

— Я с ним познакомился.

— И как?

— Перетянуть его на твою сторону — было бы сильным ходом. Но я не уверен в его возможности.

— Хм?

— Более того, я не стал бы исключать вероятности того, что у НЕГО получится перетянуть меня на СВОЮ сторону.

— То есть, на сторону Дамблдора?

— Я бы не стал так уверенно говорить.

— Даже так?

— Именно так.

— И что заставило тебя придти к столь... неординарному выводу?

— Сегодня я, в первый раз в жизни, видел, как накладывают Темную Метку.

— ... — отец поражен до онемения — ты... уверен?

— Более чем.

— Значит... Темный Лорд — возродился?

— Нет. Это была новая Метка нового Лорда.

— Это объясняет, почему моя Метка осталась неактивна. Оцени, смогут ли Лорды договорится?

— Я бы сказал — нет. Противоречия слишком глубоки и конфронтация фактически неизбежна.

— Тогда нам следует воспользоваться опытом предков.

— Отец?

— Когда глава рода ударялся в мятеж — наследник становился подчеркнуто лоялен существующей власти. И наоборот, если с мятежниками связывался наследник — глава рода занимал максимально лояльную позицию. Тогда, при любом результате: удастся ли властям подавить бунт, или благородные повстанцы свергнут кровавого тирана — семья получит возможность, как минимум, продолжить существование.

— В лучшем случае — упрочить свои позиции, а победитель сможет вытащить проигравшего.

— Желательно, но не обязательно. Главное — сохранить семью.

— Тогда я воздержусь от того, чтобы назвать тебе имя нового лорда и первого соратника в его Внутреннем круге.

— Играть краплеными картами надо честно. Но... сама информация о существовании нового Лорда — многого стоит. Так что... В школе находится артефакт, способный помочь в возрождении прежнего Лорда. Его постараются выкрасть.

— Спасибо, отец. Я учту.

— Спокойной ночи, сын.

— Спокойной ночи, отец.

В зеркале снова отражается моя ошарашенная физиономия. Это я так выглядел перед отцом? И он не сделал мне замечания? Похоже, он и сам оказался в шоке. Вот только лицом он владеет намного лучше меня.

Я растянулся на постели. В свете полученной информации откровенный разговор с Гарри становился настоятельной необходимостью.

На следующий день начались занятия. Вспоминая книгу, я ожидал, что первыми уроками у нас будет трансфигурация (превращение спичек в иголки) и чары (левитация пера). Я ошибался. Всю первую неделю мы действительно занимались с профессором МакГонагалл... Но никаких перьев мы не левитировали и иголок не превращали. Мы учились... правильно держать палочку, правильно ей взмахивать, и точно повторять за профессором совершенно бессмысленные сочетания звуков. Называлось все это «Подготовительный курс искусства заклинаний». Профессор показывала нам простейшие жесты палочкой, и требовала, чтобы мы повторяли их снова и снова, пока они не стали получаться автоматически. Потом последовали несложные связки. Естественно, чистокровным волшебникам, и даже полукровкам этот курс давался легче: им родители уже объясняли и показывали все это. Но даже у них МакГонагалл находила ошибки.

Я справлялся с заданиями за счет того, что для тотемного оборотня привычным является сознательный контроль работы мышц. Но и мне приходилось нелегко. Что уж говорить о Гермионе: когда мы возвращались в гостиную Гриффиндора, она едва сдерживала слезы, а ее руки ходили ходуном, сотрясаемые судорогами. К счастью, тут я мог ей помочь: искусство псайкера включало в себя возможность принудительно расслабить мышцы оппонента. Вообще говоря, это было задумано как боевой прием, но в данном случае — очень помогало. А Тьма, невидимым плащом лежащая на моих плечах — забирала чужую боль.

Когда мы в первый раз устроились в гостиной, и я стал ласкающими движениями массировать руки девочки — на нас пялились практически все присутствующие. А известный своим нечеловеческим чувством такта Рон Уизли затянул что-то про «тили-тили тесто». К счастью, Гермиона этого даже не заметила — так ей было плохо. А я... после того, как убедился, что девочка больше не чувствует боли — я сходил в спальню, принес оттуда подушку и, слегка, по-дружески, запустил ей в Рона. Ну и что, что его унесло метра на два и впечатало в стену? Ведь это не более чем дружеская шутка? И вообще, не понимаю, с чего бы это так злиться...