Nocuus - Нежеланный

— В мужском корпусе ее портрета точно нет, — я махнул в сторону наших спален. — Там три каких-то мужика висят.

— Значит, она в нашем корпусе. Идем, — потянув меня за руку, Флер поволокла меня в сторону женского корпуса. У нее как будто второе дыхание открылось. Я весьма неуверенно себя чувствовал, находясь в незнакомой мне части замка.

— Флер, ты так спокойно ведешь меня в женский корпус. А вдруг я маньяк-извращенец? — она резко остановилась и повернулась ко мне. Я по инерции сделал еще пару шагов и наткнулся на нее.

— Правда? — с заискивающей заинтересованностью она смотрела в мои глаза, ожидая ответа. Мне даже стыдно стало, что я не маньяк-извращенец.

— Нет, конечно, но разве юноши могут заходить к вам в корпус? — меня не слишком радовала перспектива перебудить всю школу из-за какого-нибудь охранного заклятия.

— Да, — усмехнулась вейла. — Если девушка сама приводит юношу, — все французы — извращенцы, теперь я знаю это точно. Мы дошли до разветвления лестниц, и Флер остановилась в нерешительности. Обыскивать все пять этажей женского корпуса — перспектива не радостная. Моя проводница радостно улыбнулась, и уверенно потянула меня к лестнице. Поднявшись на третий этаж, мы пошли вглубь.

— Ее портрет в коридоре вейл и нимф, — Флер гордо взмахнула рукой, указывая на коридор и портрет в самом его конце. — И кстати вот моя комната, — вейла указала на первую дверь у портрета. Какой нужно обладать рассеянностью, чтобы не вспомнить, где находится картина, мимо которой проходишь уже третий год? Первым делом я посмотрел на имя, выбитое на раме «Хлоя Эванс». Интересно, почему меня это не удивляет?! Картина была очень простой: кресло на черном фоне. Улыбаясь, из темноты фона вышла одетая в синее платье женщина. Она была невысокой, чуть полноватой, длинные рыжие волосы свободно ниспадали на плечи и спину. Круглое добродушное лицо с большими зелеными глазами, маленьким носиком — кнопкой и ямочками на щеках.

— Как я рада тебя видеть, Джаспер, — радостно всплеснула руками волшебница, усаживаясь в кресло. — Ты точно такой же, каким я тебя и видела. Должно быть, у тебя много вопросов ко мне? — вопросы были, но немного.

— На счет рождения и так по мелочи, — усмехнулся я.

— На те, что по мелочи ты найдешь ответы в моем дневнике. Он в нашей библиотеке. Первый левый шкаф от камина, четвертая полка снизу, седьмая книга справа. А на счет рождения… Иногда такое происходит, когда кто-то в мире людей творит колдовство, неподвластное ему, и нарушает тем самым основы времени. Духи могут вмешаться и исправить ошибку так, как пожелают. Кто-то хотел призвать кого-то, да у него не получилось. А Лили воспользовалась этой прорехой и создала возможность для твоего существования, — Флер ничего не понимая, нахмурилась.

— Эти правила относительно вейл и их защиты, ведь ты придумала их, потому что увидела, как я буду защищать Флер?

— Да. Я была странной прорицательницей: я видела только твою семью, Джаспер. За четыреста лет до рождения каждого, я видела, что будет с вами происходить и решила, что помогу вам, чем смогу. Я нашла заклятия, которые помогут твоей матери и дяде, твоему брату и тебе. Увидела, как ты рванешь защищать Флер, потому что очень дорожить этой девушкой, и придумала правила. Я только не знаю, как ты спасешь свою жену, я не вижу этого, но ты ее спасешь.

— Почему твоего портрета нет в поместье?

— Я не часто жила там. Провела свою жизнь здесь, в школе. Я даже похоронена на местном кладбище, а не в семейном склепе. К тому же это тоже наш дом, именно этот корпус когда-то принадлежал нам, а потом к нему пристроили другие, и вместе с Люше мы создали школу.

— Почему он отрекся от меня?

— Спроси у него сам, его портрет есть в поместье твоего брата.

— Спасибо за помощь, Хлоя.

— Не за что, Джаспер, — волшебница помахала нам рукой и, встав с кресла, скрылась в темноте.

Устало смотря на пустой холст, я никак не мог понять, почему я так стремился с ней поговорить, и стало ли мне легче от этого разговора. Флер, взяв меня за руку, развернула к себе.

— Все хорошо?

— Да. Я думаю, сам дойду до своей комнаты, ложись спать, — нежно коснувшись губами ее лба, подтолкнул ее к двери. Я, стоял в коридоре, пока Флер не закрыла дверь своей спальни. Развернувшись, я медленно поплелся к себе. Как хорошо, что до конца года осталась пара недель, сейчас мне больше всего хочется закрыться где-нибудь в глуши и подумать обо всем в одиночестве.

Прощаться с Шармбатоном все же было немного тоскливо. За эти два года, несмотря на всю неугомонность французов, я привык к красоте этого места. К простоте общения и нравов. Привык к тому, чего у меня никогда еще не было — к легкости. Поэтому я уезжал из школы, как и все школьники — на поезде. Я хотел, чтобы мое расставание с этим местом было длинным.

На вокзале во Франции Флер встречали родители вместе с сестрой. Малышка Габриель в этом году должна будет поступить на первый курс. Еще одна прекрасная вейла будет бередить сердца и умы мальчишек. Смотря на живую, радостную Габи мне не было жаль, что я оказался снова в этом мире. На этот раз я не стану тем человеком, что принесет ее бездыханное тело семье. Я уже не позволил этому случиться.

Интересно, что приятного я собираюсь вынести из этого разговора? Ровным счетом ничего! Что такого радостного мне сможем сказать Джеймс Поттер, когда увидит столь ненавистного ему отреченного сына.

Но как бы так ни было, под бдительным присмотром домового эльфа я шел в кабинет, теперь уже Гарри, для того, чтобы поговорить с портретом отца. Глубоко вздохнув, прежде чем зайти в комнату, я выдохнул лишь тогда, когда обнаружил, что портрет пуст. Ну, и где шляется этот мой мертвый родитель? В ожидании Джеймса, я осматривал кабинет. Рабочий стол из дубового дерева напротив окна, перед ним два кресла для посетителей. Эти же кресла при развороте были обращены к камину. Всего один книжный шкаф по левой стене, по правой стене двустворчатая входная дверь и ряд магловских картин. Портрет отца висел над камином, так что даже после смерти, он видел свой кабинет полностью, и мог напрямую общаться с тем, кто займет его место здесь. Эльф, проводивший меня, все никак не уходил, следя за тем, чтобы я ничего не украл из дома. Как это было мило с его стороны!

— Джеймс, ты обязан с ним поговорить, — звонкий голос моей матери раздался с портрета отца. Она зашла в двойные двери и села в одно из кресел. Лили весело помахала мне, погладив свой округлый живот. Как это странно — вечно видеть свою мать беременной мной.

— Я ничего ему не должен! — громкий злой оклик раздался раньше, чем обладатель голоса зашел в комнату на картине. Увидев меня, Джеймс гордо выпрямился и степенной походкой прошел ко второму креслу. Удобно усевшись, он окинул меня недовольным взглядом, явно выражающим мысль: «Что уставился, придурок!» — Должно быть, Вы — Джаспер?