rain_dog - Летучий корабль

Рядом со мной двое, думаю, они из тех, кто имеет на это право, а когда я могу различить их голоса, я узнаю Малфоя и Довилля. Что, пришли решать, что со мной делать дальше? Разумеется, проще всего было бы опустить мой бездыханный труп в могилу или, что еще лучше, выбросить в море, только вот беда — я все еще дышу.

- Ну, надо же, какой живучий мальчик! — констатирует Малфой, мне кажется, я ощущаю даже терпко-сладковатый запах его туалетной воды и дорогого алкоголя и понимаю, что если он сейчас не отойдет, меня просто стошнит.

- Разумеется, он жив, — пальцы Довилля плотно прижимаются к моей мокрой от пота шее, проверяя пульс.

И то, что я слышу потом, заставляет меня отчаянно, до исступления желать смерти. И в то же время я отчетливо понимаю, что теперь-то уж точно ее не получу.

- Я заберу Поттера с собой на Кес, — голос Довилля, чуть хриплый, совсем рядом.

- Хочешь развлечься, Северус?

Их голоса то приближаются, то отдаляются, как волны, набегающие на берег. Вот сейчас мне кажется, что Малфой стоит прямо надо мной — так явственно я слышу его.

- Поттер симпатичный мальчик, — многозначительная пауза, а затем Малфой продолжает, — конечно, не в том виде, в каком он сейчас.

Они обсуждают меня, как товар на рынке. Мерлин, Мерлин мой, вот и складывается картинка…Просто желание господина капитана… Драко же говорил мне, а я не хотел ни слушать, ни понимать. «Ты бы видел, как он на тебя смотрел!» Тогда он спас мне жизнь. А сегодня вот избил чуть ли не до полусмерти, согласно законам пиратского острова. Ничего личного. Все так просто. Неужели он затеял все это, чтобы заполучить меня — теперь вот абсолютно бесправного, не защищенного ни законами, ни друзьями, ни хотя бы просто общим мнением, которое, пожелай он затащить меня в постель здесь, на острове, несмотря на его власть и влияние, обернулось бы против него? Теперь, когда я их общими стараниями стал никем, ему позволено все… Слишком просто…Я не могу думать связно. Вот если бы они дали мне воды… Каплю, совсем чуть-чуть, хотя бы каплю того дождя, чей влажный шелест недавно (?) доносился до меня.

- Но, думаю, для тебя это не проблема? Приведешь его в божеский вид, даже следа не останется. Будет не хуже, чем мальчишки из французских борделей. Хотя они, разумеется, гораздо сговорчивее. Охота тебе возиться? Как знаешь, конечно, тебе же нравятся такие темненькие и светлоглазые…

Я не слышу, отвечает ли Довилль ему что-нибудь, скорее всего, просто кивает. Мне остается только благословлять Мерлина за то, что в тот момент я плохо осознаю, что со мной происходит, и хотя я и понимаю, к чему клонит Малфой, смысл его слов не может пробиться ко мне достаточно отчетливо, чтобы мне стало по-настоящему страшно.

— Почему нет, Северус? По нашим законам он все равно, что труп. Только… надеюсь, это не заставит тебя забыть о нашей договоренности?

- Нет, Люц, разумеется, нет.

Я слышу, как второй капитан усмехается. А потом я ощущаю, как его пальцы крепко обхватывают мое запястье, а другой рукой он вкладывает какой-то небольшой металлический предмет в мою полураскрытую ладонь. Портключ, я ужасом понимаю я, это же портключ. Но я уже ничего не могу сделать — он соединяет наши руки в замок. Будто сильный порыв ветра подхватывает меня и уносит с пиратского острова. Нас двоих — меня и моего врага.

ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: данная глава содержит описание сексуального насилия. Если читать подобное для вас неприемлемо, смело пропускайте!

Все, что происходит потом, я помню только урывками, и так даже лучше, потому что, сдается мне, ничего хорошего в этих воспоминаниях и быть не может. Я ощущаю свое избитое тело висящим в пространстве, не соприкасающимся ни с чем, но и это меня не удивляет. Я очень хочу пить, мне кажется, мои губы словно покрыты сухой запекшейся коркой, но я скорее умру, чем попрошу воды у того, кто только что забрал меня с пиратского острова. После того, что я только что слышал. Пропитанную кровью одежду, висящую клочьями, наверное, будет невозможно оторвать от изорванной бичом кожи. Ну и пусть. Почему я все время умираю, но никогда не могу сделать этого по-настоящему? Будто бы я раз за разом должен выходить на бис.

Я ощущаю присутствие лорда Довилля только по движению воздуха рядом со мной — очков на мне нет, так что видеть я ничего толком не хочу и не могу, и молю сейчас только об одном — только бы потерять сознание, если умереть у меня не получается. И очень хочется пить, а просить нельзя, потому что…

Его пальцы, смоченные водой, у моего лица.

— Оближи, — слышу я его голос будто издалека, словно я на дне глубокого-глубокого колодца, а он где-то наверху, — тебе нельзя пока пить.

Несколько капель падают на мои губы, я ловлю их, тянусь, чтобы получить еще. Мне внезапно становится наплевать на гордость, на то, что он там говорил Малфою. Сейчас, когда я, кажется, даже ощущаю холод стекла в его руке рядом с моей щекой, мне безразлично, что будет. И будет ли какое бы то ни было «потом» в моей жизни. Только пусть он даст мне еще. Он что-то спрашивает, но я не сразу понимаю.

- Поттер, я спрашиваю, ты ведь выпил то, что Драко давал тебе перед поединком?

Из того, что он говорит, я явственно могу разобрать только слово «пить», но я понимаю, что дело не в этом, что-то про Драко… Да, он попросил меня выпить то, что было в стакане, на вид и по вкусу просто вода.

- Да или нет? Ты не можешь говорить? Кивни, если да.

Я киваю. Мне кажется, он куда-то выходит, а потом я слышу странный звук прямо над моим ухом — будто Довилль разрывает какую-то упаковку. Потом легкий скрежет по стеклу. Что это еще может быть? Мне все равно. Он берет меня за локоть, у него очень жесткие пальцы. И странное ощущение — словно мне слегка прокалывают кожу. Небольшое жжение, распространяющееся от места укола. И тут же начинает кружиться голова. Странно, словно кто-то берет меня за плечи и рывком утягивает вниз, в черноту, тут же смыкающуюся надо мной.

А потом, когда я через какое-то время выныриваю оттуда, не запомнив ни снов, ни видений, я понимаю, что я мумия. Потому что, хоть я и ничего толком не вижу, но вот различить, что все мое тело, по-прежнему располагающееся в пространстве безо всякой опоры, обмотано какими-то зелеными бинтами, у меня все же выходит. Светло, и рядом со мной кто-то стоит, и вновь этот звук, будто бы что-то рвется. Я не ощущаю боли, вообще ничего, только вот… я не хочу помнить, что он и Малфой говорили на острове, стоя в сумерках рядом с моим распростертым телом. «Почему нет, Северус? По нашим законам он все равно, что труп». Я бы много отдал, чтобы стать сейчас трупом не только по их законам, но и по всем прочим, не зависящим от воли пиратских капитанов, законам природы. «Хочешь развлечься, Северус?» Я пытаюсь отвернуться, чтобы не видеть его. Конечно, он же зельевар, отчего бы ему и не вылечить меня? Чтобы не осталось шрамов. Видимо, он их не любит. Поэтому надо, чтобы игрушка была в целости.