rain_dog - Летучий корабль

А что думает она обо мне? Только что на ее глазах я чуть ли не облобызался на прощание с Драко. Она не видела меня больше года. Она, безусловно, знает, что мы с Роном были вывезены пиратами из Азкабана, она не может не понимать, где я провел все это время. Год, ведь это немалый срок… Могло произойти все, что угодно. У меня не было причин любить нынешние британские власти. Я появляюсь перед ней как человек, присланный пиратами в Лондон с определенной миссией. Откуда ей знать, что меня заставили это сделать? В ее глазах словно отражается мое недоверие. О чем она думает сейчас? О том же, о чем и я?

Я вдруг усмехаюсь, закрываю лицо руками и буквально падаю в кресло — пусть она как можно дольше не видит моего нелепого смеха.

- Гарри, ты что?

- Слушай, вот мы стоим с тобой тут, смотрим друг на друга, как два идиота и гадаем, кто же мы на самом деле… Скажи, ведь это глупо…

И задаю ей совершенно невероятный вопрос, но это единственное, что приходит мне в голову в тот момент:

- Кто ты, Гермиона?

Она делает шаг ко мне:

- А ты, Гарри, кто ты?

- Все такой же беспросветный дурак, Герми. Без малейшей надежды на улучшения. Что у тебя с НИМИ?

- А у тебя?

«У меня с ними большая и светлая любовь», — так и хочется сказать мне, но я пока что воздерживаюсь. Пока что еще слишком больно…

- Я совершенно не ожидала, что это будешь ты, — говорит она, по-прежнему сохраняя отчужденную дистанцию между нами.

- Я тоже не думал увидеть тебя здесь. По крайней мере, так скоро. Они не предупредили тебя?

- Нет, — она встряхивает головой, и вот уже одна непокорная прядь выбивается из ее строгой прически и падает ей на лоб. Девчонка… такой знакомый жест… — Они никогда ни о чем не предупреждают. Каждый может знать ровно столько, сколько ему положено в данный момент.

Она тоже говорит «ОНИ». Черт, ну хоть один из нас должен сбросить эту дурацкую чопорную вежливость, эту недоверчивую осторожность. Так почему бы мне не начать? Она не бросала меня, не объявляла мне о разводе. Какое у меня право ее осуждать? Я плакал тогда, в Азкабане, сидя на полу и слушая негромкий голос сэра Энтони из-за стены. Моя подруга, нет, гораздо больше… Я должен дать ей шанс. И она тоже, да-да, и она тоже должна предоставить мне возможность объясниться. Потому что в мире, который постоянно рушится у меня под ногами, я не очень в это верю, но… как знать… вдруг в нем может обнаружиться что-то незыблемое?

- Гермиона, я не знаю, что связывает тебя с ними, — говорю я, — я не один из них. Никогда им не был и не стану. Если тебя это разочарует, я пойму. Я не знаю, почему ты им помогаешь. Если ты решила, что быть с ними для тебя верное решение, если это твой выбор, я не стану тебя осуждать. Я сделаю все, что должен, потому что мне выбирать не приходится. Цена моего согласия — жизни Рона и Невилла.

- Рона? — она в ужасе зажимает рот ладонью. — Тебя заставили ради Рона и Невилла?

- А что ты подумала? Что за год жизни на их острове я стал пиратом и теперь жду — не дождусь, когда над Министерством Магии взовьется Веселый Роджер? За кого ты меня принимаешь?

- Но Малфой… Хорек так говорил с тобой… Он называет тебя по имени. Извини, я не понимаю…

Что я могу ей сказать? Объяснить ей в двух словах, как я жил на пиратском острове, как Драко Малфой стал мне другом? Боюсь, для этого не хватит одного вечера.

- Драко… Драко хороший человек, Герми. Это долгая история. Но и это ничего не меняет. Я не служу господам капитанам. Но ты можешь полностью на меня полагаться. Я сделаю все, что ты скажешь. Насколько я понимаю, остальная часть инструкций у тебя?

- Гарри… ты так говоришь… Не надо так…

И опять пара шагов в моем направлении, и она вновь останавливается, не решаясь, как когда-то в нашем далеком-далеком общем прошлом, просто обнять меня. И я тоже не отваживаюсь протянуть ей руку, сказать: «Просто расскажи мне все». Мы не доверяем друг другу, все очень просто. Жизнь, которую заставили прожить нас те, в чьих руках оказался ее ход, воздвигла между нами стены, сложенные из вежливых полуулыбок и осторожных фраз.

Она с минуту смотрит на меня, словно пытается различить под личиной равнодушной веселости, что приросла ко мне за последний год, меня прежнего. Не выйдет, Герми, так просто не выйдет. Она сходит только вместе с кожей, но после того, что случилось со мной сегодня утром, я постараюсь устранить и это упущение.

- Подожди меня пару минут, — вдруг говорит она, — я сейчас вернусь. Я хочу… кое-что показать тебе. Ты же не против?

Я даже не успеваю ничего ответить — а она уже исчезает во вспышке каминного пламени, чтобы действительно вновь появиться передо мной минут через десять — уже без мантии, в простеньких джинсах и полосатом свитере с высоким горлом, держа в руках тяжелую каменную чашу. Думосбор…

- Герми, я же сквиб… Я не смогу увидеть твои воспоминания…

- Лишили тебя магии? — в ее глазах ужас и непонимание, но потом она будто опоминается. — Ну, разумеется, ведь Уилкинс сквиб. Но это же на время?

- Все зависит от того, как я тут справлюсь, — я пытаюсь улыбнуться.

- Глупости, мы все сделаем, как им нужно. И все это, наконец, закончится, — она ставит чашу на пол, усаживаясь рядом и поднося палочку к виску для того, чтобы извлечь воспоминания. — Ты не сможешь один, но я могу взять тебя с собой. Прости, — она на секунду поднимает на меня глаза, — у меня просто нет сил все это тебе пересказывать. А так ты увидишь — и все. И сам решишь, с ними я или нет. Так как, будешь смотреть?

Ее палочка с колеблющейся на ней призрачной серебристой нитью зависает над темной поверхностью Думосбора. И я протягиваю ей руку, давая потоку ее магии унести нас в тот день, когда Гермиона Уизли приняла решение о том, что ее дальнейший жизненный путь будет пролегать отдельно от нас с Роном.

Меня всегда завораживало и немного пугало ощущение, которое возникает при погружении в Думосбор. Вот, кажется, только что мы вместе с Гермионой сидели на пыльном полу маленькой гостиной в доме мистера Уилкинса — и вот уже стоим, взявшись за руки, посреди довольно пустынного переулка, одного из тех, что отходят от Косой Аллеи. Чуть впереди закрывает нам обзор здание Гринготтса, если пройти несколько метров вперед, мы окажемся в привычной толчее главной улицы магического Лондона, в окружении спешащих по делам волшебников и волшебниц, увидим многоцветие вывесок многочисленных кафе и магазинчиков. Но мы избираем совсем иное направление, удаляясь от наполненной жизнью улицы, так как в тот день, в самом начале сентября прошлого года, Гермиона Уизли хотела быть подальше от чужих глаз.

- Идем, — шепчет мне настоящая, сегодняшняя Герми, кажущаяся сейчас значительно старше той растрепанной девчонки в развевающейся мантии студентки Лондонского магического университета, усаживающейся с гордым и независимым видом за столик неприметного кафе в глубине переулка.