rain_dog - Летучий корабль

- Я поняла Вас, лорд Довилль.

Наверное, там, в том прошлом, где мы сейчас незваные гости, я пытаюсь дернуться и броситься вперед, но моя спутница крепко удерживает меня за руку. И снисходительно улыбается, глядя на меня. «Возвращаемся?» — спрашивает она одними губами, и я согласно киваю.

А когда мы вновь оказываемся на полу гостиной в доме мистера Уилкинса, я склоняюсь к ней и целую ее руки, долго-долго, пока она позволяет мне делать это. И потом, когда она шутливо отстраняет меня, я продолжаю удерживать ее запястья и бесконечно повторяю:

- Герми, прости, прости нас…

- Гарри, — ее пальцы пробегают по моим волосам, — Гарри, перестань. Я же знала, что вы подумаете. Просто это была такая малость по сравнению с тем, что вы оба живы — и ты, и Рон.

Гермиона… Подруга, предательница, спасительница… Самый лучший человек из всех, кого я знаю. И эта расчетливая подлость. Малфой и Довилль. Обманули ее, как ребенка. Заставив предать самого дорогого человека в ее жизни. Ради чего? Она была уверена, что спасает Рона и меня. Но все то, что я знаю сейчас… они бы все равно вытащили нас, они уже тогда планировали налет на Азкабан, чтобы освободить своих. И та дьявольская страсть, которую питал ко мне один из пиратских капитанов, она просто не позволила бы ему бросить меня в тюрьме. Думаю, он и Рона бы там не оставил. Хотя бы и из-за того, что тот стал бы лишним свидетелем, а убийство моего лучшего друга вряд ли входило в планы лорда Довилля. Развели нас, как детей… Разве я могу сейчас сказать ей, что та ее жертва была напрасной? Нет, конечно, нет, пусть она до последнего верит в то, что тогда, год назад, она поступила правильно. Кто я такой, чтобы разрушать ее веру? Или я неправ? Я же не знаю…черт, да я ничего еще толком не знаю. Может быть, она действительно нужна им, ведь пока мне даже неизвестно, зачем Довилль отправил сюда меня. Но в тот момент мы говорим совершенно не о том, что нам с ней предстоит.

- Гарри, — она смотрит на меня с такой надеждой, — как ты думаешь, Рон простит меня?

- Простит? Тебя? — я не верю своим ушам. — Да он в ногах у тебя должен ползать после всего, что ты сделала. Впрочем, как и я.

- Не вздумай, ты что? — она, наконец, улыбается. — Правда, ты думаешь, он простит?

- Да я убью его, если он только попробует…

- Думаешь, он не забыл меня?

Я готов рассмеяться, таким абсурдным кажется мне ее предположение. Я просто провожу рукой по ее волосам, разрушая дурацкий министерский узел ее прически.

- Да он только и говорил о тебе весь год.

- Он считает, что я его предала. Что я такая же, как его сестра.

- Мы его переубедим.

- Как он? Расскажи мне!

И я начинаю рассказывать. Поначалу мы все еще сидим на полу, но потом она спохватывается, выясняет, что я ничего не ел с утра, мы перемещаемся на кухню, располагаемся там, по-прежнему соблюдаем конспирацию — даже тень Поттера не должна упасть на занавеску. Как я ни стараюсь, но она все же вытягивает из меня ряд подробностей, о которых я предпочел бы пока умолчать — о нашем неудавшемся побеге, о моем поединке с Довиллем. И о том, что Рон и Невилл угодили в тюрьму на острове.

- Не переживай, — виновато говорю я, понимая, что, кажется, наговорил лишнего. — Довилль обещал мне выпустить их. Гарантия этого то, что я здесь.

- Они заставили тебя?

- А тебя?

Она грустно смотрит, как я поглощаю салат и стейк.

- Мы глупые, Гарри. Глупые наивные гриффиндорцы, верящие в любовь и дружбу… Почему это делает нас такими слабыми?

- Мы слишком уязвимы в их мире, Герми. Правда, мы как дети. Нас и обманывать-то грешно…Кстати, — я вдруг вспоминаю одну деталь из ее воспоминаний. — А к кому Довилль отправил тебя в Министерстве?

Гермиона невесело усмехается.

- К Дугласу Лоуди, Гарри. Я уже год работаю его секретарем. А университет пришлось бросить.

Мерлин мой! Дуглас Лоуди! Герми только кивает.

- Да-да, Гарри, тот самый Лоуди, на поместье которого они совершили первое нападение. Прекрасно разыграно, правда? Нам бы такое и в голову не пришло…

Да, все сходится. То самое первое нападение, при котором никто не погиб. Все успели выбежать во двор, горничная, да-да, та самая горничная, которая знакома мне теперь как Вик Вудсворд-Забини, успела сделать самые первые снимки Корабля на свою колдокамеру… Снег она снимала… Тогда пираты сожгли дом, использовав заклятие адского огня. Мое первое задание… бедный маленький наивный Поттер! Тем самым Дуглас Лоуди сразу же оказался вне всяких подозрений как первый из министерских работников, пострадавший от разбоя.

- Слушай, — вдруг ни с того ни с сего спрашиваю я, — а виски ты с ними все-таки выпила?

Она смеется, откидывая волосы назад. Как когда-то в школе…

- Еще как! И не только виски. А сейчас предлагаю повторить.

Она открывает маленький настенный шкафчик и достает оттуда два приземистых бокала с толстыми стенками и пузатую початую бутылку — видимо, мистер Уилкинс все же не был трезвенником. Мы звонко чокаемся.

- Ну, здравствуй, Гермиона! — говорю я.

- И тебе привет, Гарри!

И пьем за нашу наивность и доверчивость, за нашу взвешенную и проданную юность. И нам кажется, что в тот вечер мы прощаемся с ними навсегда.

В тот вечер, нет, практически уже ночь, когда Гермиона, наконец, отправляется домой, чтобы завтра, рано утром, вновь оказаться здесь и помочь мне отправиться через камин в Министерство, где я отныне работаю, я долго ворочаюсь в чужой постели, но сон все никак не хочет унести меня в края блаженного неведения. Я лежу в полной темноте, пытаясь как-то если не проанализировать, то хотя бы осмыслить все то, что произошло со мной за этот невероятный день, начавшийся в спальне пиратского капитана на Кесе, а закончившийся здесь, в Лондоне, где я все никак не найду удобного положения на узкой продавленной постели мистера Уилкинса. Надеюсь, хоть у него все хорошо. Может быть, старику даже понравится жизнь в тамошних райских кущах. Может быть…

Все, что мне рассказала Герми… так невероятно и в то же время так просто и логично, все фрагменты подходят друг к другу, получается идеальная фигура. «На вас заказ», — сказал мне Драко Малфой, отправляя на борт Корабля. Вот он, наш неведомый заказчик — богатый, таинственный и могущественный…девчонка, отдавшая за наши с Роном жизни все, что у нее было — свою верность, любовь, преданность. Согласилась стать в глазах любимого человека никем, нет, даже хуже. «Что с того, что вы оба считали меня предательницей?» — сказала она мне сегодня. — «Главное, вы оба живы». «Как ты жила весь этот год, Герми?» — «Никак, Гарри». Вот что она мне ответила. Никак. Она не завела новых друзей, а старых она как-то подрастеряла — кто-то отвернулся от нее, когда она оказалось женой государственного преступника, а кто-то уже потом, когда она объявила о разводе, посчитал, что она поступила низко. По сути дела, кроме Рона и меня, ну, может быть, еще и Невилла, у нее никогда никого и не было.