rain_dog - Летучий корабль

Да, думаю я про себя, зато в избытке было тех, кто был готов отправить меня туда, куда это было выгодно в тот момент, толком ничего не объясняя. Вот таких хватало… Взять хоть вашего внука… Хотя и он был далеко не первым. Я больше не готов слушать, как мне указывают на то, какая жизнь будет наилучшей для меня. Для этого не стоило умирать, сэр Арчибальд. Глупо будет теперь поддаться обаянию магических сладостей и старинных гравюр, украшающих Ваш дом, вновь поверить в неразгаданные тайны, которые вот-вот — и приоткроются мне, если я стану изучать древние фолианты, носить мантию или махать палочкой. Чаю я могу налить себе и сам. А мой собеседник тем временем добавляет, уже гораздо мягче:

- Я ни в коем случае не хотел порицать Вас, Юэн, упаси Мерлин. В жизни может случиться всякое. Я в свое время тоже не очень понимал, как мне жить дальше, и, что греха таить, тоже не раз раздумывал о том, что будет проще все бросить и уйти. Но я этого не сделал. Хотя…, — тут он разводит руками, — разгадать тайну философского камня мне так и не удалось, хотя я и посвятил свою жизнь служению избранной мной науке. Я лишь хочу предостеречь Вас — если магия покидает мага, ее нельзя вернуть.

И я обещаю ему подумать. Эйлин, провожая меня в тот день, извиняется за резкие слова отца, говорит, что они будут ждать меня и в следующие выходные. Как ни странно, я не прекращаю ходить к ним, позволяя мрачным сказкам, царящим в их доме, очаровывать меня. Но я все дальше и дальше от них, и чем больше сэр Арчибальд пытается привлечь меня рассказами о неизвестных мне разделах магии, тем больше я не хочу слушать об этом. Что-то во мне противится тому, чтобы вновь поддаться соблазну, ажурному сверкающему чуду, столь неожиданно заполнившему мой мир в детстве. Я выхожу за арку, отделяющую мир магов от моего, и все больше понимаю, что город, где ходят трамваи, где я встречаюсь в кафе с Драганом и Хеленой, где я читаю совсем иные книги, нежели те, что заполняют полки в доме старого алхимики, нравится мне больше. Может быть, потому что я выбрал его сам? Или он кажется мне просторнее? Но и от того, царящего за аркой, я пока тоже не готов отказаться насовсем…

А тем временем наступает весна, тают сахарные сугробы в магическом квартале, а в моем маггловском Загребе пара дней слякоти быстро сменяются яркими днями, над которыми царит нежно-голубое прозрачное небо. Робкая зелень, только вчера казавшаяся всего лишь миражом, дымкой, окутавшей деревья и кустарники, на глазах превращается в листочки, цветы. И в этом акварельном мире Юэн Эванс в один прекрасный день получает письмо из Лондона, то, которого ждал со дня на день:

«Гарри! Гарри! И еще раз Гарри! У нас родился СЫН!!! Ты понимаешь? Нет, ты ничего не понимаешь! Я, безмозглый Рон Уизли, я стал папашей! Да, можешь так и звать меня теперь — папаша Уизли! Такой старенький, с палочкой, с выводком ребятишек! Надеюсь, Харви, да-да, мы назвали его именно так, только первый из этого выводка! Герми, она меня убьет, если узнает, какие у меня планы! Но ты же меня не выдашь, правда!? Я совершенно потерял голову — сижу и пишу тебе всякие глупости. Мне буквально только что сообщили. ВСЕ ХОРОШО! Представляешь? Герми здорова, малыш здоров, их выпишут через пару дней. Этот бес, Довилль, он все же помог нам. Вылечил ее своими зельями, спас малыша. За что ему наша бесконечная благодарность. Я хоть и не стал любить его (опять же, прости, само вырвалось), но без него бы Харви вообще не родился. Тебе, может быть, интересно, почему Харви? Если честно, немного в честь тебя. Вот дураки, скажешь, где Гарри, а где Харви? Разумеется, мы с Герми даже и не сомневались, что парня будут звать именно Гарри, но… Герми рассказала Довиллю, а он — он сказал, что мы с ума сошли. И что-то ей такое наплел про магию имени. Что если назвать ребенка в честь кого-то, то надо быть готовым и к тому, что он в чем-то повторит судьбу того, ну, сам понимаешь… Что его жизнь будет ничем не лучше, чем твоя. Ха, помолчу о том, кто тебе частично такую и устроил! И, знаешь, Герми испугалась и поверила. Так что у нас родился Харви, но ты знай, что на самом деле мы имели в виду именно тебя! Жаль, что ты не сможешь к нам приехать и стать крестным. Все, побежал в Мунго! Готов поцеловать Герми от твоего имени».

Вот так, папаша Уизли… Нет, они же Уизли-Грейнджеры. Ну, все равно, папаша. Не могу себе представить — Рон, и вдруг отец семейства. Но их жизнь, впрочем, как и моя, идет своим чередом, я пишу им пространные поздравления, осведомляюсь о здоровье — все, как и положено. Да, наверное, я бы не отказался стать крестным, но ведь для этого нет ни малейшей возможности. Может быть, да-да, потом, чуть позже, они все же смогут приехать ко мне. Конечно, мы увидимся, такого же просто не может быть, чтобы больше никогда. Увидимся, чтобы вскоре разбежаться вновь… У нас с ними просто не может быть теперь общей жизни, той, что мы некогда делили на троих.

Наверное, с того письма проходит около недели, наступает очередное воскресенье, которое я по уже сложившемуся обыкновению, намереваюсь провести в доме сэра Арчибальда — я обещал ему сегодня помочь разобрать книги, сложенные в несколько огромных стопок в его кабинете. Я хочу купить большой торт в кондитерской магического квартала, такой, как любит Эйлин, чтобы хоть вот так немного отметить появление на свет нового мага по имени Харви, стать крестным которого мне так и не доведется. Я выхожу на знакомый бульвар, вот магазин с чаем, вот табачная лавка, еще пара шагов и… и ничего — там сплошной фасад. И никакой арки. Сначала я думаю, что просто ошибся, проверяю еще раз — нет, все правильно, магазинчики все те же, вот на углу вынесенные на улицу столики кафе, где подают мороженное. Я пробую зайти с другой стороны — арки по-прежнему нет, причем я уверен, что стою всего в паре шагов от нее. Но вот видеть ее больше не могу. Все, как и говорил сэр Арчибальд…

Два человека, словно появившиеся передо мной прямо из воздуха — видимо, неудачно аппарировавшие маги, промахнувшиеся мимо входа в магический квартал, вовсе не рады моему повышенному вниманию, так что без лишних слов наставляют на меня палочки, пытаясь стереть мне память. Поступают так, как, по их представлениям, и должно поступать с магглами. Пусть себе живут счастливо, ни о чем не помня и не догадываясь. Просто скажи Обливиэйт. И я подыгрываю им — делаю глупое лицо и отхожу от места, где мне до сегодняшнего дня открывался арочный проем. Моя память при этом не страдает — их заклинания не действуют на меня.

Я сажусь на скамейку, стоящую на бульваре, достаю сигарету, смотрю на совершенно гладкий фасад дома напротив. И сижу так, наверное, очень долго, потому что когда замечаю, что пачка сигарет практически опустела, уже начинает смеркаться. И не ощущаю ничего — ни ужаса, ни горечи, ни сожаления. Просто пустоту.