rain_dog - Летучий корабль

- Драган, а мы завтра что, для обычных посетителей вообще не работаем?

Не знаю, зачем я об этом спрашиваю. Хочется верить, что просто так. Или все же нет? Вы кого-то ждете, мистер П… , простите, мистер Эванс? Вы-то с какой стати?

- Да нет, утром столики внизу будем обслуживать — часов до двух. А потом все — Райчич назначил сбор на четыре. Нам бы управиться.

- А кухня?

- А кухня только для небольших заказов — пицца там, салаты, напитки, мороженое…

Почему-то я в тот момент думаю о мистере Робертсе. Он так и не зашел к нам больше с тех пор, как помог нам сдвинуть с места чертову машину. Скорее всего, уехал уже. Наверное, теперь попивает свою минералку в Пуле или в Венеции. Я становлюсь сентиментальным, старею, наверное.

- Слушай, а кто такой этот Райчич?

Странно, что я спрашиваю об этом только сегодня, ведь вся возня с подготовкой к завтрашнему празднеству длится уже недели две: мы заказываем какие-то особые вина, которых здесь не купишь, еще что-то… я, честно говоря, не сильно в это вникаю. Я знаю только, что Стефан Райчич -друг отца Драгана, но все эти приготовления … уж как-то чересчур даже для хорошего друга. Хелена обреченно вздыхает — видимо, она уже не раз слышала о том, кто такой Стефан Райчич.

- Как, ты не знаешь?

Драган демонстрирует удивление, но я же вижу — он готов немедленно приступить к не менее чем получасовой лекции на тему «Стефан Райчич и его роль в истории Южной Далмации», хотя уже явно перевалило за полночь. Хелена все же не выдерживает:

- Боже мой, Драган, я тебя умоляю — первый час ночи! Можно без подробностей? Если Юэну так интересно, завтра, когда все будут произносить тосты за здоровье юбиляра, все и услышит.

- Нет, я же быстро…

Драгану очень хочется похвастаться тесным знакомством с местной знаменитостью, каковой, насколько я понял, Стефан Райчич и является. Вот интересно, почему мне было совершенно неинтересно до сегодняшнего дня, кого мы тут завтра собираемся чествовать? Да все потому, драгоценный, что ты так и ухитряешься жить в полудреме — между прошлым и будущим, так и не знаешь, на какой бережок поставить ногу. Вот у тебя уже месяца три как нет никакого пути назад — а ты все еще не даешь себе труда вникнуть в то, что творится вокруг тебя. К чему ты себя теперь-то готовишь? Изволь послушать… И я действительно слушаю о том, как живут достойные люди в мире магглов, нет, в твоем, в ТВОЕМ мире, Юэн! И, словно завороженный, смотрю, как полотенце в моей руке стирает остатки влаги со стенок высокого пивного бокала, тянусь за следующим — еще один ровный кружочек тонкого стекла на подносе, еще три — и ряд заполнится… И мне кажется, слова Драгана гремят в моих ушах, потому что его рассказ начинается очень просто:

- Да Райчич — он просто герой!

Я раньше где-то слышал это слово…

- У него и орден есть, — продолжает мой приятель, словно орден является единственным неоспоримым подтверждением героического статуса…

Знаешь, Драган, орден был и у меня… Но это я, а не Стефан Райчич, сейчас протираю стаканы на кухне твоего ресторана…

- О, это точно теперь до утра!

На этот раз не выдерживает Матея, потому что ей тоже хочется спать, а история Райчича, кажется, принадлежит к категории семейных и городских преданий, которые следует уважать и хранить, но которые, что тоже вполне понятно, давно набили оскомину. Так что она склонна взять дело в свои руки и просветить меня без излишней патетики:

- Все просто, Юэн! Ты же знаешь про блокаду Дубровника. Мы еще маленькие были: нас отец отправил с мамой к тете в какую-то глушь, где о войне и слыхом не слыхивали. Только когда новости включали, все собирались у телевизора и охали. А папа здесь остался, потому что боялся за дом и ресторан. И Райчич тоже, хотя у него никакого ресторана, конечно, не было — он всю жизнь в университете преподавал, да и сейчас преподает. И они оба — и он, и папа — были в местном ополчении. У Райчича еще и жена погибла в самом начале при обстреле.

- Да ну, Матея, ты так рассказываешь, словно он просто так герой, от нечего делать — жена погибла, дети у родственников — почему бы не погеройствовать? Да если бы не он, тут от архивов и музеев вообще бы ничего не осталось! А потом, когда город восстанавливали… Да он…

- Все, умолкаю, — примирительно заявляет Матея. — Завтра Юэн прослушает полный курс «Стефан Райчич в молодые и зрелые годы». Можем его приставить лично к юбиляру.

Я в ужасе машу руками — только этого не хватало! Меня до сих пор тошнит от речей, тем более, помпезно-героических, которых завтра, это уж совершенно точно, будет произнесено немало.

- Да не слушай ты ее, — говорит мне Драган. — Он классный мужик. Сам завтра увидишь — дети, внуки. Он даже потом на молоденькой реставраторше женился. Так что жизнь бьет ключом!

- Да я же уже его видел. Только без жены и детей…

- Точно. Ты же к нему ездил.

- Все, немедленно спать! — объявляет Хелена, покончив с последней тарелкой. — Нам завтра тоже предстоит подвиг, хотя не дадут ни орденов, ни почетных грамот. Исчезни, Юэн! Как только ты уедешь, он уймется, — и она подмигивает мне, скашивая глаза на своего жениха.

И я исчезаю в лабиринте ночных улиц, улыбаюсь, ощущая легкий ночной ветерок на лице. Не спите, люди славного города! У вас нигде не завалялось флагов? Может быть, трубы? Фанфары? Ну, хотя бы белые платочки? Нет? А жаль… Посмотрите, вот едет тот, у кого тоже когда-то был запланирован подвиг… Прямо вот так, после завтрака. Практически ежедневно… Шины его железного коня не причинят ни малейшего вреда вашим мостовым. Он движется бесшумно, как и подобает тем, кто некогда был героем, но не смог им оставаться.

Заведя коня в стойло, я устраиваюсь на скамейке около дома, чтобы еще раз поразмыслить о только что услышанной истории другого героя, который справился с жизнью… Который вот теперь, окруженный детьми, внуками и друзьями, имеет право на юбилей… Не знаю, почему меня царапает именно эта, в общем-то, довольно типичная для этих мест, история. Наверное, потому, что я так и не смог понять какого-то закона мироздания, где как раз и говорится про жизнь и про тех, кто спешит на помощь…

И мне вновь приходит на ум печальная повесть о мистере Поттере. Она, словно дым от моей сигареты — такая же призрачная, бесплотная. Такая, что ветер легко подхватывает ее и уносит в никуда. Да, в ней говорится о маленьком зеленоглазом мальчишке — победителе Волдеморта, бывшем авроре, бывшем друге, бывшем… впрочем, что бы я ни назвал сейчас, все, что относится к Поттеру, будет «бывшим». Потому что он попросту не справился с тем, чтобы что-то из того, чем он когда-то пытался быть, стало ему впору. Может быть, он слишком легко отступался от своего, да, в глубине души считая, что есть и другие, более достойные люди, которые должны занять его место под солнцем? Наверное, с мистером Поттером от рождения что-то было не так. У него была любимая — она его бросила, у него были друзья — он решил, что им лучше будет без него, он был влюблен — и не смог простить. А раз он сам не мог ни простить, ни выслушать, мог ли он ожидать, что с ним поступят как-то иначе? А еще он думал, что рядом с тем, кого он любит, для него уж точно не найдется места. Потому что… ну, он же никчемный мальчишка, так, прихоть одного могущественного мага.