rain_dog - Летучий корабль

Мы расходимся уже под утро, и я по старой привычке думаю, что мне завтра рано вставать, потому что надо в таверну… О черт, наверное, просто этот вечер, проведенный в обществе Вудсворда, вновь вернул меня в то время, когда я протирал столы и жарился у печи, доставая из нее хлеб и знаменитые пироги с мясом.

- Драко, а мою хижину на той стороне острова вы, впав в строительный раж, снести не успели?

Северус? Какая хижина? Драко отрицательно трясет головой.

- Нет, капитан, там все, как было.

- Капитан…— пират усмехается. — У нас теперь другой капитан. И его надо с комфортом разместить на ночь.

- Там все в полном порядке.

И мы действительно отправляемся в ту часть острова, где я никогда не бывал, и там, в паре сотен метров от господского дома, обнаруживается обычная постройка, из тех, которые когда-то были на всем острове. Но я почему-то не могу заснуть и все рассказываю пирату какие-то островные истории, которые, наверное, раньше казались мне неважными, и все никак не могу остановиться.

- Сев, а зачем тебе была хижина? Вы же с Малфоем в доме жили…

- Я не очень люблю людей, особенно в больших количествах. Ты не заметил? Но для одного готов сделать исключение…

Я засыпаю только, когда лучи солнца уже проникают сквозь неплотно пригнанные друг к другу стволы, из которых здесь сложены стены, и вижу волшебные сны о мире, расчерченном, словно карта, по которому пролегают бесконечные пути, их великое множество, так много, что мне не пройти и за всю жизнь.

А еще через день мы вновь поднимаемся на палубу Корабля, и я, положив руки на штурвал, негромко говорю:

- Остров Кес.

И мы взмываем в воздух, расталкивая бортами облака.

Конец

Jozy: Летучий корабль: http://imageshack.us/photo/my-images/703/q4hk.jpg/

Драбблы от Sobik

1. Мое POV Гермионы в той сцене, после которой "у нее глаза были на мокром месте":

Когда дверь за Роном закрылась, наш бывший профессор наложил на нее заглушающее и повернулся ко мне. Видимо с годами я так и не научилась хорошо скрывать свои мысли, а может последние сутки так вымотали меня, но вот то, как мне было стыдно принимать его помощь, явно было написано на моем лице крупными буквами. Помолчав и поизучав с минуту мое лицо лорд Довилль усмехнулся:

— Не стоит так нервничать, миссис Уизли, я не стану заставлять Вас чувствовать себя отступницей во второй раз. Мне прекрасно известно то, о чем Вы с Вашим супругом так трогательно готовы молчать во имя бессмертной дружбы Вашего золотого трио. Умение продумывать детали никогда не было сильной стороной Поттера. Хотя Вы и готовы до последнего бороться за сохранение тайны, что Поттер — жив, но это уже давно знают все, кому нужно. Так что можете расслабиться и думать только о будущем ребенке.

— Профессор, Гарри, он...

— Я уже давно не Ваш профессор, миссис Уизли, и нет, я не стану спрашивать о том, где он имеет счастье пребывать. Мистер Поттер умер, похоронен, и в память о его былых заслугах к памятнику на его могиле представители магической общественности регулярно приносят свежие цветы.

Я смотрела в его лицо: привычно-равнодушное, совершенно непроницаемое, нечитаемый взгляд, и вспоминала бурю страстей, которая бушевала в ярко-зеленых глазах Гарри, те чувства, которые у Гарри, если и получалось скрыть, то только от себя самого. А вот лорд Довилль только что сказал про него "умер". Может и не так уж неправ был Гарри, решившись на столь радикальные меры. Может его побег от себя самого даст ему, наконец, тот покой, которого ему так хотелось.

— Он просто...

— Меня абсолютно не интересуют мотивы покойного мистера Поттера. Его кончина, в любом случае, поставила точку в истории о мальчике-который-выжил.

Раздражение в голосе отвернувшегося к окну лорда Довилля можно было буквально пощупать. Но это не те эмоции, которых заслуживал Гарри, что бы ни натворил. Ему что, правда все равно? Я не замечала слез, которые текли у меня из глаз. И в тот момент я, как мне тогда казалось, поняла наконец, почему так стремился уехать Гарри.

2. POV Эйлин к 44 главе:

Я слушаю тяжелые шаги отца, расхаживающего по дому. Скоро начнет смеркаться, и я зажгу свечи. Ах, папа, папа! Ты тоже не находишь себе места. Тебе тоже его не хватает: он так неожиданно и прочно стал частью нашей с тобой жизни на двоих. Я знаю, что ты вспоминаешь сейчас его упрямство, с которым он цепляется за сделанные однажды выводы, его жизнелюбие, которое не спрятать, как не скрыть в ладонях огонь, свет которого все равно будет виден, его ранимость, заставляющую его как ежа топорщить иглы при малейшем намеке на угрозу, его одиночество, которое он не сможет разделить ни с кем, кроме того, одного человека, которому он отдал свое сердце, не признавшись в том ни себе, ни ему, и которого нет с ним рядом. Он никогда не говорил об этом, но мы же с тобой так давно живем на свете, а его так легко читать. Мы оба знали, что настанет день, когда он больше не придет. Ты сказал мне об этом еще после первого его прихода в этот дом: ты умеешь видеть такие вещи. Ты еще удивлялся, сколько времени он продержался, как будто магия его сопротивлялась до последнего, пытаясь достучаться до его сердца, которое он запер на замок, выбросив ключ где-то на пути к упорным попыткам обрести себя снова.

Все это время мы держались молчаливого соглашения не пытаться угадать, кем был Юэн в своей прошлой жизни, там в Англии. Мне до сих пор больно вспоминать былое, а этот юноша... Почему мне кажется, что ты так легко впустил его в нашу жизнь просто потому, что увидел в нем то, что искал и не находил в Северусе, его противоположность. Но я не скажу тебе, что ты ошибся. Они с моим сыном и твоим внуком удивительно похожи, хоть ты и будешь злиться и доказывать обратное, если я только заикнусь я об этом. А я не хочу, чтобы ты волновался.

Я слышу, как ты проходишь в прихожую, возишься там, одеваясь. Хлопает входная дверь. Я знаю, куда ты пошел. Я пойду за тобой, скрыв себя под пологом заклинания, чтобы увидеть, как ты, тяжело ступая, подходишь к Арке и долго стоишь там, не сводя глаз с нахохлившегося как воробей и непрерывно курящего мальчишки, который не увидит тебя, пока ты не выйдешь к нему в тот мир, который он объявил своим, который он упорно пытается таковым сделать, и который отныне стал его единственно возможной реальностью. Но ты не выйдешь. Ты будешь долго стоять под Аркой и смотреть на Юэна, не принадлежащего более нашему миру, но не сделаешь даже шага навстречу. Я знаю почему. Ты всю жизнь пытался перекраивать близких тебе людей и их судьбы согласно своим представлениям о правильном и неправильном. Ты не позволял ни мне, ни Северусу идти своей дорогой. Северус ушел, не приняв твоей власти, а мне, мне некуда было идти, я осталась с тобой, чтобы сейчас смотреть, как ты не позволяешь себе вмешаться, как, ломая себя, позволяешь Юэну принять случившееся и пойти дальше по выбранному им пути. Вот только, когда он встает со скамейки и уходит, ты идешь за ним следом, чтобы узнать, где он живет, чтобы незримой тенью остаться в его жизни. Не дать ему исчезнуть из своей. Ведь жизнь длинная, а мир велик.