Анджей Сапковский - Ведьмак (большой сборник)

— Когда отправляешься, Йеннифэр?

— В ближайшие дни. Возможно, завтра. Осталась еще одна последняя телесвязь.

Глаза Краха ан Крайта были словно глаза ястреба. Свербили глубоко, до самого дна.

— А ты случаем не знаешь, Трисс Меригольд, с кем беседовала Йеннифэр в последний раз, перед тем как размонтировать дьявольскую машину? В ночь с двадцать седьмого на двадцать восьмое августа? С кем? И о чем?

Трисс прикрыла глаза ресницами.

Преломленный бриллиантом луч света оживил розблеском поверхность зеркала. Йеннифэр протянула обе руки, произнесла заклинание. Ослепительная вспышка превратилась в клубящийся туман, туман стал быстро сгущаться. Появилось изображение комнаты с затянутыми яркими тканями стенами.

Движение в окне. И неспокойный голос:

— Кто? Кто там?

— Трисс, это я.

— Йеннифэр? Ты? О боги! Откуда… Где ты?

— Не имеет значения, не блокируй, изображение неустойчивое. И убери светильник, он слепит.

— Готово. Конечно.

Хотя пора была поздняя, Трисс Меригольд была не в неглиже, но и не в рабочем костюме. На ней было выходное платье. Как обычно, застегнутое до самого верха.

— Мы можем разговаривать свободно?

— Конечно.

— Ты одна?

— Да.

— Лжешь.

— Йеннифэр…

— Меня не обманешь, девчонка. Я знаю твою улыбочку, насмотрелась… У тебя такая была, когда ты взялась у меня за спиной спать с Геральтом. Тогда ты тоже натягивала маску невинности, как и теперь. И сейчас она означает то же самое, что и тогда!

Трисс покраснела. А рядом с ней в окне появилась Филиппа Эйльхарт в темно–синем мужском вамсе с серебряным шитьем.

— Браво, — сказала она. — Ты, как всегда, проницательна, как всегда, мудра. Как всегда, тебя трудно понять. Рада видеть тебя в здравии, Йеннифэр. Рада, что безумная телепортация из Монтекальво не окончилась трагически.

— Ладно, предположим, что тебя это действительно радует, — скривилась Йеннифэр. — Хотя это слишком уж смелое предположение. Но бог с ним. Кто меня предал?

— А разве это важно? — пожала плечами Филиппа. — Уже четыре дня, как ты контактируешь с предателями. С такими, для которых продажность и предательство — вторая натура. И с такими, которых ты сама принудила к предательству. Один из них предал тебя. Нормальное дело. Не говори, что ты этого не ожидала.

— Конечно, ожидала, — фыркнула Йеннифэр. — Лучшее тому доказательство, что я контактирую с вами. А ведь не следовало бы.

— Не следовало. Но раз контактируешь, значит, тебе это необходимо.

— Браво. Как всегда, мудра, как всегда, проницательна. Я связалась с вами, чтобы подтвердить, что тайна вашей ложи, если говорить обо мне, вне опасности. Я вас не предам.

Филиппа глядела на нее из–под опущенных ресниц.

— Если ты рассчитывала, — сказала она наконец, — что таким образом купишь себе время, покой и безопасность, то просчиталась. К чему обманывать себя, Йеннифэр? Убегая из Монтекальво, ты сделала выбор, поставила себя по определенную сторону баррикады. Кто не с ложей, тот против ложи. Сейчас ты пытаешься опередить нас в поисках Цири, а мотивы, которыми ты руководствуешься, противоположны нашим. Ты действуешь против нас. Не хочешь допустить, чтобы мы использовали Цири в наших политических целях. Так знай: мы сделаем все, чтобы ты не успела воспользоваться ею в своих — сентиментальных.

— Значит, война?

— Состязание, — ядовито усмехнулась Филиппа. — Только состязание, Йеннифэр.

— Честное и благородное?

— Ты шутишь!

— Ага. Ясно. Тем не менее, определенную проблему я хотела бы поставить честно и однозначно. Впрочем, надеюсь кое–что получить взамен.

— Ставь.

— В течение ближайших дней, возможно, даже завтра, произойдут события, последствия которых я не в состоянии предсказать. Может случиться, что наше состязание и соперничество вдруг потеряет смысл. По простой причине. Не будет состязающегося.

Филиппа Эйльхарт прищурила подведенные голубыми тенями глаза.

— Понимаю.

— Постарайтесь тогда восстановить мою репутацию и доброе имя. Посмертно. Чтобы меня не считали предательницей и сообщницей Вильгефорца. Я прошу об этом ложу. Прошу лично тебя.

Филиппа молчала.

— Просьбу отклоняю, — сказала она наконец. — Прискорбно, но твоя реабилитация не в интересах ложи. Если ты умрешь, то умрешь как предательница. Ты будешь предательницей и преступницей в глазах Цири, потому что так нам будет легче девочкой манипулировать.

— Прежде чем ты предпримешь что–либо, что грозит смертью, — неожиданно выдавила Трисс, — оставь нам…

— Завещание?

— Что–нибудь, что позволит нам… Продолжать… Пойти по твоим следам. Отыскать Цири. Ведь речь прежде всего идет о ее благе! О ее жизни. Йеннифэр, Дийкстра отыскал… определенные следы. Если Цири у Вильгефорца, то ей грозит страшная смерть.

— Молчи, Трисс! — рявкнула Филиппа Эйльхарт. — Никакого торга и переговоров…

— Я оставлю вам указания, — медленно сказала Йеннифэр. — Информацию о том, что узнала, и о том, что предприняла. Оставлю вам след, по которому вы сможете пойти. Но не даром. Вы не хотите реабилитировать меня в глазах мира, ну, так к чертовой матери и вас, и ваш мир. Но реабилитируйте меня хотя бы в глазах одного ведьмака.

— Нет, — почти тут же ответила Филиппа. — Это тоже не в интересах ложи. И для своего ведьмака ты останешься предательницей и продажной чародейкой. Не в интересах ложи, чтобы он скандалил и мутил воду, пытаясь отомстить, а если будет тебя презирать, то мстить не захочет. Впрочем, он скорее всего тоже мертв. Либо вот–вот умрет.

— Информацию, — глухо сказала Йеннифэр. — За его жизнь. Спаси его, Филиппа.

— Нет, Йеннифэр.

— Поскольку это не в интересах ложи. — Глаза чародейки полыхнули фиолетовым пламенем. — Ты слышала, Трисс. Вот она — твоя ложа. Вот оно — ее истинное обличье, вот они, ее истинные интересы. Ну и что скажешь? Ты была девочке наставницей, почти как ты сама сказала, старшей сестрой. А Геральт…

— Не бери Трисс на романтику. — Филиппа ответила огнем в глазах. — Девочку мы найдем и спасем без твоей помощи. А если повезет тебе, то мы будем только рады и благодарны, поскольку ты выручишь нас, сэкономишь нам время и деньги. Ты вырвешь девочку из рук Вильгефорца, мы вырвем ее из твоих. А Геральт? Что такое Геральт?

— Ты слышала, Трисс?

— Прости меня, — глухо сказала Трисс Меригольд. — Прости, Йеннифэр.

— О нет, Трисс. Никогда.

Трисс уставилась в пол. Глаза Краха ан Крайта были острее глаз ястреба.

— На следующее утро после секретной связи, — медленно проговорил ярл Островов Скеллиге, — той, о которой ты, Трисс Меригольд, ничего не знаешь, Йеннифэр отплыла со Скеллиге, взяв курс на Седнину Бездну. Когда я спросил, почему она плывет именно туда, она взглянула мне в глаза и ответила, что намерена установить, чем катастрофы естественные отличаются от неестественных. Отплыла она на двух драккарах, «Тамаре» и «Алкионе», с экипажами, составленными исключительно из добровольцев. Это случилось двадцать восьмого августа, две недели тому назад. Больше я ее не видел.