Анджей Сапковский - Ведьмак (большой сборник)

Представитель императора на переговорах наклоном головы подтвердил, что да, он понимает.

— Но чтобы победу закрепить и узаконить, — продолжил Леуваарден, растягивая слоги минуту спустя, — надобно заключить мир. Быстро и любой ценой. Не какое–то там перемирие или временная приостановка военных действий, а мир! Творческий компромисс, согласие, кое созидает и не вводит хозяйственных блокад, таможенных ограничений и протекционизма в торговле.

Шилярд и на этот раз кивком подтвердил, что да, он понимает, о чем идет речь.

— Мы неспроста подорвали их сельское хозяйство и промышленность, — продолжал спокойным, тягучим и бесцветным голосом Леуваарден. — Мы сделали это для того, чтобы из–за нехватки собственных товаров они вынуждены были покупать наши. Но через враждебные и закрытые границы наши купцы и наши товары не пройдут. И что тогда? Я скажу вам, дорогой барон. Возникнет кризис перепроизводства, поскольку наши мануфактуры работают на полном ходу, рассчитывая на экспорт. Крупные потери понесут совместные компании морской торговли, в которые вошли Новиград и Ковир. В этих компаниях, дорогой барон, вашей влиятельной семье принадлежит немалая доля. А семья, как вы, вероятно, знаете, есть основная ячейка общества. Знаете ли вы это, дорогой барон?

— Знаю. — Шилярд Фиц–Эстерлен понизил голос, хоть комната была абсолютно звуконепроницаема и подслушать ведущиеся в ней разговоры было невозможно. — Понимаю. Да, конечно, понимаю. Однако хотелось бы иметь уверенность в том, что я выполняю приказ императора… А не какой–то… корпорации… Совместной компании…

— Императоры приходят и уходят, — процедил Леуваарден, — а корпорации и совместные компании остаются. И выживают. Но это трюизм. Я понимаю ваши опасения, барон. Можете не сомневаться — вы исполняете приказ, отданный императором и имеющий целью благополучие и интересы империи. Отданный, не возражаю, в результате советов, данных императору некой корпорацией.

Посланник по специальным поручениям расстегнул ворот кафтана и рубашки и продемонстрировал золотой медальон с изображением вписанной в треугольник звезды, охваченной языками пламени.

— Прекрасная вещица. — Шилярд с легким поклоном улыбнулся, подтверждая, что да, понял. — Весьма ценная… И элитная… Можно ли где–нибудь приобрести нечто подобное?

— Нет, — с упором ответил Беренгар Леуваарден. — Приобрести нельзя. Надо заслужить.

— Если милостивая государыня и милостивые государи позволят, — голос Шилярда Фиц–Эстерлена окрасился специфическим, уже знакомым участникам переговоров звучанием, свидетельствующим о том, что сейчас будет сказано нечто невероятно значительное, — если государыня и государи не возражают, я зачитаю присланную мне aide memoire [123] Памятная записка (лат.). его величества Эмгыра вар Эмрейса, по милости Великого Солнца императора Нильфгаарда…

— Ну нет! Все сначала, — скрежетнул зубами Демавенд, а Дийкстра только вздохнул, что не ушло от внимания Шилярда, ибо уйти не могло.

— Документ достаточно длинный, — согласился он. — Поэтому я просто перескажу его содержание вместо того, чтобы зачитывать. Его императорское величество выражает колоссальное удовлетворение ходом переговоров и, будучи человеком искренне миролюбивым, с радостью воспринимает достигнутые компромиссы и договоренности. Его императорское величество желает переговорам дальнейших успехов и надеется на их окончание к обоюдной выгоде договаривающихся сторон.

— Поэтому беремся за дело, — тут же проговорил Фольтест. — Да поживее! Покончим к обоюдной выгоде и по домам!

— Справедливо, — проговорил Хенсельт, которому до дому было дальше всех. — Давайте закругляться, не то нас тут зима застанет! Если будем тянуть.

— Нас ждет еще один компромисс, — напомнила Мэва. — И проблема, которой мы несколько раз едва–едва коснулись. Вероятно, опасаясь, как бы она не вбила между нами клинья. Пора перебороть страх. Только от того, что эта проблема нас пугает, она не исчезнет.

— Верно, — сказал Фольтест. — Итак, за дело. Установим статус Цинтры, вопрос наследования престола и наследства после Калантэ. Проблема сложная, но, надеюсь, мы с нею управимся. Не так ли, ваше превосходительство?

— Ах, — дипломатично и таинственно улыбнулся Шилярд Фиц–Эстерлен. — Уверен, проблема наследования престола Цинтры будет нами разрешена с ходу! Это проблема гораздо более проста, нежели господа и дама предполагают.

— Ставлю на обсуждение, — заявила не подлежащим обсуждению тоном Филиппа Эйльхарт, — следующий проект: мы превратим Цинтру в подмандатную территорию. Мандат же на управление вручим Фольтесту из Темерии.

— Слишком уж вырастает этот Фольтест, — поморщилась Сабрина Глевиссиг. — Слишком уж велики у него аппетиты. Бругге, Содден, Ангрен…

— Нам необходимо сильное государство в устье Яруги. И на Марнадальских Ступенях.

— Не возражаю, — кивнула Шеала де Танкарвилль. — Нам–то это необходимо. Нам — да, но не Эмгыру вар Эмрейсу. А наша цель — компромисс, а не конфликт.

— Несколько дней назад Шилярд предложил, — напомнила Францеска Финдабаир, — провести демаркационную линию, разделив Цинтру на сферы влияния, на Северную и Южную зоны…

— Глупости и ребячество, — возмутилась Маргарита Ло–Антиль. — В таких разделах нет ни крупицы смысла, одни лишь зародыши конфликтов.

— Я думаю, — сказала Шеала, — что Цинтру следует превратить в кондоминиум с совместным управлением Северными королевствами и империей Нильфгаард. Город и порт Цинтра получат статус вольного города… Вы хотели что–то сказать, дорогая госпожа Ассирэ? Прошу. Признаться, я предпочитаю диспуты, складывающиеся из полных, завершенных высказываний, а не отдельные реплики, но извольте. Мы слушаем…

Магички, не исключая и бледной как привидение Фрингильи Виго, впились глазами в Ассирэ вар Анагыд. Нильфгаардская чародейка не торопилась.

— Я предлагаю, — проговорила она приятным и мягким голосом, — обратиться к другим проблемам. А Цинтру оставить в покое. Мне совсем недавно кое–что сообщили, но я еще не успела вас, милые дамы, проинформировать. Проблема Цинтры, уважаемые единомышленницы, уже разрешена, и с нею покончено.

— Да? — прищурилась Филиппа. — И что же это, позвольте спросить, означает?

Трисс Меригольд вздохнула. Она уже догадалась, уже знала, что это могло означать.

Ваттье де Ридо пребывал в тоске и печали. Его прелестная, его неповторимая в телесном общении любовница, златоволосая Кантарелла, покинула его вдруг и внезапно, не приведя обоснования и объяснений. Для Ваттье это был удар. Удар страшный, после которого он ходил как пришибленный, нервничал, был рассеянным и словно одуревшим. Теперь ему следовало быть очень осторожным, особо внимательным, чтобы не попасться, не ляпнуть какой–нибудь глупости в разговоре с императором. Времена больших перемен не любят людей нервных и некомпетентных.