Larka - Алмазный венец севера

— Что-то вроде завесы тишины? — с видом записного знатока осведомился он.

Однако её величество небрежно соизволила уронить священную книгу обратно и повернуться. Некоторое время она рассматривала гостя своего излюбленного места с непонятным тому серьёзным вниманием, и лишь потом её полные красивые губы раскрылись.

— Нет, друг мой — это куда серьёзнее. Ведь мне тоже дарована всевышним определённая милость, — дальше выяснилось куда интереснее.

Оказывается, есть среди святых молитв одна чрезвычайно интересная. Как назвала её королева, Вуаль. И теперь на пару часов снаружи этого уголка время попросту замерло. Сюда не сможет пробраться ни звук, ни ветерок — но что самое интересное, ни один даже самый искушённый святой брат или маг. Когда Вуаль будет снята (а сделать это можно только изнутри), то снаружи не пройдёт и мгновения.

— Я понимаю, что уже не та что в лучшие годы. В общем, мой августейший супруг с некоторых пор завёл себе толпу молоденьких послушниц, и я буду не я, если не… Все равны пред ликом Спасителя! — её величество заметно волновалась. — Я попытаюсь наставить вас на путь истинный как женщина — а вы поможете мне отомстить?

О, коварство, имя тебе женщина! Но всё же, бывает иногда, что судьба благосклонно улыбнётся своему пасынку и от щедрот подарит сладкое мгновенье. Парень не колебался ни мига. Если уж прелюбодействовать, как говорят святоши — то с королевой. Тем более, что дамочка ещё отнюдь не утратила своей женской прелести, а оказалось немного сродни хорошо выдержанному вину.

— Нет, ну кого провести надумали, шельмы! — королева весело засмеялась, отчего аппетитная грудь её приятно для глаза заколыхалась, и с видом победительницы уселась на расслабленно лежавшего парня. — Рррр! Если ты из девяток , то я уж и не знаю…

Она призадумалась на миг, одною рукой лаская своего любовника, а другой ласково тормоша за нос.

— Если пройтись методом исключения, то единственно возможный ответ тот, что некий корнет на самом деле отменно замаскированная девица, — глаза женщины прямо-таки светились счастьем и лукавством. — А то будто я не видела, как вы целовались в тени за сиренью! С восторженной пылкостью неофитов…

И вновь, и снова, и ещё раз, и опять проистекли те сладостные события, что не оставляют равнодушной ни служанку, ни герцогиню. Королева казалась словно сорвавшейся с цепи — пылкой, ненасытной. Но в конце концов оказалась вынуждена сдаться и она.

— Никогда не думала, что месть может быть настолько сладостна, — лукавый шёпот выпорхнул вместе со вздохом сожаления. — Ладно, встаём, мой друг? Два часа уже почти прошли.

Но Ларка, с видом якобы расслабленным и безучастным лежавший на краю плаща, приоткрыл в ту сторону один глаз. И с самым ханжеским и смиренным видом поинтересовался — а нельзя ли набросить Вуаль ещё раз?

— Для повторения урока, так сказать — и закрепления пройденного материала… мне просто понравилось одна горячая девчонка. Можно ещё немного сладкого? — стоило признать, что счастливый смех и ласковый поцелуй были ему ответом.

— Дай мне требник, Ларка. Повторно не сработает — но там есть ещё один похожего действия текст.

Книга перекочевала в ладони королевы. Прищурившись в этой благословенной полутьме, женщина попыталась что-то прочитать, но потом всё же сдалась. Тогда парень потянулся рукой, пошарил под скамьёй и достал не замеченную садовниками опавшую веточку. Миг-другой, и меж ладоней та высохла, а потом и занялась с одного кончика крохотным оранжевым огоньком. Маленьким светом истины во тьме невежества.

— Как красиво, — зачарованно шепнула женщина. С лёгкой улыбкой она положила на грудь держащего свет парня книгу и лихорадочно принялась в той что-то выискивать. — Ну же, ну! Ага, вот оно…

Чуть нараспев она прочла несколько строк. И снова лёгкий звон прокатился по всему телу, и снова вокруг покорным стражем улеглось само время. Ну что ж, не стали его терять и эти двое, заблудившиеся в лабиринте судеб, но встретившиеся в хитросплетениях случая.

Языки раскалённого почти добела лилового огня яростно лизали изнутри прозрачный шар. Метались, суетились и переливались в каком-то извращённом подобии жизни, а всё же раз за разом оказывались не в силах преодолеть границу. Отблески этого призрачного сияния бросали на лица двух склонившихся мужчин безумную мешанину света и тьмы — так что порою те казались ожившим воплощением вырвавшихся из мрачных бездн ночных кошмаров.

— Ну, вот и всё, остался последний шаг драмы, — едва слышно прошептал тот, что держал хрустальный шар в своих ладонях, и замолчал. Суровая складка над переносицей отчего-то показалась чуть глубже, а в горько опущенных уголках губ на миг почудилась печальная улыбка.

— Я тоже хочу видеть это своими глазами, — столь же мрачно откликнулся его собеседник, и обладающий столь явственными способностями волшебника король оторвал от мерцания шара зачарованно утонувший в лиловом неиствстве взгляд, поднял его на только сейчас отозвавшегося напарника.

Лицо того, да выступающий из-под чёрного плаща край кружев — вот и всё, что виднелось в окружавшей этих двоих беспросветной тьме. И не столько по знакомым всем чертам, сколь по мрачно-щёгольской черноте одежды можно было тотчас признать канцлера медного королевства.

— Да… мы не просто ждали эти десять лет, друг мой — мы готовились. Пусть это опасно — однако я не вправе лишить тебя сладости зрелища. Хорошо… да будет так.

Снаружи, с башни ратуши ударил колокол, и заунывный звук его что-то сдвинул в окружающем мире. Чуть дребезжащий сигнал полуночи пролетел над городом и увяз где-то вдали, в ночной сырости и прохладе. Король погасил сияние внутри прибора магической связи и бережно уложил ещё прабабке служивший хрусталь в специальную выемку ящичка, обитого изнутри траурным бархатом.

Витой шёлковый шнур портьеры скользил и ластился к пальцам, но всё же, с еле слышным шорохом тяжёлая плотная ткань раздвинулась в стороны, и в высокое окно пролилось слабое мерцание ночного города.

Присмотревшись и прислушавшись чуть, мужчины легонько кивнули в знак того, что всё в порядке — и вышли наружу. На балкон, единственно с которого и можно было попасть в эту запретную почти для всех комнату старого королевского дворца.

— Всё в порядке, господа? — вопрос чуть приободрившегося на свежем воздухе его величества адресовался двум крепким мужчинам с обнажёнными клинками в руках и волшебнику, чья ухоженная борода белела в этой темноте.

Адмирал фон Триер с облегчением сунул в ножны тяжёлую абордажную саблю — да и полковник Блентхейм с заметно успокоившимся лицом проделал со своей шпагой то же.