Larka - Алмазный венец севера

По мере продвижения чуть заострённые уши эльфа постепенно меняли свой оттенок с еле заметного зеленоватого на откровенно пунцовый. Но главное было не это. Ничуть не жалующийся ни на глаза, ни на соображение Ларка ещё вначале приметил на солдате меховой плащ… и судя по дрожанию в слепом ужасе прижавшейся к ноге домовёнки, малышка тоже сообразила, из чьего это весьма неплохого меха та одежда пошита.

— Это всё? — ровным голосом осведомился солдат.

Однако парень покачал головой и по-новой набрал в лёгкие побольше воздуха. Если в бою противника надлежит бить в самое уязвимое место, то и здесь… постепенно Ларка от высокородных остроухих дам, предпочитающих собачек никуда не годным в постели мужчинам своего народа, и предводителей эльфийских домов с их просто вызывающими тошноту привычками стал забирать повыше — и совсем уж подобрался к никогда не виданному королю.

— Прикрой, — проворчал солдат куда-то назад, и рядом с ним замаячил ещё один — с наложенной на тетиву лука стрелой.

Почти неотличимый от первого, напарник окинул пренебрежительным взглядом сидельцев и замер, готовый с умопомрачительной скоростью и меткостью выдать ливень смертоносных стрел.

Ларка прикусил губу — такого оборота событий он откровенно не ожидал. А эльф ловко раскрутил в ладони длинный кожаный бич и с несомненной сноровкой обрушил его на плечи дерзкого homo… жаль мундир. Парадный и почти совсем не ношеный. Свои плечи поручик медной армии особо не жалел — лишь бы до полкового магика добраться. А уж тот, если в настроении, разве что покойника на ноги не подымет… сам того не заметив, парень стал считать удары вслух.

Боль пульсировала в плечах и спине, едва не застя кровавой пеленой сознание. Однако же, стоило признать, что до сельского пастуха из Каменки… как же его звали? До пастуха этому эльфу далеко. Тот своим длинным кнутом с вплетённой на кончике медяхой одним размашистым щелчком распускал шкуру дуриком сунувшемуся волку.

— Думаешь, удастся отквитать их мне, грязный homo? — наконец, запыхавшийся эльф выдохся.

— Сорок семь, — невесть зачем отозвался Ларка и сплюнул наземь. — Не тебе. Ты обрёк на позорную смерть сорок семь своих соплеменников.

Наверное, таки правду поговаривали, что по крайней мере некоторые из перворождённых сохранили способность отличать истину от лжи. Парень спокойно выдержал излучающий ненависть взгляд зелёных, нечеловечески красивых и чуть раскосых глаз и процедил через лопнувшую от попыток закусить её и сдержать стон губу:

— Ты будешь последним из них, kelvar, — зачем он обозвал эльфа ещё и животным, не знал и он сам.

Эльф брезгливо передёрнулся от смеси отвращения и страха — всё-таки этот непонятный самец homo, которых король Эарендил невесть зачем повелел считать младшими братьями, не врал. Надо же, а ведь когда-то охотились на этих едва отличающихся от лесных обезьян волосатых тварей… он медленно, словно зачарованный, потянул из ножен клинок.

— Отставить, — на другой стороне обнаружился принц Тэаренил собственной персоной.

Но боги! Насколько же он отличался от вчерашнего! Наверное, столь же сильно разнится едва прошедшая выделку медь и прихотливое изделие ювелира или искусного кузнеца. Наверху котлована стоял холодный и высокомерный вельможа, благороднейший сын самого леса. Если что и пришло в этот миг на ум отступившего в тенёчек Ларки, так это сравнение с горячим и сухощавым скакуном редкой степной породы.

— Отставить, — повторил ещё раз принц и брезгливо осмотрел всю эту нелепость у своих ног. — Поручик, я уже осведомлён, что слов на ветер ты не бросаешь. А миледи заверила, что безопаснее схватиться с горным медведем, чем с тобой. Возьми свои слова обратно, иначе тебя не выпустят из этой вонючей ямы.

Ларка в ответ проворчал, что выберется он сам — а вот место это послужит отличной братской могилой для полусотни остроухих… можно и ещё добавить.

— Места-то хватит.

Принц покосился сверху недоверчивым взглядом, однако оказался и впрямь умнее солдата — ввязываться в словесную перепалку не стал. Обронил на ходу, чтобы рабов покормили. И исчез столь же бесшумно, как и перед тем появился.

Солдаты наверху переглянулись с весьма недовольными физиономиями, отчего те не стали ничуть пригожей — и один из них бросил за спину некие слова.

Время тянулось медленно, почти незаметно. Поднявшееся солнце заливало котлован беспощадным зноем. Да и запашок, хоть присыпали наспех выкопанные отхожие местечки старательно, в безветренном воздухе бодрости что-то не добавлял. Ларка стоял в классической позе надменного офицера — ноги чуть расставить, а руки сцепить за спиной — и старательно накрывал своей тенью уже едва не кипящую в своём меховом облачении домовёнку.

— Если выберусь, постригусь и побреюсь налысо, — страдальчески простонала тяжело и часто дышащая малышка.

Представить себе этакое лысое безобразие Ларка так и не смог. От раскалённых под солнцем плеч на всё тело расплывалась ноющая, выворачивающая винтом боль, и в конце концов он не выдержал. Скинул мундир и давно промокшую, тёмную от пота рубаху — и прижался спиной к сухо осыпающейся песчанистой стенке котлована.

Скорчившаяся под ногами служка посматривала вверх на хозяина с весьма озадаченным выражением, но парень знал, что делал…

Первыми прибывших на призывный, манящий до одури аромат ауры чувствующего духов земли он приласкал мягко, щадяще, старательно не пуская в сознание уже вставшую почти на пол-неба боль. Зато как обычно следущие за теми водяные отшатнулись.

— Тебе так плохо?

С тем, чтобы тут же спохватившись, прильнуть и охладить пылающие рубцами плечи и спину чувствующего. Они ни о чём не просил, как обычно — и уж тем более не приказывал. Жизнь утекала медленно, по капельке… но уже спешили с солями и особыми кристаллами земляные духи, растирали в тончайшую пыль травки и коренья. И опомнившиеся водяные стыдливо притянули из бездонной глубины пригоршню искрящейся собственным светом живой воды. Всего лишь на два глотка — одним развести мазь дабы наложить компресс.

Второго же едва хватило, чтобы смочить губы и язык да скользнуть в пыльную тесноту гортани…

И всё же, этого хватило. Настолько, что уже почти целиком канувший в нереальность осознал, что ему не померещилось — один из странно знакомых водяных духов скользнул как-то незаметно поближе, потеребил прозрачной лапкой за впившуюся в землю ладонь и отчего-то шёпотом поведал на ухо:

— Нет, старшие силу тебе не дадут, чувствующий, чтоб убивать перворождённых. Найди иной путь…

Из неестественно-зелёной травки, кропотливо высеянной и выращенной на газоне городскими службами, выглянула довольная донельзя кошачья мордочка. Влажное и тёмное на ней пятно с прилипшими к нему несколькими пёрышками наглядно поведали мне о судьбе незадачливого голубя. Что ж, покойся с миром, летающая ты городская крыса… в это время Марго обернула ко мне задумчивый взгляд голубых глаз и неожиданно зашипела самым хамским образом, предъявив вовсе не такие уж безопасные маленькие клыки.